Привилегия

Очевидно, Лючия не собиралась оставлять ему выбора. Она потянула его на импровизированную танцплощадку, и прежде чем он успел опомниться, остальная часть склада исчезла, поскольку все, на чем он хотел сосредоточиться, была Лючия в ее белом платье, как и все остальное связанное с ней — мягкие изгибы прижимались к нему и двигались самым лучшим образом. Ее взгляд остановился на нем, когда песня снова изменилась, и он притянул ее еще ближе. Так она была красивее.

Беззаботная и расслабленная. Улыбаясь со смехом на кончике языка. Равные части сладкого и застенчивого.

И ничто из этого не имело значения, когда ее тело терлось о его, и его член возбуждался от данного ощущения. Ничто из этого не имело значения, когда он мог дотронуться до ее кожи, и все, что мог видеть, была она под стробоскопами.

На самом деле он даже не думал об этом. В следующий раз, когда она приблизилась к нему в такт ритму, руки Ренцо поднялись, обхватывая ее горло и челюсть. Он двигался быстро, потому что все, о чем он мог думать, было то, какова она на вкус? В ту же секунду, как его губы коснулись ее губ — сначала мягко и медленно — электричество пронзило его тело, словно толчок, пробудивший его от мертвого сна. Этого первого вкуса было недостаточно. Он хотел большего. Добавьте к этому тот факт, что Лючия вцепилась в его кожаную куртку, притягивая ближе, и ее сладкие губы раздвинулись так, что ее язык мог ударить по очертанию его рта, и он был чертовски готов к этому.

В ее поцелуе не было никакой нерешительности — только обжигающий жар, опаливший его изнутри, когда ее язык боролся с его, не боясь, как он также играл с ее для большего вкуса. Мягкие изгибы наталкивались на его жесткие, и на секунду он был почти уверен, что забыл, где находится.

Впрочем, он был прав.

На вкус она была сладкой и греховной.

Это был только возглас толпы, который, наконец, прервал их поцелуй, но в ту же секунду, когда он был произнесено, он был готов снова наброситься на нее для второго раунда.

Лючия вскинула голову, и медленная улыбка расплылась по ее лицу.

— Тут есть верхний этаж?

Он поднял голову.

— Думаю, да.

— Пойдем посмотрим, как это выглядит сверху.

Кто он такой, чтобы спорить?

— Пойдем, детка, — пробормотал он.

Лючия потянула его за собой, и Ренцо был слишком счастлив, чтобы последовать за ней, учитывая вид ее задницы, покачивающейся под этим платьем. Он даже не осознавал, что поднялся по металлической винтовой лестнице, пока Лючия не перегнулась через перила и не посмотрела в его сторону. В мгновение ока она перестала выглядеть слишком невинной и стала совсем другой.

И это было от поцелуя.

Как она будет выглядеть, если он разденет ее догола?

Боже.

— И как долго это будет длится? — спросила она.

— Пока не начнёт светать.

Эта улыбка вернулась.

Он хотел, чтобы она продолжала улыбаться.

— Рен! Привет, чувак, ты сегодня работаешь?

Ренцо быстро обернулся и увидел знакомое лицо, приближающееся к нему. Парень был завсегдатаем Ренцо — любил просто щепотку чего-нибудь лишнего, когда курил. Он был скорее употребляющим, чем наркоманом, и Ренцо предпочитал именно таких клиентов. С ними было легче иметь дело, и они всегда платили.

— Не сегодня, Кирк, — сказал Ренцо.

Взгляд Кирка переместился на тихую Лючию.

— Что-то ещё намечается сегодня ночью?

— Что-то вроде того.

Кивнув, парень прошел мимо него и направился вниз по винтовой лестнице. Лючия молчала до тех пор, пока парень не исчез, и они остались вдвоем, перегнувшись через перила. Там, наверху, он действительно чувствовал жар толпы, поднимающейся на складе. Ему почти захотелось снять куртку.

Почти.

