О пауках и собаках

Говорить на эту тему она не хотела.

– А знаете, – Эйнар улыбнулся ей, – я ведь уже нашел себе в Междумирье друга.

– Ох, Эйнар, это замечательно! – искренне порадовалась за него девочка, мечтающая в душе о настоящих друзьях и для себя. Фантазии, что так скоро уже покинут ее прелестную головку. – Это кто-то из высокородных?

– Да... Сентро. Его зовут Фрино Сентро.

Соллит предсказуемо ахнула в ужасе.

– Сентро? Из Орны? Но они же... Эйнар, вам следует быть осторожным, это ужасные люди из ужасной страны. Рабовладельцы, убийцы, что даже не скрывают этого... они торгуют живыми людьми, страшным, гадким оружием...

Как же Эйнару надоело выслушивать одно и тоже. Все, что даже самые осведомленные нортейлцы знали об этих Сентро – они, несмотря на древность рода,  грязные ублюдки, да вот только никаких фактов, доказывающих эти слова предоставить не могли. Впечатляющая репутация. Но это было так ужасающе скучно.

– Я знаю, знаю из какой он семьи, Соллит, госпожа моя, – с горячностью принялся оправдывать “друга” Эйнар. – Но Фрино... он другой. Его отец мучает его, зверски пытает и  заставляет делать все эти ужасные вещи.

– П-пытает? – Соллит неверяще расширила глаза. По статусу Сентро в Орне она считала их равными Холтам, и в голове девочки просто не укладывалось, что отец, правитель, может причинять боль своему наследнику.

– Да... Но он все равно идет против воли отца – он знает, что такое справедливость и честь, помогает невинным, и расплачивается потом за это...

С каким-то внутренним удовлетворением Эйнар перечислил ей те увечья, что упоминал Фрино, добавил от себя, добавил трагичности и безысходности и уже через пару минут Соллит лей Холт жалела бедного Фрино, несчастную благородную жертву, всем своим наивным добрым сердцем.

– Я просто хочу помочь ему. Спасти. Вытащить из этой бездны жестокости и боли. Пусть сам боюсь, пусть рискую, ведь пойду против этого чудовища, его отца

И Соллит всем сердцем восторгалась благородством и самоотверженностью самого Эйнара.

– Вы так добры.

– Я тот еще трус, – с тщательно отмеренной горечью сказал Эйнар, отвел взгляд. – И слаб... я не заслуживаю вашей...

– Нет, нет! Вы сильны, сильнее всех, кого я встречала. Вы сами сумели сохранить эту чистоту истинного лора, чистоту от которой осталось одно лишь красивое слово, – винные глаза Соллит заблестели от слез. – Вся эта ложь, интриги,  что душат двор... матушка учила меня быть их сильнее, но сама пала их жертвой. И ваша... я слышала, что ваша мать была замечательной женщиной, несмотря на скромность ее рода. Была настоящим  лучиком света.

– Она тоже погибла.

– Но разве мы должны сдаваться? Эйнар, я хочу изменить Нортейл, вернуть в него свет справедливости...

Насколько Эйнар знал – такими идеями были одержимы почти все Владычицы... до тех пор, пока не посидели на троне хотя бы полгода. Но Эйнару нужно было, чтобы Соллит сохраняла свой идеализм как можно дольше.

– Я тоже хочу этого. Но что мы можем? Мы закрылись от всего Готреда, от всего Альянса...

– Значит – раскроемся, – Соллит загорелась идеей. – Мне в Совете все намекают, что пора уже договариваться о новых торговых связях... Правда они говорят лишь о нашем мире.. Но я хочу иного, большего. И я тоже хочу помочь вашему другу.  Как считаете, если Нортейл начнет сотрудничать с Орной лишь под протекцией Фрино Сентро, это поможет ему добиться расположения отца?

Эйнар почему-то в этом сильно сомневался.

– Думаю, да... Уверен, что да, моя госпожа. Но... вы станете закупать оружие?

– Н-нет, – Соллит растерялась. – Орна же богата не только этим...

– Но... моя госпожа, разве она не  является основным поставщиком оружия для военных компаний Готреда?.. А открытие стационарных торговых порталов не обойдется без контрабанды... Вы же знаете, сколько теряет Нортейл из-за этого? За один револьвер из-за моря можно купить горную лошадь Ранетрелов...

