Король (не) желает жениться, или фиктивный брак для монарха

— Они решили, что я тайная магичка, которая насильно привязала тебя к себе, —догадываюсь я.

— Что?! – тут же возмущается Генрих. — Да как вы посмели такое предположить?!

— Ваше величество, мы извиняемся. Теперь-то мы видим, что диапазон способностей вашей

избранницы не больше диаметра чайной ложки, уверены в этом. В зале ничего не скроешь, —

примирительно произносит Дмитрий.

Кажется, в их паре он больший дипломат.

— Вы продолжаете оскорблять Адель?! - по-прежнему ярится Генрих.

Что странно, столь импульсивное поведение ему не свойственно.

Откуда-то в голове приходит мысль о том, что лишь я способна его успокоить.

— Тише, Генрих, — беру его за руку, — мальчики ведь о тебе беспокоились, выполняли свою

работу. Их стоит похвалить.

Велен выдавливает из себя благодарственный оскал. На улыбку это мало похоже.

Король делает глубокий вдох и только потом заговаривает.

— В общем-то ты права, — он поворачивается обратно к гобелену. — Разозлился на ровном месте, отдых, что ли, нужен.

Добавляет он ни к кому конкретно не обращаясь.

— Возможно, ваша магическая связь дает последствия, — говорит Дмитрий. — Мы мало изучали

эту ветвь магии, если откровенно. За последние несколько веков не припоминаю ни единого

такого брака на континенте. Да и на островах вроде бы не было.

И снова мы с Генрихом уникальны.

— Скажите, а ответвления от пар, это их дети, да? — задаю насущный вопрос.

— Верно, миледи.

— Значит я знаю, кого еще собирается вышить гобелен, — произношу уверенно.

Наконец-то я очищу совесть, и мы вместе расставим все точки. Избранницу, связанную с ним

магически, Генрих точно не отправит на корм пираньям, как я опасалась в начале. Только бы

магов устранить.

Они без того подозревают меня в преднамеренном охмурении их короля, а после признания о

ребенке, могут еще чего-то надумать.

— Дмитрий, Велен, оставьте нас, — Генрих правильно понимает, что мне нужно. —Здесь нет

ничего опасного, мы разобрались. Когда будет новый всплеск, вы все равно вернетесь.

Маги, кланяясь, уходят.

— Спасибо, — бормочу слова благодарности, — ты словно мысли мои читаешь.

— Нет, милая, связь не настолько совершенна, — усмехается Генрих, — а твое лицо —да, оно

открытая книга для меня. Маску держать ты не умеешь.

— Умею, — тут же вспыхиваю, — но не всегда получается.

— Ладно. Нас грубо прервали, — он подходит близко-близко, я могу чувствовать тепло от его

дыхания, — ты хотела что-то сказать. Самое время, мне кажется. Нам еще новые узоры на твоем

теле искать, дел невпроворот.

Не сдерживаюсь, слегка толкаю его кулачком в живот.

— Ваше величество очень не сдержан, — отвечаю с улыбкой. — И да, хотела сказать, — делаю шаг

к гобелену, уходя из-под прицела пристальных глаз, — вернее, должна, — на долю секунды

собираю все, свое мужество. Самое позднее — к концу дня, Генрих и без меня все узнает когда на

гобелене появится новый портрет. Лучше мне это сделать. Во имя хрупкого доверия между нами.

— У тебя есть сын! Это Роберт.

Произношу быстро и резко поворачиваюсь обратно к Генриху. Я должна видеть малейшие

изменения эмоций на его лице.

— 0, так об этом речь, — он как будто не удивлен, об этом я знаю.

— З-знаешь? — заикаясь, выгибаю бровь. — Но как? Когда?

В голове тут же начинают выстаиваться новые версии, и по одной из них, о нас с мальчиком

вспомнили только, кота поджало время. Гнев моментально поднимается внутри меня.

