О пауках и собаках

Глава двадцать первая, в которой Эйнар слушает сплетни и наслаждается упреками

Эйнар не знал, от чего его больше мутит – от последствий слишком сильной качки во время шторма на пути к Сальерте или же от подробного жизнеописания семьи Сентро и порядков Орны.

– А потом он, такой, как заулыбается, глаза кровью налились, чуть ли не рычит... и как отхреначит девченке руку. Та сразу в скулеж...

– Чем? – отрешенно уточнил Эйнар, которому эти раздутые байки уже приелись.

Пусть добрая половина рассказов о младшем Сентро была несомненной выдумкой... но не бывает дыма без огня. В узоры из кишок, взорванные головы и сожженные деревни Эйнар верил мало… а вот история о безумце, ловившем на улицах людей и отрезавшим у них пальцы звучала убедительно. Как и то, что семья Сентро покупала рабов каждую неделю, а потом этих же рабов, уже мертвых, ночью вывозили за город и жгли на большом братском костре. И выглядели они кусками мяса, а не бывшими людьми. У Эйнара в голове не укладывалась подобная бессмысленная, нерациональная жестокость.

– Что чем? – Хонвар, обещанный осведомитель, непонимающе нахмурился. Для отвратительного бандита, наркоторговца и межмирового контрабандиста, он на удивление прилично выглядел – в недешевом темно-зеленом кафтане, с аккуратной бородкой... Хонвар был первым мужчиной в жизни Эйнара, чья поросль на лице не вызывала отвращения. Чего, увы, не скажешь о принципах этого человека.

– Руку девушке отрезал. Ты ведь недавно говорил, что Фрино никогда не носит с собой оружие...

– Так он же маг! Вот не надо мне тут косяки в логике искать, красавчик. Ты спросил, что я знаю – вот я и рассказываю. Че еще за претензии?

Хонвар возмущался слишком громко. Его звонкий голос с чужеземным акцентом выделялся в мерном шуме одной из самых приличных портовых таверн, как крик чайки в воробьином гаме. Сомнительной наружности компания за соседним столиком подозрительно на них покосилась, а Тирин Лерген, задремавший прямо на стуле,  затряс, зевая, головой.

– Ну что, наслушался кровавых сказок про своего нового дружка? – с кривозубой ухмылкой спросил он у Эйнара, потрепав свои светло-рыжие волосы, собранные в небрежный хвостик. – Небось, уже жалеешь, что заговорил с этим Фруно...

– Фрино.

– Да все те же рыбьи потроха, – отмахнулся Тирин. – Но если ты закончил, пора бы уже валить на дело.

Прозвучало это так, будто бы Эйнар собирался ввязаться в грабительский налет… И, пожалуй, в каком-то смысле так оно и было. Он расплатился с Хайнором – тот даже несколько опечалился, что больше не придется делиться историями о бешенной гончей Орны, заложившей душу местному злобному божеству. О Фрино Сентро, которого сравнивают с вулканом, что в любой миг может извергнуться, или с револьвером со сломанным курком – никогда не угадаешь в какую сторону выстрелит.

О да, Эйнар уже пожалел, что заговорил с ним. В безопасности Междумирья – это одно, но в Академии они будут рядом во плоти… Дядя, оказывается, не преувеличивал. Эйнар всегда знал меру – он был знаком с преступным миром Нортейла, но лишь с самой его цивилизованной частью. Никаких по-настоящему опасных или непредсказуемых личностей. А теперь, кажется, Эйнар действительно замахнулся на то, что ему не по зубам. Купился на то, что Сентро все же аристократ, что горазд лишь запугивать – а узнав побольше засомневался: сможет ли он беспристрастно принять всю эту жестокость... жестокость, которую Фрино может однажды направить и на него?

Эйнар несколько трусил. Но отступать было поздно. Нужно просто.... настроиться, перебороть собственные слабости. Перестать быть таким чистоплюем, в конце концов.

Сегодня для этого подходящая ночь. На нее у Эйнара были большие планы.

И нечего отвлекаться.

Тирин решил скрасить дорогу по темным переулкам Сольерти разговором.

– Марта, кстати, пожелала тебе хорошенько развлечься.

