Не родись красивой

Глава 24

И еще лишний раз подтвердились Катины слова: без Игоря она точно не смогла бы пройти все этапы, которые проходят первородящие женщины. Так называли в роддоме таких, как она, Катя.

Мальчик родился слабенький, но Катя не расстраивалась. Все теперь выдержит, главное — была уверена в собственных силах. Она сможет все сделать, чтобы ее Санечка был здоров и рос не по дням, а по часам. Да еще рядом Игорь. Шумная толпа ее встретила при выписке, шумно отпраздновала, аукая и гукая при виде ее малыша. И начались будни с радостями и проблемами.

Ребенок был неспокоен, по очереди оба вставали ночью к нему. Быстро начали прикармливать, бегать в молочную кухню. Но вот к третьему месяцу стало полегче. И появилось время для себя. Игорь, хотя уставал и на работе, и по уходу за малышом, но она видела, ему хотелось близости, которой так и не было между ними. И однажды она оказалась в его объятиях, задрожала, когда он силой прижал ее к своему телу. Почувствовала, как накопившееся напряжение в нем просило выхода. И с первой ночи они поняли, как нуждаются их тела в страстных соприкосновениях. И дождались этих прекрасных мгновений, и удивились тому, как совпадают друг с другом физически и душевно. Да, только в постели с Игорем Катя почувствовала способность полюбить своего мужчину и отдавать ему всю себя без остатка.

А что уж говорить об Игоре — он летал от счастья. Хотя по-прежнему переживал, не принимает ли Катя благодарность за любовь. Это переживание будет с ним всегда, но как любящий по-настоящему, он смирялся, потому что ему необходимо было находиться рядом, а теперь еще встречать с ней утро и заканчивать день с ней, крепко обнимая после страстного акта любви.

Звонил, иногда приходил Митя — с подарками ей и малышу. Однажды сознался, что не удалось на вопрос Кости о здоровье ее и ребенка скрыть о том, что в день их тяжелого разговора Игорь вызвал скорую и ребенок родился недоношенным. Катя расстроилась от того, что снова причинила Косте душевные терзания.

Но дни шли, стала делить заботы о ребенке с обязанностями в подготовке промежуточного результата в проекте. И вот уже зима на подходе, новогодние праздники. А большие каникулы провела, к сожалению, без Игоря. Ему надо было проведать родителей в Ярославле. Вернулся мрачный — достали его родные разговорами о будущем, о заведении семьи. Его-то самого этот вопрос вообще не волновал, потому что был решенным. Его больше беспокоил перерыв в бизнесе. Успехи в создании первой компьютерной игры сменились неудачами, да и времени свободного у Игоря погрузиться полностью в любимое творчество не находилось. Решили, что теперь стало полегче с подросшим Санечкой и Катиной зарплаты хватало, он может оставить чиновничью должность и переехать в свою «берлогу», где так здорово когда-то получилось найти золотую жилу. Так и стали скучать друг без друга в ожидании нечастых перерывов в работе.

Катина тетя иногда помогала с ребенком, даже привязалась к нему. Ее только мучило чувство, что племянница, кажется, достигла в личной жизни больше, чем ее дражайшая Мариночка.

С другой виновницей своего неудачного замужества Катя встретилась совершенно случайно ближе к лету. Она дождалась Игоря, завершившего новую игру для детей и ожидавшего коммерческого результата. Да и сама была близка к победе, верила, что осенью их издательский проект будет завершен в бумажном варианте. И останется другая, меньшая половина работы над приложением к нему.

В супермаркете Игорь с сыном ожидали Катю недалеко от кассы, куда она с корзиной продуктов подошла чуть раньше невысокой женщины и неожиданно узнала в ней Лидию Ивановну, Костину маму. Удивилась, но с улыбкой поздоровалась. Пока рассчитывалась, спросила о здоровье Кости и бывшего свекра. С замешательством Лидия Ивановна отвечала ей. Обнаружила, как похорошела Катя, совсем не похожа была на ту незаметную и робкую девочку, на которой женился сын. И главное — видно было, что совсем не держала на нее обиды.

Рассчитавшись, увидела, как Катя подошла к симпатичному молодому человеку, державшему на руках годовалого ребенка. Вслед за ними она пошла к выходу и в дверях оказались почти рядом. Ребенок на руках отца повернул свое лицо к Лидии Ивановне, и она увидела, как разительно похож малыш на ее Костю. Он серьезно посмотрел на нее и отвернулся. Таким же взрослым взглядом когда-то обладал только один ребенок на земле — ее сын. С остановившимся сердцем она видела, как Катя взяла на руки сына, а мужчина забрал коляску, и они пошли к стоянке.