— Значит, ты работаешь на Джона? — тихо спросила Лючия.

Слишком тихо, подумал он. Он почти не слышал ее.

— Разве имеет значение, чем я зарабатываю на жизнь? — спросил он в ответ.

Лючия посмотрела в его сторону, но он не нашел ничего, что говорило бы о том, что она вот-вот бросится на него. Может, именно это и удивило его больше всего. Она знала, что он не совсем хороший парень, но все еще прижималась к нему так, будто это именно то место, где она хотела находиться.

— Мне любопытно, — сказала Лючия. — О том, почему, и о многом другом.

— Потому что нам всем нужно есть, — сказал он. — И я никогда не учился чему-то другому.

— И Джон, и мой отец тоже… никто из нас, честно говоря.

Ренцо нахмурился.

— Что?

Лючия снова встретилась с ним взглядом, бесстыдно и дерзко.

— Мой брат и отец, или мои дяди. Остальные члены моей семьи. Жизнь, которую мы все знаем. Нас тоже никогда ничему другому не учили. Между ними и тобой нет большой разницы.

Не тогда, когда ты действительно думаешь об этом.

— Я могу припомнить одно вопиющее отличие, — пробормотал Ренцо.

— То, что у них есть деньги?

— Именно.

Лючия кивнула и наклонилась к нему так близко, что ее губы оказались всего в одном дыхании от его губ.

— И все же, Рен, убери все эти комплексы, кем они являются после этого?

Преступниками.

Плохими людьми.

Все это и многое другое промелькнуло у него в голове.

Лючия ответила совсем другим тоном:

— Люди выживают единственным известным им способом — вот что это делает их.

Он снова поцеловал ее.

Просто потому, что он этого хотел. * * *

— Ты не можешь этого сделать!

Ренцо усмехнулся, поворачивая отмычку в замке ровно настолько, чтобы услышать знакомый щелчок вставленных на место тумблеров. Именно так он смог открыть замок на воротах и открыть их.

— Но я только что это сделал.

Глаза Лючии расширились в лунном свете, когда она огляделась вокруг, будто кто-то мог подойти к ним в любой момент, чтобы поймать.

— Но это…

— Незаконно? — Ренцо кивнул. — Да, есть немного. Ты идешь?

— Можешь пообещать мне, что нас не арестуют?

— Весьма маловероятно.

— Ты даёшь обещание или что нас арестуют?

Ренцо пожал плечами. В конце концов, честность лучшая политика.

— И то и другое, — сказал он.

Затем он выдавил улыбку и рассмеялся. Без всякого предупреждения Лючия ударила его по плечу ладонью.

— Это не смешно!

— В некотором роде смешно, как и твое лицо. Успокойся. Я знаю парня, который владеет этим местом. Ты идешь или как?

Она еще раз огляделась и наконец кивнула.

— Да, я иду.

Он взял ее за руку и крепко переплел их пальцы, когда они вышли за ворота открытой веранды ресторана. Он двигался между столами и стульями, которые не будут заполнены посетителями еще несколько часов, все время крепко держа Лючию за руку и сжимая сумку, которую они захватили из придорожного грузовика в конце квартала.

— Значит, тот парень, которого ты знаешь, — сказала Лючия. — Не возражает, что ты проник во внутрь?

Ренцо бросил на нее взгляд через плечо.

— Ну, нет. Я потерял ключ, который он мне дал, и он так и не удосужился его заменить, но поскольку я могу вскрыть замок, он не торопится.

— Ты здесь работал, или что-то в этом роде?

— Или что-то в этом роде, — пробормотал он.

— Рен.

Именно нежное пожатие ее пальцев и притяжение ее руки к его смягчили его позу и опустили невидимые стены. Именно это он и собирался узнать об этой девушке. Ей было наплевать на то дерьмо, которым он занимался, или на то, откуда он. Она просто хотела понять, но для этого требовалось, чтобы он открыл рот и рассказал обо всем. Что Ренцо делал не так уж часто, если вообще делал.

