Не родись красивой

Глава 13

Задумавшаяся у окна в коридоре дома отдыха, Катя оглянулась, потому что увидела краем глаза двух шедших к ней молодых людей. Сделала некоторое усилие, чтобы справиться с мучительным чувством. Улыбнулась. И в который раз восхитилась, как щедро одарила природа этих мужчин — высокие, с фигурами, заставляющими учащенно биться сердца женщин. А уж какие привлекательные у них волосы, какие без всякого изъяна лица! И такие разные мужские типы! А одежда на них как бы заявляет: вот мы такие везунчики по жизни! И неожиданно в который раз прокляла ту аварию, которая сказалась на Костином здоровье.

— Ты чем-то встревожена? — Костя в своем чувстве был очень чуток к ее настроению.

— Я улыбаюсь, не видишь? — отвечала она, хватая его за руку.

— Мы тебя ждали-заждались. — Это уже Митя, добрый и внимательный. — Чем займемся? Костя пойдет спать после ужина? Или до ужина? Вечером снова танцульки, Елизавета Сергеевна сообщила. Пойдем, Катя, оторвемся!

Но она наотрез отказалась, уж очень хотелось быть рядом с Костей. Осталось мало времени побыть вместе. Посмотрела, как он укладывается в постель, и пошла с Митей ужинать. Елизавета Сергеевна, как оказалось, еще не выразила своего восторга от их выступлений на концерте. Катя вяло поблагодарила ее, Митя же словоохотливо откликнулся:

— Все поняли, что был экспромт, и этим объясняется такой перебор в хвалебных отзывах. Наш с Костей репертуар показывает, что мы привыкли участвовать в капустниках, домашних посиделках. А Катино пение, похоже, таит будущие открытия… насколько еще она способна удивить.

— Митя, я, в отличие от вас с Костей, пою на кухне для себя исключительно. Подпеваю телевизору.

— Да, видел, кухня у вас большая, есть где разгуляться… А вот наши вкусы с Костей отличаются, он любит ретро-песни, с родителями часто общается, поет песни их поколения. У него есть любимые…

— Да, хотелось бы знать, какие…

— Митя, Катя, разве вы не знали вкусы друг друга, только сегодня услышали?

Они оба подтвердили, что впервые слушали друг друга, не было еще случая узнать подробно о музыкальных предпочтениях каждого.

— Митя, сколько же времени вы знаете Катю?

— Я — с конца прошлого года, Костя раньше — с осени, да?

— Да, именно столько. Но если считать, что виделись нечасто, с большими перерывами, то недолго знакомы, — с грустью подчеркнула она этот неопровержимый для них с Митей факт.

— Ты забыла, что мы задолго до этого времени виделись, — Митя подмигнул ей.

Елизавета Сергеевна заинтересовалась, стала расспрашивать, но заметила, что ребятам не хотелось больше говорить на эту тему, отстала с расспросами.

Митя пошел к себе, решил заняться работой, которую захватил с собой, а Катя легла рядом со спящим Костей, любовалась им, пока не уснула.

Проснулась от прикосновений к ее лицу. Это Костя совсем близко придвинулся к ней и гладил ее волосы и лицо. Захватило дух от близости. Она по его примеру тоже стала водить пальцами по его лбу, бровям, носу, коснулась губ. Костя со стоном прижался к ней, стал целовать страстно, ее губы раскрылись навстречу — и время остановилось. И вот уже совсем ей не хватало дыхания от близости тел, жадных рук, изучавших места, особенно остро реагировавших на его ласки. Охнула, когда он добрался до ее голой груди, живота и двинулся ниже. И тут он с громким вздохом отстранился.

Катя почему-то шепотом попросила:

— Костя, я хочу, чтобы ты продолжал. Хочу, чтобы это произошло. Ведь я совершеннолетняя.

— Дурочка… Я хочу, чтобы все произошло по-другому… в другом месте, в другое время. Чтобы был праздник для тебя, для нас обоих…

Катя почти рассердилась:

— Что нужно, чтобы был праздник?

Костя повернулся к ней и вместо ответа задал свой вопрос:

— Кстати, когда тебе исполнилось восемнадцать?

— В марте.

— Ах, да… Я был в клинике, приходил в себя после операции. Ну что ж… твой следующий день рождения я буду встречать вместе с тобой.

— Костя, ты больше не хочешь меня ласкать?

С разочарованием глядела в его лицо с закрытыми глазами. А за окном уже было совсем светло, в коридорах раздавались громкие голоса, и скоро должен был заглянуть Митя. Нужно было готовиться к отъезду.

Однако следующий день рождения Катя тоже отмечала без Кости. Правда, он прилетал на несколько дней поздней осенью. Говорил, что соскучился так, что не мог больше ограничиваться перепиской и телефонными разговорами. Провести с ним ночь снова не удалось. Когда прощались — в аэропорт он не разрешил ей ехать, — Катя совсем потеряла голову и обвинила его в том, что он будет виноват в ее неудачной первой любви. А он торопился обратно — говорил, без него работа встанет, что только она спасает его от обмороков. Расслабленность его пугает тем, что именно при ней ему приходится больше глотать таблеток, чтобы где-то не упасть. Говорил, что научился падать так, чтобы последние проблески сознания застали его лежащим. Кате пронзительно жалко стало его, ведь ее не бывает рядом в такие моменты. Глядя на его расстроенное лицо, она только смогла шутливо пригрозить: «Не влюбись там в другую, иначе тебя будет ждать моя страшная месть».

