Жена для отщепенца, или Измены не будет

Глава 24

На Диньерово счастье, Греман оказался дома, пока ещё не успев никуда укатиться на праздники.

Выйдя, было улыбаясь безмятежно, навстречу внезапно прибывшему гостю, здесь же увидел того, перепуганного и растерянного. Сразу же по багровеющему страхом лицу вольника и знакомой уже "тьме" в глазах, всё "считал".

- Часто тошнит? - спокойно спросив, одновременно велел полненькой, хрустящей крахмалом и чистотой прислуге "подать чемоданчик" и плащ - Последние "крови" когда были? Вот ещё что, льерд Ланнфель... Сами - то ничего, ммм... не ощущаете?

- В прошлом месяце, - принялся скрипеть мозгами вольник, отряхнув снег с короткой шубы на придверный коврик - В этом же... дней десять их нет. Эмелина, правда, говорит, что у неё уже так бывало... Но вот мутить её недавно начало! Это пугает... А я - то что должен ощущать? Не у меня хворь!

Греман натянул плащ и, заинтересованно глянув в прищуренные глаза гостя, задумчиво выдал и вовсе никому неясную ерунду:

- Ну да, ну да... Полукровка. До первого оборота, да и то... Скорее, до полной зрелости такие вещи будут вам недоступ... Ладно, льерд Ланнфель. Едемте.

Налегке, без груженных обозов и падающих экипажей, да ещё верхом на сытых лошадях до имения Ланнфель мужчины добрались быстро.

Дверь открыла Кора, из - за её спины выглянула что - то увлеченно жующая Эмелина.

- Доброго утра, льерд Греман! - поздоровалась льерда Ланнфель, прикрыв ладонью очередной "жевок" - С наступающими вас зимними днями... Диньер, ты зачем взбаламутил - то всех? Страшного ровным счётом ничего нет.

Целитель, ответив на поздравление, во весь рот улыбаясь, шагнул в холл.

Пропустив Гремана вперёд, Диньер вошёл следом, тут же осадив супругу:

- Давай ещё, поучи меня! Без тебя знаю, кого мне баламутить.

Кора, приняв у гостя плащ, степенно отошла от входа. Поравнявшись с Хозяйкой, покачала головой и прижала к губам указательный палец свободной руки.

- Ой, да! - тут же заторопилась строптивица - Спасибо, Кора. Я забылась! Прошу прощения... Льерд Греман, проходите, пожалуйста, в комнаты! Хотите чаю? Кофе? Может быть, выпьете горячего вина?

И тут Диньер вот на это вот... вот это самое просто глаза вытаращил! Уж непонятно, что хотел целитель выяснить, когда спросил, что ощущает вольник, а только теперь ощущения у Ланнфеля точно были странными. Словно между его женой и пожилой прислугой есть какая - то договорённость, о которой ему, Хозяину Дома, ничего неизвестно.

- Да это я её попросила! - горячо зашептала Эмелина, беря мужа под руку и следуя за шагающим впереди Греманом - Кора же воспитательница, а у меня, сам знаешь... пара курсов и "собачий коридор". Она меня научит, как надо то и это... А, вот! "Правила поведения" это называется.

- Да зачем тебе? - искренне изумился льерд - Голову себе забивать...

- Сама так хочу, - ответ прозвучал очень тихо - Мало ли, какой случай... Вдруг пригодится? Ну и вот, чтоб тебя не позорить... Словом, пусть она делает мне замечания. И по языкам, и всё прочее... Диньер, я же только считаю хорошо! Пишу кое как, читаю ещё хуже... Ну, ты понял. Да?

Ланнфель растерялся.

Благоверная, видно, решила его добить! То своими недомоганиями, то вдруг ласковыми взглядами, то внезапными вспышками ревности, случающимися всё чаще и чаще, то... этим вот "чтоб тебя не позорить". Да ещё и произнесенное шепотом, и таким тоном, что теперь у вольника дерёт горло и горит в груди так, словно разожгли там небольшой костерок!

Может быть, правдиво то, спьяну высказанное ею признание? Может, в самом деле влюбилась?

Да нет... Это он, Ланнфель, влюбился! У Эмми же, по меткому замечанию папеньки, вместо мозгов - "ореховая шелуха". Хорошенькая головка Серебрянки мусором забита, как садовая яма перегноем. Так что вряд ли! Скорее всего, просто очередная дурь...

Впрочем, после тщательных расспросов и последующего осмотра льерды целителем, Диньер получил на все свои загадки и домыслы один, но исчерпывающий, ответ.

- Как я и думал, - выйдя из спальни, Греман отер руки влажным полотенцем - Поздравляю, льерд Ланнфель! Льерда в тягости. Всё её нездоровье этим и объяснилось.

- Это точно? - у вольника заложило уши и, кажется, на минуту остановилось сердце - Точно?

- Точно, точно, - покивал целитель - Если б льерда Эмелина была человеком, я бы ещё посомневался. У нас, магов же, всё ясно сразу. Шаррх выписывает на телах наших женщин своего рода "узор", но он виден только другим магам, конечно! Магам, оборотням и тому подобным... Может статься, и вы его увидите, льерд! Это, поверьте мне, просто прекрасно!

Намеренно проигнорировав окончательно обалдевший взгляд Ланнфеля, Греман точно знал, что теперь тупой мужланище слышит и впитывает в память только самую суть разговора, но никак не его подробности и вскользь брошенные замечания.