Легче было держать это дерьмо под замком.

— Он помогал мне, когда я был моложе, — сказал Ренцо. — Разрешал мне мыть посуду по выходным, уберегая от неприятностей, а вечером держал тарелку теплой, чтобы я мог поесть. Обычно я останавливался в конце квартала, так что он видел меня достаточно часто, и подумал о помощи мне, я думаю.

Он не пропустил, как нахмурилась Лючия, когда он направил ее к лестнице в дальнем конце веранды, которая вела в гостиную на крыше ресторана.

— Что? — говорит он.

— Я просто… в этом квартале нет квартир. Здесь есть парк или что-то в этом роде. Неважно где ты был… — возможно, это было выражение его лица, или то, как он молчал, но вопрос Лючии резко оборвался, а затем послышалось мягкое: — Оу.

— Это было пару месяцев назад, летом.

Дерьмо было грубым. Парк в основном был безопасным, и там стояли общественные туалеты, чтобы помыться или набрать воды. Кармен не могла оставаться чистой достаточно долго, чтобы сдать отрицательный тест на наркотики, и приюты не стали бы её принимать с детьми, если употребляет наркотики. Они продолжали бы звонить в полицию, и она продолжала бы двигаться дальше. В этом нет ничего особенного.

Печаль отразилась на лице Лючии.

— Мне жаль, — прошептала она. — Это ужасно, Рен.

Ренцо покачал головой.

— Не делай этого, ладно?

Легким движением руки Лючия приблизилась к нему на лестнице. Пока она не прижалась к его груди и не уставилась на него своими сверкающими глазами. Ее ладони легли ему на грудь, и он наклонил голову, чтобы поймать ее губы в поцелуе. Хотя он предпочел бы остаться просто так, целуя ее, еда, вероятно, остывала, и он действительно просто хотел отвлечь ее от всего этого дерьма. Поэтому он отстранился и провел подушечкой большого пальца по ее розовым губам. — Это было тогда, да? А это сейчас.

Лючия улыбнулась.

— Да, сейчас. Ну, знаешь, когда ты врываешься в зону отдыха на улице ресторана предоставляя девушке место, чтобы поесть.

— Лучше, чем на той стороне улицы.

— Куда угодно с тобой было бы здорово, Рен.

Да.

Черт.

Он знал, что она так на него смотрит. Это, и как один ее голос мог смягчить всю колючую проволоку, которую он натянул вокруг себя, ради своей безопасности. Желание поцеловать ее, снова было безошибочным и неоспоримым. Проблема состояла в том — что он знал, что произойдет, если продолжит целовать эту девушку. Он точно знал, к чему это приведет.

— Ренцо, — прошептала Лючия.

— Хм?

— Ты все время смотришь на мои губы. Но выглядит намного лучше, когда ты целуешь их.

— Ты не знаешь этого.

— Логическое предположение, — возразила она.

— Я хочу сделать гораздо больше, чем просто целовать тебя, Лючия.

— Да, я знаю. Так что сделай это.

Его взгляд метнулся к ней.

Лючия улыбнулась и пожала плечом.

— Жирная пища всегда лучше, когда она тёплая.

Ну тогда…

Он снова поцеловал ее, но на этот раз поцелуй не был ни нежным, ни сладким. Больше похожий на войну между ними двумя, безумную и жестокую. Она придвинулась ближе к нему, чтобы получить больше, когда его язык играл с ее ртом. И она, казалось, ничуть не возражала.

Но в том-то и было дело целоваться с Лючией, слишком скоро понял Ренцо. Как только он начал, он, блядь, не мог насытиться. Он хотел большего — больше ее вкуса, и то, как она не уклонялась от поцелуев, таких же крепких и глубоких. Он крепко держал пакет с едой, но другая хотела, чтобы она больше прикасалась к нему. Запустив руку в ее волосы, он прижал ее к маленькой стене лестничной клетки, и узнал, насколько сладким и греховным был вкус ее рта, когда она была чертовски горячей для него.