Испытание Джасинды

— А что, если у тебя не получится?

— Тогда мне придется найти другой, возможно, более трудный путь, который непременно приведет меня туда. Я ни за что не отступлюсь, мама! — Стефания взглянула на мать полными слез глазами, умоляя о понимании.

У Джасинды перехватило дыхание от прозвучавшей в голосе дочери абсолютной убежденности в своей правоте. Сколько времени прошло с тех пор, как она сама была вот так же уверена в правильности выбранного ею пути? Сколько времени прошло с тех пор, как ей приходилось не покладая рук трудиться и всегда чем-то жертвовать ради выбранной цели? Циклы — это точно. С тех пор, как она потеряла Стефана, ничто не могло заставить ее выйти за границу зоны личного комфорта. Если, конечно, не брать во внимание… Джотэма.

Взгляд Джасинды метнулся к теперь уже выключенному коммуникатору.

«Это же не может быть правдой?! Или может?..»

— Мама?

— Прости, дорогая. Я немного задумалась… — Джасинда с трудом оторвала взгляд от темного экрана.

— С тобой все в порядке?

— Все хорошо, не стоит беспокоиться, — Джасинда небрежно махнула рукой. — Если ты веришь, что тебе суждено стать членом Королевской гвардии, то так оно и будет. Я не помню такого случая, чтобы ты, поставив перед собой какую-то задачу, хоть раз не справилась с ней. И я ни секунды не сомневаюсь, что в один прекрасный день буду сидеть там, в первом ряду, и с гордостью наблюдать, как благодаря тебе открывается новая страница в истории нашего Дома, пока тебе на грудь прикалывают отличительный знак Королевской гвардии.

— Спасибо, мама, — поднявшись, Стефания обняла мать. — Ты не представляешь, как дорога для меня твоя поддержка.

— Я всегда буду на твоей стороне, — Джасинда с нежностью прижала ее к себе. — По-другому и быть не может, ведь ты — моя дочь!

* * *

Когда они возвращались во дворец, Джотэм, откинувшись на спинку сиденья «лимизина», наблюдал в окно за проплывающими мимо огнями Печоры. Напротив него сидел Деффонд — всю дорогу молчавший и не сводивший с него глаз.

— О чем думаешь, Николас? — взглянув на капитана своих гвардейцев, Джотэм обратился к тому по имени, давая понять, что сейчас можно говорить без всяких условностей.

— Я бы назвал вашу речь… весьма содержательной.

— Уверен?

— Да. Меня лишь интересует, есть ли реальная угроза, о которой я не знаю?

Джотэм окинул капитана оценивающим взглядом. И почему его удивляет, что Николас сумел уловить едва прозвучавший намек? Ведь тот служит капитаном Королевской гвардии уже пятнадцать циклов. А до этого был его лучшим гвардейцем. Деффонд — как никто другой — хорошо знал манеру общения своего короля и его умение с помощью ассоциаций донести до слушателя нужную мысль.

— Никакой «реальной угрозы» нет. Но Верховный адмирал обнаружил, что Роуг Станник регулярно общался с кем-то из Дома Защиты. И, прежде всего, его интересовал Барек.

— Я немедленно усилю его охрану.

— Нет. Барек в курсе, и я уверен, что он сам справится с этой ситуацией, — Джотэм обратил внимание, что Деффонд нахмурился. — Думаю, эта переписка имеет более личный характер. Скорее всего, это просто попытка повлиять на выбор принца своей королевы.

— Я не знал, что принц Барек сейчас с кем-то встречается.

— На данный момент нет. Как я уже сказал, он осведомлен об этих передачах и примет все необходимые меры предосторожности.

— И все же, мне было бы намного спокойнее, если бы я увеличил его охрану.

— Хорошо, я поговорю с ним об этом. Но ты же знаешь, Николас, — он не согласится.

— Скорее всего, ваше величество.

— На планете Барек пробудет совсем недолго. А во время тура он вообще не встречается с женщинами. Ты же сам прекрасно это знаешь.

— По-моему Верховный адмирал вел себя точно так же… пока не встретил королеву Кассандру.

Брошенный в огород друга камешек развеселил Джотэма.

— Да, так и есть! Но я сомневаюсь, что Барек может оказаться в подобной ситуации.

— Вам виднее, ваше величество.

— А что ты думаешь об остальной части речи?

— Это было не совсем то, что вы собирались сказать.

— Неужели это было так очевидно?

— Нет, но я был в вашем кабинете, когда вы с Чесни обсуждали вопросы, которые хотели затронуть во время своего выступления.

— Точно, как я мог забыть об этом!..

— Хочу заметить, сир, это была весьма вдохновляющая речь. К сожалению, не всех советников она воодушевила, но для простых людей было важно услышать, что их незаметный для многих труд имеет такое немаловажное значение.

— А кого из советников ты имел в виду, Николас? — потребовал Джотэм.

— Например, Паяри. Боюсь, он не услышал бы ни слова, если бы его супруга постоянно не будила его.

— Не могу понять, по какой причине его до сих пор переизбирают?

— Это все из-за его жены. Некоторые считают, что если их ставленник в Совете будет «королевской» крови, то в первую очередь «услышат» именно их мнение и, причем, не посмеют с ним не посчитаться.

— Глупцы, как же они заблуждаются!

