Король (не) желает жениться, или фиктивный брак для монарха

поверхность кровати.

Он привел нас в собственную спальню! Кабинет соединен с ней. Но почему его мозг затуманен

меньше, чем мой? Ведь как-то он сумел довести нас.

Эта мысль вызывает во мне раздражение, и я, все еще находясь под властью связи, резко

переворачиваюсь, вынуждая Генриха быть снизу.

— О, как мне не хватало дерзкой Адель, — говорит король мечтательно, — я грезил о нашей

второй ночи.

Вертикальное положение и его слова отрезвляют. Вернее, не так, я по-прежнему представляю

собой сгусток эмоций, но они резко меняются. Накопленная злость, раздражение и недавняя

ревность получают выход в пощечине, в которую я вкладываю всю имеющуюся силу.

— АЙ. За что?! — возмущается Генрих. — По обоюдному согласию ведь.

— За все, — отвечаю холодно, слезая с кровати. — Прекрасно знаешь о нашей реакции друг на

друга, потому честным происходящее нельзя не назвать. И я тебе не подстилка, спутал с мадам

своей, как там ее? Изабель? И имя подходящее на эту роль.

— Имя-то тебе чем не угодило, — бормочет он себе под нос.

— Всем! — топаю ногой. - Абсолютно всем!

— Дане было у нас с ней никогда ничего, правда. Посмотри мне в глаза, они не лгут.

То есть, конечно, лгут, но не тебе, не о таком. В обрывочных упоминаниях в книгах о связи, как у

нас, говорится о таком эффекте, — он приподнимается на локтях и смотрит прямо на меня.

— Пусть не с ней, но другие-то у тебя точно были и есть. Дворец большой, можно целый гарем как

у восточного правителя организовать, — я не сдаюсь.

— Да нет никого, я разогнал, — Генрих пожимает плечами, — ты разве не заметила?

Изабель — мое упущение, признаю. Она по старой привычке зашла, развлекала меня

разговорами, женщина-то не глупая. Не буду скрывать, от нее намеки на перевод общения в

горизонтальную плоскость были, но они меня скорее забавляли, чем я принимал их в серьез Не

подумал, что ты так остро отреагируешь. До недавнего времени ты только и делала, что заявляла, в каких ты стесненных обстоятельствах из-за меня.

Делаю глубокий вдох и выдох. Удивительно, как правитель целого королевства, и, следует

признать, умный правитель, может быть одновременно таким, таким, не знаю, как назвать...

Инфантильным? Эгоистичным? Не уважающим ближних?

И почему именно я должна его просвещать, переделывать, воспитывать или еще что-то? Оно мне

надо? У меня есть, кого воспитывать, это Роберт. А переделывать кого-то и вовсе занятие

неблагодарное. У меня куча собственных проблем, которые никто за меня не решит!

— мне нечего тебе сказать, — произношу раздраженно и разворачиваюсь к выходу, но Генрих

останавливает, хватая за руку.

— Нет-нет, милая, подожди, — говорит он. — На самом деле в этой комнате каждому есть, что

сказать.

— И? Что дальше? — выгибаю бровь и поджимаю губы. Разум так до конца и не вернул главенство

над моими словами, потому я временно утратила привычную осторожность. — Мы оба знаем, что

ни один из нас не собирается откровенничать.

— Да ты никогда не собиралась откровенничать! Самая скрытная девушка из всех мне известных

— теперь и Генрих раздражается.

— Тебе лучше знать. Уверена, у тебя их много, — ехидно отвечаю, а у самой щемит сердце.

Черт, обидно от осознания сказанного, ведь так и есть.

— Их было много! Было! Как ты не поймешь! А теперь одна, упрямая и скрытная. И замуж за меня

не хочет.

— Да какой замуж! Твои подданные даже не в курсе, что ты помолвлен! —всплескиваю руками. —

Твоя интеллектуальная собеседница не поверила, а ты никак не подтвердил мои слова! Никак!