— Т-ши, — Генрих кладет руки на мои плечи, — я узнал не шесть лет назад и не пять, и даже не

четыре, и не три. Все произошло непосредственно перед визитом к тебе.

Перед ваши днями рождения, куда я нагло заявился со своей свитой.

— Ч-честно? — спрашиваю жалобно.

Если откровенно, чувствую себя ужасно жалко в данный момент. Но ничего не могу с собой

поделать. Не только Генрих с утра непривычно импульсивен, я вся тоже сплошь состою из одних

эмоций, которые управляют разумом.

— Более чем, — кивает Генрих. — Я не говорил, хотел, чтобы сама призналась. У меня были

неверные представления о тебе, твоих целях и вашей жизни. Да и по началу была мысль забрать

мальчика.

Отшатываюсь от него в ужасе, ощущая себя мухой, угодившей в липкую паутину.

Слишком поздно осознала опасность, уже не выбраться. Любые мои барахтанья приводят к еще

большему плену, чем притягивают неминуемую кончину.

— Адель, посмотри на меня, — произносит Генрих властно. Помимо воли поднимаю глаза. — Я

лишь пытаюсь быть откровенным. Мысль забрать ребенка прошла в первый же день. Я не

почувствовал в тебе и доли того коварства, которое мне описывали. Интуитивно понял, что ты не

собиралась свергать меня с трона. Эта идея показалась мне ужасно глупой, и непонятно, как я в

нее вообще поверил.

— Что? Да нужен мне твой трон, — произношу обиженно. — Меня устраивала жизнь в своей

глуши.

— Положим, на данный момент у тебя нет выбора, магия нас соединила. И мой трон — твой трон, равнозначно как и твоя глушь — моя глушь, — произносит Генрих будничным тоном. — Но я

понял тебя.

— И кто решил, что я столь коварна? И почему молчал так долго? Роберту пять стукнуло, пока ты

явился за сыном, — в моих словах сквозит обида, но я не могу ее убрать.

- Не Велен и не Дмитрий, если ты подумала на них. Был еще один маг. Кстати, — на Генриха как

будто сходит озарение, — мне его Киприот посоветовал. Ненавязчиво отдал, можно сказать. А это

навевает на мысли, что дальнейшее его участие не случайно. А я, дурак, вас с ребенком подвергал

опасности. То тебя слушал, давал свободу в решениях, то с ним вел себя дипломатично. И сам не

понимал зарождающиеся чувства, отгонял их всеми силами.

— Погоди, — останавливаю поток самобичевания, — ты сказал, маг был. Куда он делся? Он ведь

может быть опасен.

— О нет он точно уже не опасен, — лицо Генриха светлеет — Даже если бы он был способен

возвращаться из-за грани, он бы не смог собрать себя по кусочкам.

Пищеварение у моих рыбок довольно быстрое. Да и тогда их долго не кормили, они стали

несколько агрессивными. Специально воспользовался своим кольцом для перемещения во

дворец, чтобы самому проконтролировать процесс. А потом вернулся в твои владения.

Смысл слов Генриха доходит до меня не сразу. А когда доходит, мне становится натурально

дурно.

— Что ты, любовь моя, — он заключает меня в объятия, — с тобой я не собирался так поступать, даже когда считал, что ты трон хочешь забрать. Я ведь хорошо воспитан, с дамой никогда бы так

не обошелся. И я действительно винил себя. Помнишь, обещал разобраться с отцом твоего

ребенка? Частично это была попытка вывести тебя на разговор, но и злость на самого себя.

Так не поступил, зато поступил бы по-другому. У Генриха мозги хорошо работают в подобных

направлениях. Но сейчас мне уже не страшно.

— Отчего ты улыбаешься? Не веришь? — он выгибает бровь.

— Верю, — киваю, — верю, что для меня ты бы придумал нечто более изощренное, хоть и менее

кровавое. Но мне, кажется, все равно. Теперь-то ты на моей стороне.

— О, милая, — Генрих начинает покрывать мое лицо поцелуями, — я не просто на твоей стороне.