Дома едва дождалась Костю с мужем. Наташа была у родителей — теперь она часто там задерживалась. Поднялась наверх. Костя вышел с влажными волосами из ванной и удивленно смотрел на нее.

— Костя, ты не говорил мне, что Катя родила.

Еще больше удивившись, он спросил, откуда она узнала об этом.

— Значит, ты знал это? Ты знал, что она родила от тебя сына?

— Мама, ты только не волнуйся. Да, узнал поздно, перед самыми родами.

Костя знал, что для Лидии Ивановны это была болезненная тема после того, как Наташа призналась, что не может иметь детей. Она и ее мать скрыли это, хотя уверяли, что узнали об этом недавно. Но их муж и отец честно рассказал Костиному отцу, своему другу, о причине бесплодия невестки — раннем аборте.

Лидия Ивановна бессильно опустилась в кресло и проговорила:

— Может быть, ты папе говорил, что у тебя родился сын и у нас с ним есть внук?

— Нет, не говорил.

— Вот и позови его, и скажи нам обоим об этом!

— Мама! Ну что ты?! Не расстраивайся об этом. Катя сказала, что у мальчика есть отец и что он дал ему свою фамилию.

— Она даже это тебе сказала?! И ты молчал?! — Лидия Ивановна чувствовала, что надо принять успокоительное, иначе с ней, всегда уверенной в своем здоровье, станет совсем плохо.

Косте пришлось звать отца — только он мог все сделать, чтобы успокоить маму. Но и отец поддержал ее и высказал свое возмущение: «Как ты мог так поступить с нами!» Его расстройство было даже сильнее. Такой неожиданной показалась ему эта новость.

Костя не знал, как успокоить их. Он тоже был взволнован тем, что родителям пришлось узнать, то, что нарушило их равновесие.

— Митя рассказал мне ровно тогда же, когда он узнал, что Катя вот-вот родит. Он договорился встретиться по моей просьбе, она не отказывалась. В общем, оба старались держаться в рамках, тем более что все, и Митя, и Катин муж, боялись ее расстраивать. — Взглянул на родителей, они едва сдерживали свои эмоции. — Но даже меня разговор вымотал, хотя был коротким. Я, конечно, не сдержался, сказав, что надо было сразу признаться о беременности, но она сказала, что не хотела качать права — я ведь предложил развод, следовал твоему совету. Я даже сказал, что не хотел бы иметь внебрачного ребенка. Потом уже подумал, что этим обидел ее. Ну, а она была безупречной — просила не переживать, сказала, что если бы я не потерял память, то был бы рад ребенку.

— А ты думаешь, был бы рад? — спросила мама.

— Откуда я знаю? Это она знала.

— Ну, что теперь жалеть? — вступил в разговор отец. Он даже в этой ситуации старался быть благоразумным. — У нас есть внук. У ребенка есть человек, согласившийся быть ему отцом, но и мы с мамой должны признать своего внука, увидеть его, общаться…

— Ты не представляешь, как он похож на Костю. Если бы не был похож, я просто прошла бы мимо.

— Не знаю, может быть, у тебя сработало подозрение? — Костя, как ни пытался быть спокойным, не мог успокоиться, но родителям этого не показывал.

— Как ты можешь это говорить? Целый год молчал, носил в себе и даже не поделился с нами? — Лидия Ивановна, жалея сына, все-таки не могла не упрекнуть его лишний раз. — Как хотите, я пойду на поклон к Кате… Повинюсь… Она должна разрешить мне увидеться с внуком.

Мужчины видели, что она готова расплакаться, и не стали ее отговаривать. Оставшись один, Костя понял, как он потрясен, больше, чем год назад. Боль матери его задела, и в это виноват был он. Усмехнулся: без вины виноват.

Но вина перед Катей все-таки была, никуда не делась. Вспомнил, как спросил Митю, как бы невзначай, хорошо ли чувствуют себя Катя и ее сын, и ужаснулся, что из-за него у нее начались преждевременные роды. И сейчас, после разговора с родителями вспомнил и не смог сдержаться, застонал, так разрывало его душу это воспоминание. И так захотелось унять эту боль, что обоими кулаками с силой несколько раз ударил о край журнального стола.