Путь к себе

Глава 6

— Аличка, не три ты ее так усердно, — махнула рукой хозяйка парикмахерской. — Сполосни, и ладно. Я сегодня буду опять тимпов скоблить. Вот зачем им поворачивать чешуйки три раза в год?! — возмутилась плукарианка, откинув синие волосы за спину небрежным движением руки.

— Зато ты единственная, кто берется за это и получает огромные деньги с них всех, — сказала я, закончив с проклятой раковиной, что забивается кусочками чешуек почти намертво.

Как если бы рыбу чистили от чешуи и забыли поставить специальную сеточку в район слива. Хорошо еще, что посадочных мест в салоне пять, а работают со столь деликатной проблемой только два умелых мастера.

Им хватает рабочих поверхностей до моего вечернего прихода и капитальной чистки. Правда, и работать приходиться во время линьки каждый день, или же тут случится настоящая поломка и простой чисткой раковины не обойдешься.

— Это меня и радует. Средств от их скобления мне хватит на пару месяцев, а потом все по новой. Платят тимпы замечательно, причем самцы даже больше, ведь они просто огромные, — она развела руки в стороны, показывая чуть ли не гиганта.

— Сколько еще примерно это сумасшествие продлится? У меня тут еще один заказчик на уборку появился. Боюсь, что не буду успевать везде при текущей нагрузке, — сдув светлую прядку со лба, созналась я.

— А что за работа? Кто еще прознал про твои отменные услуги? — с любопытством спросила плукарианка.

— Закусочная на семнадцатой палубе зеленого сектора. Просят чистить зал каждый день по утрам, когда они уже готовят, но еще не открывают двери клиентам. Активный рабочий день у них начинается на час позже.

— Это то заведение, в котором подают настоящие булочки? У них хорошо, но меньше чем на семь единиц за час не соглашайся. Они имеют доход куда больше. С каждого клиента дерут по пять за одну сладкую булочку, — недовольно произнесла хозяйка салона, шикарная особа с деловой хваткой, но прижимистой натурой.

— И не собиралась. Это вам я, как хорошему другу, уступаю. К тому же, тут рядом мое место проживания, — отложив перчатки, я еще раз протерла раковину.

Ведро изничтожало мусор, расщепляло его на атомы. Что позволяло не выкидывать кучу пакетов, как я делала в прошлом.

— Ну, да. Четыре — это очень дешево. Если пожелаешь, я займусь твоей внешностью в любой момент. И у Мо тебе помогут с ручками и ножками, когда пожелаешь. Ты же наше спасение.

По местному мнению, уборка с роботами и перчатками — это тяжкий, плохо оплачиваемый труд. Даже робот-пылесос, подаренный мне когда-то мужем, требовал более тщательного контроля, чем текущая техника.

— А вы мое, — ласково улыбнулась я деятельной особе с зеленой кожей. — Мое спасение от голодной смерти на этой станции. Ведь ты могла не согласиться на мои визиты в столь раннее время.

— Скажешь тоже! — отмахнулась она. — Вот подкопишь деньжат и пойдешь учиться, куда пожелаешь, много времени будет, чтобы стать кем-то значимым! Ты же умничка. А время… Зато я теперь успеваю плотно поесть и могу продержаться до самого вечера.

Глянув на роботов-уборщиков, она махнула рукой:

— Все, отправляй их спать на полку и отдыхай сама, Аличка. И не забудь сама покушать. Твои уколы пора заменить на нормальную еду. Слишком похудела за последний месяц.

— Я уже перешла на пайки, как и советовал доктор из клиники.

— Вот и славно, — понимающе кивнула поукарианка, — отдыхай, милая. Увидимся завтра в это же время.

