Жена для отщепенца, или Измены не будет

Глава 4

Вольник поперхнулся, будто обладательница мелодичного голоса и нервного тона застала его врасплох за чем - то стыдным.

Это показалось странным даже самому Ланнфелю. Ведь, если сказать по совести, застань она его за кражей... ммм... Ну скажем серебряных ложек, тяжелой портьеры или каминных щипцов, поскольку красть здесь, в гостевой было больше нечего, сидельца, только что отбывшего суровое наказание за гораздо более тяжелый проступок, мало б то взволновало.

Даже шарахай он здесь ту самую хорошенькую пухляшку - прислугу, и то бы только пожал плечами: а что такого? Он, Диньер, пока ещё свободен и никому, и ничем не обязан, так - то. А посему, может положить пару ложек в карман купленных на деньги Бильера штанов, или шпилить местную давалку, или...

Или же стоять столбом.

Да - да. Именно вот так, как сейчас. С трудом распрямившись во весь свой могучий рост. Кашляя, всё ещё сжимая в руках медную чашку, которой так и не суждено было помочь гостю в претворении в жизнь подленького замысла - подслушивания тех разговоров, которые его ушей вообще не касались.

О Боги... Каким же он выглядел, наверняка, глупцом! А вот она...

Она оказалась гораздо красивее, чем на той мазне, которая хранилась теперь глубоко в складках кармана рубахи, как раз между измятым носовым платком и парой злоток, неосторожно вымоченных в вине и теперь слипшихся между собой. И так как шелковый образ намертво впечатался в память, Диньеру оказалось нетрудным догадаться, что это и была именно она. Эмелина...

Роста дочь Бильера оказалась небольшого. Не совсем коротышка, каких Диньер не выносил ещё похлеще толстух, но и не дылда колокольная, что было также для него нежелательно.

Средний рост невесты сразу привлек потенциального жениха. Да также и многое прочее его привлекло...

Нежное, даже какое - то немного детское, лицо. Высокие, мягко очерченные скулы. Пухлый рот, теперь сжатый плотно, до бледности и зло побелевших губ. Недобро суженные глаза неясного, странного, не угаданного в пыльном полумраке комнаты, цвета. Стройная, точеная фигурка без противной худобы и болезненности, которую красиво облегало платье совершенно простого кроя.

Платьице, кстати, позабавило больше всего!

Надо же, такой красотке гораздо больше подошло бы щеголять в дорогих мехах и прочей модной дряни, чем в этом домашнем наряде синих оттенков с разбежавшимися по лифу и подолу мелкими цветочками, белыми и голубыми.

Хотя все эти тонкости не заметил наш вольник, больно оно ему было надо!

Отметив взглядом милый сердцу рост, хорошенькое личико, маленькие, аппетитные грудки, злые, кошачьи глаза и пепельные волосы, собранные в идиотский "хвост", мгновенно отбросил всё ненужное (например, "прислужничье" платье). Сложив картинку только из заинтересовавших его деталей, остался вполне доволен.

- Ну так и чего молчите? - нетерпеливо тренькнула голоском наследница Бильерова богатства - Чего кашляете? Боги мои... Кроме того, что вы нищий, так, по всей вероятности, ещё и больной! А в чашку чего вцепились? Умыкнуть решили? Так вот. Я вам не позволю присвоить папенькин сервиз. Даже и не мечтайте отсюда чего слямзить, льерд Приезжий! Тут до последней ложки всё посчитано. Ясно вам? Руки бы рубить за воровство...

Разозленный этой трескотней и последним замечанием вольник стукнул дном чашки о деревянную поверхность стола:

- Язык бы прежде отрубить тебе. В ушах звенит. Эмелина Бильер, как я понимаю? Здороваться надо, уважаемая льерда, когда входишь в комнату. И представляться. Не учили этому? Отлично. Значит, придется мне тебя окорачивать, раз у Бильера злоток не хватило сделать из простушки приличную особу. И да. Я - льерд Ланнфель. Твой будущий супруг.

Девушка насупилась и протестующе выдохнула:

- Я образована, льерд Ланнфель! Хорошо образована, читать и писать умею не хуже других... Только к чему деньги тратить на полный курс пансиона? Сейчас упадок, и надо, знаете ли, рачительствовать... Хотя кому я объясняю? Вам этого не понять! Голодранцу, подобному вам, слово "бережливость" неизвестно. Дворовая собака, и та больше поймет в хозяйственных делах, чем такой, как вы. И вот насчет супруга - не горячитесь. Ох, не горячитесь! Я папаше сказала уже, что за вас не выйду. Лучше сбегу! Или с моста в реку. Вот так - то.