Традиции – вещь забавная. Если связь благородного си-лора с нортейльской простолюдинкой яро порицалась, то за пределами острова – люби хоть десяток шлюх одновременно, и никто и слова не скажет. Другое дело, что покинуть нортелцу Нортейл, было так же сложно, как чужаку туда попасть. Избранникам Владычицы любезно предоставлялся этот шанс, развлечься на стороне, опыта набраться, прежде чем до конца своих дней хранить верность высочайшеей супруге... но только вот Эйнару это было не нужно.

–  Вряд ли она будет счастлива узнать, в какие развлечения ты меня втянул.

– Вот только не надо этого, – фыркнул Тирин. – Я вроде бы и прошу у тебя ответную услугу, плату за помощь, а в результате ваше совершенство все равно больше меня выиграет.

– В том и суть моего совершенства.

– Когда-нибудь кто-нибудь собьет с тебя спесь. И нос разобьет. Вот удивляюсь, си-лор, что с твоим окружением и самомнением, он до сих пор целый. Ты же даже в ответ ударить не сможешь… Слышал я, как тебя Гайнеровы наемники дубасили, а ты только потявкивал, скрючившись…

Чувство такта Тирину знакомо не было, но за честность Эйнар его и ценил. За это он все семейство Лергенов ценил. Но постоянно позволять безнаказанно себя оскорблять он не собирался.

– Слышал, ты говорил отцу, что завязал с охотой…

– Заткнись-ка, си-лор! – Тирин остановился, повернулся к Эйнару, вплотную подобрался – чуть за воротник не схватил. – Не корчь тут из себя благородного. Сам-то, что думаешь об этой ночи моему папаше рассказать? Или о том, как облизываешь губы, думая о своем ненормальном иномирском приятеле? А? Тебя ж так и тянет во всякую грязь, сам этого хочешь, а все плачешься стыдливо – ай-яй-яй, бедный хороший мальчик, которого жизнь вынудила совершать всякие нехорошие дела. Ты вообще не забывай, я сегодня могу чуть не то ляпнуть – и все, прощайте,  амбициозные планы… и жизнь.

Как легко вывести из себя человека – всего лишь одной невинной фразы порой достаточно. Эйнар чуть не мурлыкал от удовольствия, и даже справедливые обвинения не зацепили его, как могли бы.

– Ты и со своими планами попрощаешься. И твоя подруга расстроится.

Тирин обмер, неосознанно потянулся к браслету из толстой нити с одной единственной желтой бусиной. Тирин скрывал его за длинными рукавами, но пока парень дремал в таверне, Эйнар успел заметить. Заметить и понять причину возвращения Тирина к играм и к заказам на поиск глупцов, задолжавших опасным личностям.

– Мы просто мечтаем убраться с Готреда... куда-нибудь на Пинион, – Тирин сжал губы. Грубиян, сплетник, драчлив и на руку нечист больше остальных Лергенов, но... такой романтик в душе. – Мне нужны деньги и плевать, чем придется за это заплатить. Плевать, что скажут мать и отец. Нортейл – не для нее.

Зато он отлично подходил самому Тирину, но он ставил интересы какой-то девицы выше своих. Это восхищало Эйнара. Это было то, на что он сам не способен.  Он лишь способен использовать чужую любовь, чтобы достичь своей цели.

Бусину, что подарила ему Соллит, Эйнар спрятал подальше среди захваченных на корабль вещей, и поспешил выбросить из головы... Но в последний миг все же положил в карман и перекатывал сейчас  маленький красный шарик из зачарованного драконьего стекла.

Все же такой материал для артефакта.

Говорить дальше не было нужды. Эйнар подтвердил свои догадки, а Тирин смущался и корил себя за излишнюю откровенность.

Через пару поворотов Тирин остановился у неприметного двухэтажного дома, провел устало по лицу. Сконцентрировался на деле.

– Ладно... забей. Поделим, как и договаривались – он оглядел скептически Эйнара. – Уверен, хоть, что справишься? Не похож ты на изнеженного лорчика...

– Ты же всегда говорил, что я такой и есть!  – капризно возмутился Эйнар. Задрал подбородок и с брезгливой миной и растопыренными в отвращении пальцами потянулся к дверной ручки. – Пойдем уже. Ты обещал мне развлечение, так выполняй!

Тирин только хмыкнул, опережая Эйнара и сам открывая перед благородным лором дверь в игорным дом.