Покинув парикмахерскую через главный вход, я пошла в педикюрный салон, где так же успела убраться до открытия. Привычка работать с четырех до семи во всех трех местах помогала не бросать занятия рисованием в своей комнате, пока никто не видит. От перчаток я уже перешла на пласт бумагу и карандаши. Рисовать в виртуальном пространстве у меня получалось очень хорошо. Сейчас, после перестройки мозга, для меня не составляло труда составить композицию, проработать разом много мелких деталей, позаботившись о тенях и проекциях. Теперь мне это давалось легко на подсознательном уровне. Я не знала, как называется та или другая техника, какие точно оттенки использую на палитре. Главное, чтобы мне самой нравился итоговый результат.

Сперва я рисовала простые картинки. Можно сказать, детские. А потом, примерно через три месяца, меня настигла тоска по природе. По моим цветам. Вот они и стали следующей ступенью моего творчества. И именно их я первым делом принялась переносить на многоразовую бумагу.

Приходилось задавать самый крохотный масштаб ради экономии места, не более пяти сантиметров на каждый рисунок. Но и так я не была уверена, что мне хватит бумаги на все, что я хотела воспроизвести. Переносила на память кристаллов все, что можно было посчитать дубликатом одного и того же растения. Тратиться на покупку еще листов дорогой бумаги я не собиралась. Как, впрочем, и на все остальное. Исключением были витаминные напитки, помогающие экономить как инъекции, так и пайки. Одной дозы напитка хватало на замену половины «энергетического твикса» или одной дозы укола.

— Уже закончила свою работу? — спросил Рирко, встретив меня со стаканом воды в одной руке и палочкой пайка в другой.

Мой работодатель и сам не желал тратиться на дорогой провиант, откладывая средства на открытие еще одного салона в будущем.

— Да. Думаю, что смогу потянуть еще одну работу без потери производительности, — ответила я, пройдя на местную кухню.

Она не особо отличалась от моей кладовки, была чуть шире и вмещала в себя функциональные шкафы и стол с двумя местными табуретами. Вытащив из шкафчика-холодильника свой напиток, я отмерила свою утреннюю дозу.

— Зачем тебе так много работ? Разве мы мало тебе платим? Если да, то можем повысить оплату. Главное, чтобы ты не уходила, — посмотрев на меня, нахмурился мой собеседник.

Да что уж там, Рирко мне практически друг по местным реалиям.

— Понимаешь, в прошлом я была богата, но не прожигала жизнь, а постоянно вкладывала всю душу в работу. Сидеть на одном месте я не умею. К тому же, если я хочу жить, как раньше, хотя бы в старости, сейчас сидеть на попе ровно нет смысла.

Мой первый и самый необычный работодатель не был альтруистом. Позвав меня жить в своей кладовке, он сэкономил на установке новой сигнализации, полагающейся жилищу гражданина станции. Пару раз кладовку вскрывали и выносили оттуда не дешевые краски для нанесения тату, пока Рирко спал дальше по коридору. Поселившись в каморке, я покрыла ее зоной защищенности, как жилище, которое Рирко указал при моей регистрации. Две коробочки, не более спичечных коробков, положили представители станции у входа. И теперь, если кто-то проникнет в кладовку, вся ее территория будет одним непроходимым полем.

— Так, начинай подыскивать курсы для учебы, читай как можно больше на нужную для будущего тему. Вдруг твой талант на поверхности, а ты его не видишь? — воодушевленно произнес асканец, явно пытаясь прощупать меня.

Мы редко общались на близкие темы. Все больше использовали общие, ничего не значащие. Но и так я убедилась, что он не желает заработать на мне, обобрав до нитки. Однако, про таланты мы еще не разговаривали. Не выпадало шанса.

— Я и так знаю, что у меня за талант, ведь сама его выбрала, — созналась я, отпив глоток сока, перекатывая его по языку.

— С этого места можно поподробнее? — насторожился мой работодатель.

— Я из тех, кто поменял тело. Но не за ваши баснословные суммы. В прошлом все было куда дешевле.

— Еще подробнее, — недовольно скривил губы Рирко. — Я пока ничего не понимаю из твоих двояких объяснений.