Я полностью твой. Мне кажется, магия сделала меня твоим рабом. Решила подшутить за скверный

характер, — я хохочу, — серьезно! Иначе как объяснить мое желание раздеть тебя и поклоняться.

Для начала начать с ног. У тебя умопомрачительные ступни, ты знала? А затем я буду подниматься

все выше и выше в своем поклонении. Этой ночью мы не все попробовали, а мне хочется.

Прямо сейчас, например.

Меня бросает в жар от слов и действий Генриха, а низ живота стягивается в тугой узел.

— Ваше величество! — внезапно дверь отворяется, являя перед нами Велена и Дмитрия. — Ой, простите.

Я испуганно вскрикиваю, а Генрих задвигает меня за спину.

— В чем дело? — спрашивает он звенящим от ярости голосом. — Я должен запираться в

собственном дворце?! Хотя в прошлый раз вас это не остановило.

— П-простите, но теперь, правда, важно. На нас, кажется, напали.

— Твою ж, — произносит в сердцах Генрих.

Мне кажется, он хочет сказать больше, что-то крайне непристойное, но в последний момент

сдерживается, прижимая меня к себе сильнее.

— Столкновение произошло на границе. Откровенно говоря, похоже на провокацию.

Такое ощущение, что они отвлекают наше внимание, чтобы ударить в другом месте, — быстро

докладывает Велен.

— Роберта сюда с няней, и быстро! Остальное потом.

Маг кивает, и они со вторым исчезают. Буквально исчезают. Не знала, что такое возможно.

— Такие гобелены не только у меня есть. Скоро все узнают про тебя и Роберта. Я почти уверен, что

цель Киприота — вы. Не зря он настаивал на ритуале с кровью у себя во дворце. Хотел получить

доказательства моей уязвимости или еще что похуже. При правильном разыгрывании партии, он

мог взять меня за горло.

— Ты хочешь нас отослать? — догадываюсь я наконец. — Нет. Я с ума сойду от беспокойства. Не

лучше ли нам быть вместе? Возможно, этого и добивается Киприот.

— Возможно. Но я собираюсь покончить с ним и его солдатами быстро, а потому не буду

отсиживаться во дворце. А тебе с мальчиком я ни за что не позволю находиться в гуще военных

действий.

— Ладно, — соглашаюсь с тяжелым сердцем, — но ты должен быть осторожен.

Обязан вернуться к нам целым и невредимым!

— Всенепременно, любовь моя, — Генрих целует меня. — Дмитрий переместит вас в мое дальнее

поместье в горах. Вы будете там в безопасности. Он сильный маг как и Велен. И я им доверяю.

— Хорошо, — киваю. — Я согласна.

Мы выходим в коридор и буквально сталкиваемся с Робертом и остальными.

— Мама! — мальчик бросается мне навстречу. Поднимаю его на руки, сжимая в объятиях. Я

волновался. Сэр, — он чинно кивает в сторону Генриха.

— Роберт — тот кивает ему в ответ.

— все будет хорошо, мой милый, все будет хорошо, — твержу, как заведенная, успокаивая

больше себя.

Роберт не выглядит напуганным.

— Тогда Велен со мной, а Дмитрий с Адель. Ты знаешь, что нужно делать. Мы обговаривали это

развитие событий, — произносит Генрих.

— Да, ваше величество, — кивает маг — Возьмитесь за руки, пожалуйста.

Мы с няней и Робертом послушно выполняем просьбу. Дмитрий кладет ладонь на мое плечо, и в

тот же момент я чествую рывок где-то в районе живота. Не успеваю зажмурить глаза, а мы уже в

другом месте. Ветерок развевает мои волосы, и жарко очень.

— Это не похоже на поместье в горах, — произношу, открыв глаза.

Глава 30

Мы стоим на белом песке, сверху нещадно жарит солнце, а впереди простирается бескрайнее

море. Да только рядом с Ардорией, в свободных землях, нет столь белого песка и пустынных