— Я должен был ее сразу прогнать? Никто тебя не оскорблял, — ощетинивается Генрих.

— Меня ты оскорбил! — кричу. — Ты И плохо, что ты этого даже не понимаешь, —делаю шаг

назад и качаю головой. — ты уж определись, зачем тебе невеста, в качестве ширмы или

действительно нужна. То ты с Робертом искренне стараешься налаживать контакт и со мной весь

такой обходительный, не давишь, даешь заниматься любимым делом, ничего не требуя взамен, а

то вытираешь ноги перед старой знакомой. Ты хотел, чтобы я была с тобой добровольно, но

ширмой я не буду. А если нужна я сама, то веди себя как мужчина. Всегда!

Заканчиваю, разворачиваюсь и делаю два шага к двери, но останавливаюсь.

— Хотел о моих чувствах узнать, а свои ты никогда не демонстрируешь. Я не знаю, когда ты

настоящий. До сих пор не понимаю, на кой я тебе сдалась. На кой ты второй раз вламываешься в

мою жизнь и разрушаешь привычный уклад, — договариваю и чувствую дикую усталость. —

Извиняться ни за что не буду. Я шла сюда, чтобы поблагодарить тебя. Получив цветы, думала, что

несправедлива и невнимательна, но, - машу рукой. - Лучше я уйду в свои покои, пока не

понадобилось сбегать в третье королевство.

Глава 26

Спустя час я окончательно успокаиваюсь и прихожу в ужас от собственных слов.

Какие к черту откровенности? За одну из них меня в озеро окунут.

А может и не окунут. Может, Генрих сказал правду, и он действительно хочет быть со мной, потому что я это я, а не ширма. И сын у нас один раз получился.

Буквально за одни раз получился.

Роберта признают наследником, а меня подходящей кандидатурой, ведь тратить ‚магическую

энергию на то, чтобы плодить королевских детей, не придется. Мы сами справимся.

И что же? Пойти и сознаться? Так просто?

Представляю, как я, преисполненная благородного порыва, иду говорить начистоту, совесть

облегчать, так сказать. Примерно, как сегодня шла благодарить. Н-да, уже ассоциации не очень, но да ладно.

Так вот, иду я и натыкаюсь... Нет, не на очередную Изабель, а на Генриха. Только Генриха не

добренького, а хитрого правителя. И вместо радостных объятий во имя нашего воссоединения я

получаю, фигурально выражаясь, нож.

Нет не в спину, зачем. Он прямо будет действовать, в сердце метить, чтобы видела.

Долго еще сижу, мусолю в голове ситуацию, да так ни к чему не прихожу. В итоге отправляюсь к

Роберту, ложусь с ним рядом и, наконец, засыпаю.

Что я буду делать, кода он вырастет? И я больше не смогу вот так прийти, успокоить свое

беспокойное сердце.

Утром нас бессовестно будят.

- Госпожа, его величество велел вам собираться, - склоняется надо мной няня Роберта.

- Только мне? — бормочу, не открывая глаза. — А сыну?

- Нет; мальчик останется со мной, во дворце. Не сказано его брать. С вами будут разбираться.

Резко просыпаюсь и сажусь на постели.

- Что ты только что сказала? — грубо притягиваю девушку к себе. — Повтори!

- Т-так мальчику незачем вроде, - лепечет она испуганно, - вы будете всякие государственные

дела решать, ребенку скучно будет, я присмотрю. Вы же до вечера вернетесь.

Ага, - киваю, но не отпускаю няню, - теперь совсем другой смысл, не находишь? —она лишь

растерянно пожимает плечами, насколько позволяет поза. — Впредь следи, пожалуйста, за

формулировками.

Я уже успела мысленно сбежать из дворца вместе с Робертом, надеясь на эффект неожиданности.

Со мной будут разбираться, ха! Скажет тоже.