Новогодние праздники уже привычно прошли без Кости. Но Катя готовилась сдавать первую сессию, и как-то незаметно первые дни нового года закончились, начались каникулы. Бродя как-то без дела по улицам, Катя увидела объявление, что на полдня требуются корректоры в издательство литературного журнала. Ее приняли после написания проверочного диктанта без единой ошибки. Так что и ее теперь спасала ежедневная занятость.

День рождения она провела с Митей. Так, видимо, распорядился Костя, и Кате пришлось согласиться поехать в тот дом отдыха, где они весной провели два дня втроем. Поехали дружной компанией. Митя пригласил молодого практиканта из театральной академии, тот позвал еще своего дружка. Катя взяла с собой подругу Лизу, с которой не переставала общаться, даже поступив в университет. Лиза уже оправилась от драматического расставания со своим, как она считала, женихом. Разочаровалась в жизни, в сволочах-мужиках еще и потому, что неудачный аборт лишил ее возможности стать когда-нибудь матерью. Митя познакомился с Лизой во время встречи нового года, разумеется, оказал на нее благотворное воздействие и не был включен в отряд ненавистных сволочей.

Двухдневный отдых и праздничный день ее 19-летия сделали сносным пребывание там, где все напоминало о событиях прошлого года. Митя был особенно внимателен к ней и практически не давал возможности остаться наедине с грустными воспоминаниями. Подарил ей роскошный платок с изображением разных видов городов мира. В течение года они встречались редко — только по праздникам, дважды сходили в театр, по разу посетили каток и катались на лыжах в Кратово, где у Митиных родителей была дача. По-другому и быть не могло, так как первый курс ее учебы был тяжелым, требования были жесткими почти у всех преподавателей. И больше времени Катя проводила в библиотеках.

Митя мало изменился, всегда спокойный, участливый, он оставался таким же — с ним можно было не бояться оставаться самой собой. К тому же он отлично знал, почему Кате так невесело живется.

— Катя, а здесь, помнишь, был концерт, где состоялся твой дебют?

— Дебют, который так и не прибавил мне опыта художественной самодеятельности. — Катя с улыбкой разглядывала зал, и перед глазами вставала картинка: за роялем два друга в четыре руки исполняют арии из мюзикла «Моя прекрасная леди», весело переглядываясь и энергично бегая пальцами по клавишам. — Меня на факультете спрашивали, умею ли я петь и танцевать, и вполне честно я отвечала отрицательно. Танцевать действительно совершенно не умею.

— Хочешь, научу зажигательному танцу?

— Ты уже предлагал. Не хочу. — Посмотрела на Митю долгим взглядом — таким красивым он показался в этот раз. Был необычно грустным и задумчивым. — Вот Лизавета шикарно танцует, посещала в школе танцевальный кружок. Если будут вечером танцы, пригласи ее, хорошо?

— Лучше проведу это время с тобой. Поговорим, расскажешь о своей жизни за последние три месяца, что не виделись.

— Рассказывать особенно нечего. — Продолжить она не смогла, так как в вестибюле им навстречу направлялись трое их спутников. Лиза, запыхавшаяся и довольная жизнью, заявила: «Мы за вами!» А парень-практикант, глядя на Катю, неуверенно произнес, что им вообще-то нужна она. Его имя Катя путала, потому что звали его Игорем, а фамилия была Сергеев, и все время себя поправляла: «Он Игорь, не Сергей». Вот и сейчас чуть не назвала его Сергеем.

— Зачем я вам нужна, Лиза… Игорь?

— Нам нужен четвертый игрок, — почти враз заговорили ребята.

— Нам классную игру показал Игорь, и ты, Катя, должна помочь. — Лиза подозрительным взглядом окинула подругу и стоящего рядом Митю.

Катя придвинулась к Мите, и он почувствовал, как ее рука потянула его сзади за рукав и, чтобы не видели впереди стоящие, взяла его руку и сжала ее. Заговорила, изображая сожаление:

— Нет, дорогие, я должна помочь Мите… он попросил помочь.

Митя изумился, но не подал вида, а Катя продолжала сжимать его пальцы.

— Да, он, как всегда, взял работу с собой и попросил… дать ему интервью. То есть ответить на его вопросы. Мы идем к нему. — Повернулась к нему, выпустив его руку, полная решимости. — Идем, Митя.

Митя попробовал смягчить отказ Кати, но она уже шла по коридору, и ему пришлось покинуть удивленных друзей.

Зайдя в его комнату, Катя объяснила свое поведение:

— Знаешь, твой практикант ведет себя так, что стал мне неприятен. Нет, всё ничего, но на его взгляды, какие-то знаки внимания стараюсь относиться индифферентно.

Митя придвинулся к Кате, взял ее руку в свои теплые ладони и насмешливо повторил последнее сказанное ею слово. Она в тон ему тоже повторила: «Да, индифферентно». И тут случилось невероятное: Митя отпустил ее руки, в обе ладони взял ее лицо, приблизил его к своему и коснулся губами ее щеки. Потом затронул губы, очень мягко, затем прижался к ним с силой. Не обращая внимания на ее удивленные попытки заговорить, он продолжал целовать ее. Только когда отнимал на миг свои губы от ее губ, взглядом почти гипнотизировал ее. Наконец отстранился, и она с трудом сумела проговорить: «Что ты делаешь, Митя?»