- В остальном, - продолжил усыпляюще бубнить целитель - Всё также, как и у людей. Нервность, перемены настроения, вспышки гнева, плаксивость и тому подобное. Может несколько измениться даже характер! Советую вам набраться терпения и просто не обращать внимания на эти "всплески". Капли, которые принимает льерда Эмелина, ей только на пользу. Пусть продолжает это делать и дальше... Ну вот, собственно, всё! Теперь видеться будем часто, вплоть до самых родов, льерд. Да и после - тоже. Обрадуйте Бильера! Старик страстно мечтает о внуках, с которыми что - то не торопятся его старшие сыновья...

- Разумеется, - Диньер наконец - то пришел в себя - Завтра как раз к нему собирались. Вот и скажем. А сегодня, Греман... можно ли нам выехать в Призон сегодня? Эмелина этого так хочет! Или, всё же, лучше остаться дома?

Целитель развел руками:

- Да почему нет - то? Прогулка, свежий воздух, впечатления от праздника, это как раз то, что нужно. Езжайте. Отдохните и езжайте. Я же, с вашего позволения, отбуду сейчас. У меня должны быть сегодня к вечеру гости.

Искренне поблагодарив и расплатившись, Диньер проводил целителя.

Когда, приказав сердцу биться ровно, но всё же не в силах справиться с дрожью во всём теле, дикой и жаркой, льерд вошёл в спальню, супруга сидела на краю широкой кровати и натягивала чулки.

- Я догадывалась, - заявила, серебристо хохотнув - Догадывалась, что со мной. Просто, не совсем была увере...

Сорвав её с постели, Ланнфель закрыл поцелуем прыскающий смехом рот.

- Эмми, - выдохнул, с трудом оторвавшись, в кривящиеся, со следами краски, губы жены - Серебрянка, дорогая моя...

Льерда обвила руками шею мужа:

- Рановато, Диньер... Рановато нам дитё! Но... подожди, не ругайся. Знаю, что ты хочешь сказать. По уму рановато, да. И я прежде не хотела, не хотела их вообще. Это честно. Дай сказать, не перебивай... Не хотела ни детей, ни тебя... А теперь хочу. Очень! И не одного... хороший мой! Не одного...

Тут же, совершенно покраснев лицом, она попыталась оттолкнуть прочь от себя супруга.

Всем телом ощущала Эмелина его жар, нарастающую, тяжелую страсть. Неожиданно загораясь сама просто от объятий, прикосновений жестких рук и ноющей, желанной твёрдости, прижавшейся к плоскому пока животу сквозь тонкую, белую шерсть платья.

- Не надо бы пока, миленький! Греман сказал, хоть недельку воздержитесь... Так вот я - то воздержусь, а ты? Ох, льерд Приезжий! Не загулял бы ты у меня...

Прижав Эмелину к себе так сильно, как если бы хотел впитать в себя, Диньер прошептал в мятные, гладко уложенные волосы, скрепленные на затылке блестящими шпильками:

- Не неси бред, Серебрянка. Я тебе когда ещё сказал, измены не будет! Тебе башку сверну, это да. Но и себе оступиться... НЕ ПОЗВОЛЮ.

С благодарностью и радостными всхлипываниями льерда приняла и его признание, и темноболотный, рассеченный золотыми полосками взгляд, и жгучие, давящие, плавящие лицо, искренние поцелуи...

...В Призон всё же выехали. Уже днём.

- Так даже и лучше, - сказала Эмелина, усаживаясь в экипаж и обернув колени полами шубы - К вечеру там, на площади, шутихи запускают. Очень красиво!

Ланнфель обнял супругу осторожно и так нежно, как только мог, как только был способен.

Она и вправду теперь была драгоценна для него...

Любимая. Несущая Дитя, ИХ Дитя.

Если и раньше - то всё было для неё и ради неё, то вот теперь - уж точно!

Всё ради неё. Её капризов. Её сумасбродства! Её желаний...

И везти строптивицу не то, что в Призон, а даже на сам Край Мира, льерд был согласен. Туда, где ночь стекает вниз с громадных гор тяжелыми потоками черного масла, перемешанного с блестящими крупинками звёзд. Туда, где замирает время. Туда, где затихают ветры, прилетевшие отдохнуть на вершинах скал, уходящих остриями в самое небо...

Загонит себя, лошадей, а отвезёт! Если Эмми этого захочет, конечно.

...Тем же временем в имении Ланнфель прислуга Кора, домывающая посуду, вынула руки из глубокой чашки с пенной, горячей водой и прислушалась.

- Показалось, - скомкав в кулаке жесткую, травяную мочалку, посмотрела на внезапно насторожившегося лийма, до сих пор мирно кружащего возле ног в ожидании какого нибудь лакомства - Мася... Ты на что глядишь?

Раздувшись пушистым, черно белым шаром и прижавши острые уши, кот смотрел в коридор. Тут же, громко мяукнув и зашипев, сделал первые, уверенные шаги прямо в направлении той самой, злосчастной купальни.

Отряхнув мыльную пену с рук в чашку, Кора отерла руки полотенцем.

Взяв со стола влажный ещё, сверкающий капельками воды тяжелый топорик для мяса и сжав его крепко в руке, двинулась вслед за котом...

Глава 25