Ах тыж дрянь! Язык у наследницы болтается в глотке, будто мелкий камень в горшке. Тарахтит, а толку мало.

Диньер хорошо помнил Астсонов. Бытовые маги. В жилах представителей Рода текла хорошая кровь, совсем без "простых" примесей.

Однако же, не отличаясь особым снобизмом, Астсоны всегда казались простоватыми. Если прибавить сюда ещё их семейное неумение одеваться и "подавать" себя, несмотря на образование и происхождение, то на то и выйдет.

"Любого из Астсонов обрядить в холщовые штаны и жилет, какие носят крестьяне, от мужичья будет не отличить."

Точно - точно! Над этим всегда смеялся отец Диньера, да и многие другие тоже... Тот же Бильер, например. Хм, но как тогда его, почтенного, угораздило произвести на свет дочь от одной из Астсонских магичек? Страсть затмила разум? Да. Скорее всего, так и было...

Но это не суть важно. Постельные игрища старика Бильера Ланнфеля не касались. Пусть хоть коров шпилит, его дело.

Сейчас важнее то, что свиристелка Эмелина, не получившая по каким - то причинам достаточного образования и воспитания, совершенно не стесняясь в выражениях, вздумала ещё и права качать! Тоже нашлась...

Теряя терпение, шагнул к ней.

Грубо сжав обтянутые синей тканью, узкие плечи, пару раз хорошенько встряхнул наглючку, пристально глядя во всё также суженные щелками неясные глаза:

- Слушай сюда, Эмелина, - решил не церемониться. К чему приличия, если эта восхитительная, пепельная хамка сама их не соблюдает? С простушкой, видимо, взявшей от своего мужловатого Рода всё самое плохое, и разговор простой - Мы поженимся, как и было назначено твоим отцом. Тебя никто не спрашивает, дура соломенная, чего ты там хочешь или не хочешь. Угодно тебе сбежать? Беги. Догоню, переломаю ноги. Я собираюсь вернуть себе Имя и Дом, однако же мне вовсе ни к чему крыть себя таким позором. Хочешь прыгнуть с моста, дорогая? Вперед. Я тебя ещё и подтолкну для скорости, поскольку быстро овдоветь это не позор. Плюс к такому исходу нашего брака, что звание уважаемого льерда, равно как родственника Рода Астсон и Рода Бильер всё же останется за мной. Как и твои деньги, милая. Ну и далее... А вот теперь заткни хлебало и начинай вести себя прилично. В твоих же интересах поступить именно так.

Девчонка шумно выдохнула прямо в близкое лицо вольника. Внезапно изогнувшись змеёй, по змеиному же и зашипела. Дернулась и, щелкнув зубами, постаралась вывернуться из каменных рук, освободиться от пальцев, рвущих плотную, плательную ткань, больно впившихся в плечи.

- Пустите, - присвистнув сквозь сжатые зубы, завертелась в мучающих её руках - Вы ничего не получите, всё равно ничего!

Ещё сильнее сдавив вертящееся, гибкое тело, Ланнфель ниже склонился к побагровевшему от злости, пахнущему сухими яблоками и сахарной карамелью личику.

- Как раз таки я получу ВСЁ, - опалил дыханием кипящие слюной пухлые губы Эмелины - ВСЁ, дорогая моя невеста. И даже БОЛЬШЕ, чем ВСЁ.

Резко дернув девчонку к себе, сжал как куклу. Сдавив её плечи грубым объятием, пальцами освободившейся руки сжал яблочные щеки, одновременно накрывая поцелуем злой, плюющийся рот. Упершись языком в стиснутые зубы и ощутив мармеладный вкус горячей слюны, жадно вобрал его в себя.

...Как вдруг быстро опьяневший, уже уплывающий разум вольника отрезвил пинок в голень, острый и сильный.

Вкупе же с ним раздался насмешливый возглас, донесшийся от незакрытой двери:

- Диньер, сынок! Эмелина! Ха - ха, я вижу, вы уже познакомились. Ну, ну, дети мои. Это ещё успеется... Прошу вас ненадолго отвлечься, чтобы перейти к более срочным делам. Прошу за мной!

Совсем не смутившись, Ланнфель, по хозяйски обняв будущую супругу за талию и согласно кивнув, последовал за всё ещё хохочущим льердом Бильером в раскрытую дверь.

Семенящий же рядом, квохчущий курицей Кортрен размахивал руками, истово извиняясь и извиняясь перед хозяином поместья.

Только раз он обернулся на Диньера. И посмотрел отчего - то очень напряженно.

Ясно было видно, что поверенный чего - то опасается. Или даже нет.

Боится. И очень сильно.