— Простите, госпожа, - девица кланяется и делает шаг назад, я ее-таки отпустила, -больше не

повторится.

- Надеюсь. А то неизвестно, как ты способна исказить действительность, общаясь с моим сыном.

Делаю глубокий вдох, девушка не совершила серьезную оплошность, зря я на нее так. Если бы не

ситуация с Генрихом, то и не напряглась бы, услышав сказанное ею первое объяснение.

Нет нужно завязывать играть в интригу, надоело. Чувствую себя парящей на гигантских качелях -

то головокружительно лечу вверх, то не менее стремительно опускаюсь вниз. А еще ужасно боюсь

соскользнуть и разбиться.

Няня удаляется, а я быстро привожу себя в порядок. Я по-прежнему пользуюсь предоставленным

гардеробом и в данный момент ругаю себя за упрямство. Дела государственной важности, а я в

одежде с чужого плеча, а могла бы надеть что-то сшитое лично по своим предпочтениям.

Адель, готова? Нам пора выходить.

Не покои, а проходной двор какой-то.

- Генрих? — выглядываю из-за ширмы. — Доброе утро. За окном, кажется, чудесная ‘погода, не

находишь? Я прекрасно позавтракала лучами солнца.

Да, милая, ты права, - Генрих принимает мою игру в завуалированные остроты, -придется пока

ими довольствоваться. Кто-то долго спал, время поджимает.

- Я никуда не собиралась сегодня, планировала заниматься гостиницей, - парирую.

— Обычно о планах стараются заранее предупреждать.

Да что ты? Я твои желания выполняю, между прочим, - Генрих скрещивает руки на груди и

упирается в меня взглядом. — Ты вчера упрекала в том, что никто в Ардории не в курсе твоего

существования, пойдем исправлять эту оплошность. Я-то всего-навсего предоставлял тебе свободу

действий, заботился, чтобы интересным делом была занята. Но не волнуйся, теперь время на

гостиницу в разы сократится.

- У нас очередная помолвка? — от удивления выхожу из-за ширмы. Мне в голову приходит только

эта версия.

Я давно оделась, просто стояла в окно смотрела, а тут Генрих вошел. И совсем расхотелось

выходить.

- Нет милая, помолвка уже была, - он качает головой, - хватит с нас. Будешь сопровождать меня на

встречах, чтобы на свадьбе сразу узнали мою супругу.

Глава 27

Хах, сопровождать. Нашел, чем напугать. Я подобных мероприятий не боюсь, наоборот, пусть он

пугается. Вдруг решат, что невеста образованнее монарха.

Поддержать разговор практически на любую тему — искусство, которому традиционно обучают

всех аристократов. Правда, осваивают его по-разному.

Впрочем, как и преподают тоже неодинаково, давая разный объём и расставляя неоднозначные

акценты.

Разговор, как и танец — бывает дано, а бывают исключительно механические движения, чтобы не

опозориться. Без лишнего артистизма, огня и пластичности.

- Как скажете, ваше величество, - сладко улыбаюсь подхватывая Генриха за локоток, - чудесная

идея узнать друг друга получше и показаться свету.

- Не свету, а народу, - Генрих смотрит с подозрением. — Ты даже спорить не будешь? Впрочем, ладно. Нам полезно проводить время вместе. Глядишь, перестанем подозревать друг друга во

всяком.

- 0, с моей стороны все просто — толика уважения, не нарушение личных границ и отсутствие

раздражающих персон на горизонте. И я чудесный человек.

- Кхм, у тебя слишком большие границы, не подступиться, не находишь? — хмыкает король. —

Если не пытаться их атаковать, то совсем забаррикадируешься и не вспомнишь о других.

- Ты хочешь сказать, не вспомню о тебе, - едко отвечаю, - ведь о сыне и подчиненных я не

забываю. А так, не тебе жаловаться, ты прекрасно прорываешься через любую мою крепость.

- Не через любую, - цедит Генрих сквозь зубы.