— Мою планету потеряли из своих реестров вергены после заселения, мы развивались своим путем, и даже научились замораживать тела умерших или тяжело больных. Я была одной из таких. Когда я очнулась, оказалось, что нас не только вновь отыскали и колонизировали, но и полностью социализировали в вашем мире за те девять сотен лет, пока проблемы с моим договором и его исполнением решались клиникой, которая взяла на себя эти обязательства. За подобное промедление мне позволили выбрать один из талантов самостоятельно. Именно поэтому я его не ищу, а планомерно развиваю. Конечно, в свободное от работы время, — в общих чертах рассказала я о себе, продолжив свой завтрак, и ради этого даже открыла один из батончиков.

— Оказывается, со мной рядом живет очень одаренная личность. Расскажешь, какой у тебя дар? Или он непопулярен и слишком экзотичен?

— Я пожелала пробудить талант к искусству, в широком плане. А развиваю я на данный момент рисование.

— Ты хотела сказать, изобразительное искусство? — насторожился Рирко, да так, что его милые круглые уши шевельнулись.

— Не назвала бы я свои потуги столь громко. На те шедевры, что я видела в прошлом, они не тянут.

— Покажи. Мне любопытно, как рисовали в твоем мире и времени, — Рирко дожевал свой брикет и допив воду, убрал в шкаф-мойку стаканчик.

— Хорошо. Я не стесняюсь своих достижений, пусть они еще не велики, — вернувшись в кладовку, я подхватила исписанные два листа и вернулась с ними к Рирко. — Вот то, что я уже перенесла на бумагу. Очень захотелось добавить привычных цветов. В текущем времени слишком сильно не хватает жизни в цвете.

Мужчина охотно подхватил пласт-бумагу и принялся внимательно разглядывать листы. Сперва он взял листы небрежно, как обычную бумагу, а теперь стал придерживать более аккуратно за чистые, не исписанные края.

— Откуда ты берешь свои идеи? Придумываешь?

— Нет. Это все настоящие цветы, которые когда-то я выращивала в своих теплицах. И к которым могла прикоснуться руками, срезав с куста. Чей аромат меня порой в буквальном смысле сбивал с ног, — мечтательно произнесла я, вернувшись из собственных воспоминаний в серые застенки.

— Тебе их не хватает?

— Очень сильно не хватает.

— Так твоя цель скопить на собственный клочок земли, на котором ты вновь будешь выращивать их? — как-то странно усмехнулся Рирко, словно ни о чем другом мечтать в этом времени невозможно.

— Такой был изначальный план. Где-то первые пару дней после пробуждения. А сейчас уже и не знаю, сама чего хочу. Проживать еще одну жизнь, как и первую, не кажется мне увлекательным.

— Это еще почему?

— Мне понравилось рисовать, и планы на будущее не ограничиваются этим. Если я буду совмещать разведение цветов и развитие таланта, у меня не останется времени на сон. А ведь еще нужно и работать, ради заработка средств. Ни одно собственное дело не окупается с первых шагов.

— Так давай вместе превратим твое время в деньги, — оживился асканец. — Как ты смотришь на то, чтобы стать моей ученицей и партнером по бизнесу?

Предложение было неожиданным, и я взяла паузу. Допила и доела, убрала за собой, и отобрав мою бумагу, посмотрела еще раз на нарисованные цветы. Опыт наблюдения за клиентами у меня уже имелся. Порой Рирко просил убрать в кабинете, пока он переходил в другой, если имелась очередь из желающих увековечить на своем теле какое-то памятное для них событие. Приходилось сбрасывать настройки аппарата, делающего татуировки. Отыскать в общей сети способы было делом пяти минут. Как, впрочем, и понять принцип его работы. Смотря какие условия сотрудничества мне предложит асканец. Но с чего такая щедрость? И он ведь даже не пытается купить мои рисунки, если именно они ему так сильно понравились.