Для знати – так оно и было, а вот обычные городские наемники умели добыть и оружие, что стоило не дороже пары бутылок сидра. Но Соллит, да и большей части Совета, знать об этом не откуда.

– Тогда... тогда... – Соллит прикусила губу, стирая пудру, посмотрела неуверенно на Эйнара. – Вы слышали, что с юга приходят слухи о нападении на Нортейл?

Разумеется, Эйнар слышал. Более того – сам помогал дяде их создавать.

– Быть может, – продолжила Соллит, – быть может стоит проявить... предусмотрительность… и...

Предложение казалось ей столь кощунственным, что Эйнар не выдержал, помог, выдал на одном дыхании:

– Легализовать огнестрельное и магическое оружие из других миров.

Посмотрел на Соллит так, будто та сейчас высказала гениальнейшую из идей, и девочка воодушевилась.

– В конце концов мы – цивилизованный народ. Так ведь, Эйнар? Внутри страны ничего и не изменится, зато на случай нападения нам будет, чем защититься. Но...

– Лучше право на крупные закупки оставить лишь за родом Холтов, – подсказал Эйнар. – На государственные нужды. А для нужд личных, пусть будет необходимо получить разрешение и заплатить немалую сумму в казну именно нам, а не заморским или иномирным черным торговцам.... Вы восхитительны, моя госпожа! Так юны – и уже столь мудры...

Эйнар льстил грубо, но действенно – Соллит пока отвлеклась от сомнительной этичности этого предложения. А дальше уже сам Совет убедит ее, что идея отличная, прибавит ей реалистичности... идея ведь позволяла неплохо наживиться любому, кто не брезгует грязными методами. Таким образом, можно было заработать и на остальных товарах – скупать из другого мира дешевле, продавать народу дороже. Для желающих торговать с Орной напрямую – лицензии и налоги повыше. В Совете Мудрейших, отвечающем в том числе и за государственную казну, хватало жадных стариков и не хватало предусмотрительных торговцев. К тому же те, кто верен Эйнару, обязаны согласиться со всем, что скажет Владычица по его наущению, а добровольные или нет сторонники дядюшки, будут считать, что Эйнар действует по его воле – и тоже согласяться.

– Время почти истекло, – с грустью отозвалась Соллит. – А мы так мало успели сказать друг другу...

Эйнар был с ней согласен – Орнский вопрос слишком растянулся.

– Молю, пусть годы разлуки пройдут для вас как один миг... для меня же они растянуться на вечность, – Эйнар смотрел на Соллит восторженным щенком.

– Когда вы вернетесь – многое измениться.

– Я и сам изменюсь... я сделаю все, чтобы получить знания, что помогут Нортейлу.

– Я верю в вас, – Соллит сама потянулась к его руке.  – Я буду ждать, Эйнар.

– Моя госпожа... Соллит! Позвольте.. я знаю, что это запрещено, но не мог, не мог удержаться... Хочу, чтобы вы помнили обо мне.

С одной стороны, вести себя так, будто бы это он – влюбленная девчонка, было забавно... с другой – Эйнару это уже смертельно надоело. Даже искренняя радость на лице Соллит уже не вызывала приятных чувств. Пора было уже сделать финальный штрих.

Эйнар запустил руки в свои волосы, достал скрытый под тщательно уложенными локонами тонкий серебряный гребень.

Артефакт, который гарантирует, что Соллит лей Холт будет думать об Эйнаре. Артефакт, что будет долгие годы поддерживать пламя ее детской любви, так ярко вспыхнувшее за этот час. И никому на Нортейле, даже Лергенам, не хватит умений, понять, что это не просто красивое украшение.

Эйнар не так уж и брезговал грязными методами.

Протягивая подарок девочке, он чувствовал себя отвратительно.

От ее счастливой улыбки было тошно, он ее благодарностей хотелось сбежать... алую бусину, в волнении срезанную с платья, чтобы вручить хоть какой-то ответный дар, хотелось отшвырнуть прочь, как ядовитую змею.

Когда нортейлская девушка дарит мужчине бусину, то безмолвно клянется ему в любви и благодарности. Хотел бы Эйнар представить, что это подарок от младшей сестренки, но, увы, он был взрослым мужчиной, который заставил поверить наивную маленькую девочку, будто бы она – предмет его поклонения.

По крайней мере, сейчас Соллит лей Холт была счастлива.

И она сделает то, что Эйнару нужно.