О пауках и собаках

Мужчина же на Эйнара и внимания не обратил.

– Он меня достал. Сдаюсь, – с каменным лицом отчитался он перед Серым Вороном.  – Если я его еще что спрошу и услышу вместо ответа очередную дебильную песенку – прирежу. Дырку размером с тыкву в брюхе сделаю. Молотом башку разобью. Оторву его член и ему в рот запихну.

– Последнее вообще-то не смертельно... но грубо по отношению к стоящей рядом с тобой даме, – ехидно заметила коротышка.

– Твою мать, Хосс, отрывай что хочешь, но мне нужно чтобы он сдал крысу! – разъярился Серый Ворон.

– При всем уважении... иди сам и пытай. Я тебе не палач, моя работа – тихие-мирные убийства, чтобы один надежный удар – и готово.

– Вол его сменил, – миролюбиво вклинились девушка. – Может выбьет...

– Ну, конечно, – фыркнул Хосс. – Скорее добьет.

– Заткнитесь, – Серый Ворон устало помассировал виски, и Эйнар с сожалением подумал, что сейчас вслух сравнивать его с изнеженной барышней, неподходящий момент.

Сейчас неподходящий момент в принципе – воронам не до Эйнаровых игр.

Судя по всему, нашли одного стукача, или как их там называют... нашли одного, но знают, что есть еще один. Эйнару не хотелось думать, что там за стеной кого-то жестоко пытают – это отвратительно и чисто с эстетической точки зрения, и заставляет вспоминать ту проклятую ночь, когда наемники Гайнера избивали его. Боль неприятна сама по себе, боль, что обращается непоправимыми последствиями – тем более. Но больше всего Эйнара пугало то чувство беспомощности, когда не шевельнешься, когда полностью находишься в чужой власти и делать с тобой могут что угодно... И это тянется на мучительно долгие часы. Умереть – намного легче.

Эйнару определенно не хотелось думать, что там за стеной. Эйнару хотелось поскорее закончить с делами и убраться отсюда прочь. С другой стороны – раз он связался с орнским безумцем, то ему нужно научиться контролировать эту постыдную слабость, научиться быть беспристрастным к подобному зверству – иначе Фрино рано или поздно что-то почует, как хищник чует жертву, а портить сложившееся о себе впечатление Эйнару не хотелось.

Эйнар с невыразимым удовлетворением подумал, что он совершеннейший дурак.

– Какие у вас проблемы, смотрю, – с едва заметным неудовольствием сказал он, привлекая всеобщее внимание. – О хваленых Воронах я был другого мнения.

Рикки посмотрел на него, как на самоубийцу.

– Очень миленький, – просияла девица.

– Вот как…. ну-ка пошли с нами, белобрыска, – тоном, не подразумевающим отказа, позвал Серый Ворон. Добавил с издевкой: – Посмотришь своими глазами на наши проблемы. И на то, как у нас принято их решать.

Он повернулся к сыну,  переминающемуся с ноги на ногу:

– А ты, придурок – брысь отсюда, чтобы я тебя сегодня больше не видел.

Рикки чуть ли не вылетел из комнаты, через вторую дверь. Остальных же Серый Ворон позвал за собой.