— Мне это хорошо известно. Как, впрочем, и то, что Дантон Мичелокакис не является вашим протеже.

— Чем же я мог спровоцировать подобные утверждения?

— Вы упомянули его отца в числе самых продуктивных советников за дни Вашего правления. Это автоматически укрепило и повысило позицию Дантона в Ассамблее. Теперь даже не имеет значения, что он был избран совсем недавно.

— Да уж, это точно не входило в мои намерения.

— Но именно в этом и уверились многие собравшиеся. Особенно после случившегося на балу.

— А что случилось на балу? — нахмурился Джотэм.

— Принц Барек открыл бал, танцуя с мадам Мичелокакис.

— Он сделал это, чтобы предотвратить нелепые слухи, которые появляются всякий раз после моего танца с одной из жен советников.

— Согласен, скорее всего, это бы так и сработало, если бы вы не выбрали ее для последнего танца. Танца, которого вы избегали со дня смерти королевы Латы. Это не осталось незамеченным.

— Она вдова выдающегося деятеля Ассамблеи. С моей стороны было бы невежливо не потанцевать с ней.

— Согласен, но это был последний танец. Вы, ваше величество, одиноки. Она — не замужем. Это не просто удивило людей. Скорее, дало пищу для размышлений.

— Пусть себе удивляются. Это их право.

— Как скажете, ваше величество.

Джотэм задумчиво смотрел на Деффонда и все больше и больше хмурился. За эти циклы он научился понимать, когда капитан чего-то недоговаривал.

— Николас?..

— Думаю, люди не просто удивляются, ваше величество. Скорее, эта ситуация будоражит их умы.

— Интересно, чем именно?

— Тем, что между вами с Джасиндой, возможно, есть нечто большее, чем вы это показываете.

— С Джасиндой? Ты так хорошо знаком с мадам Мичелокакис, что называешь ее по имени? — Джотэму это явно не понравилось.

— Она настаивала на этом в нашу последнюю встречу.

— Понимаю, — но нет, он не понимал! — Но между нами нет никаких отношений.

— Могу ли я спросить, почему? Джасинда — удивительная женщина.

— Извини?! — Джотэм не привык, чтобы к нему лезли в душу со своими расспросами. Особенно, если это касалось его личной жизни. — Ты переступаешь черту, капитан!

— Прошу прощения, ваше величество, — Деффонд резко замолчал и, глянув в окно, увидел, что они уже въезжают на территорию дворца. — Вы сразу вернетесь в свое крыло, ваше величество, или мне предупредить охрану, что вы отдохнете в своем саду?

Едва взглянув на Деффонда, Джотэм сразу же обратил внимание на его напряженную позу. И признал, что опять слишком остро отреагировал. Он всегда знал, что капитан ради него охотно пожертвовал бы своей жизнью. И что этот вопрос не был попыткой повлиять на его решение. Похоже, не только его советники нуждались в напоминании, что они не имеют права превозноситься над теми, кто ниже их по статусу.

— Думаю, лучше прогуляться по саду. Не хотел бы ты присоединиться ко мне, Николас?

— Как пожелаете, ваше величество.

* * *

Джотэм позволил себе расслабиться и насладиться ароматом цветущих в ночное время растений, пока шел по слабо освещенной дорожке сада.

— Джасинда Мичелокакис действительно удивительная женщина, — не дождавшись от Деффонда ответа, Джотэм обернулся и обнаружил, что тот стоит в нескольких шагах позади него и внимательно осматривает окрестности. — Позволь страже на стенах выполнять свою роботу, Николас. Ты же не на дежурстве.

— Я всегда на службе, сир. По-другому и быть не может.

— Это весьма похвально. Но не мог бы ты немного отвлечься от своих обязанностей? Я пригласил тебя на эту прогулку, чтобы мы могли спокойно поговорить. А не для того, чтобы ты неусыпно меня охранял.

— Хорошо, ваше величество. Если вы этого хотите…

— Однозначно! Итак, Джасинда Мичелокакис…

— Я действительно считаю ее потрясающей женщиной. Сомневаюсь, что вообще когда-либо встречал такую, как она.

— И чем же она тебя так заинтриговала? — Джотэм не смог сдержать своего удивления.

— Во-первых, несмотря на то, что ее жизнь исключительна в плане ее благотворного влияния на судьбы других людей, она — и это поразительней всего — ни в коей мере так не считает. А самое главное — я сомневаюсь, что стал бы капитаном Вашей гвардии, если бы не ее вмешательство.

— О чем ты говоришь?

— Это был один из первых дней моей службы в Вашей гвардии. В Вашем крыле проходил званый ужин. На него были приглашены лишь некоторые советники со своими женами. Для встречи с каким-то сановником… не помню с кем.

— Но зато ты помнишь Джасинду?..

— Да. В ту ночь я чувствовал себя ужасно плохо. Но постыдился сообщить об этом капитану Резерфорду. Ведь это было мое первое «настоящее» задание! Я не хотел с первых же дней подорвать доверие к себе заявлением о своей болезни. Я стоял на страже дверей обеденного зала и — пока туда вносили блюдо за блюдом — изо всех сил сдерживался, чтобы меня не вырвало. Я уже собирался все рассказать капитану Резерфорду, когда Джасинда, поднявшись со своего места, попросила меня проводить ее до туалетной комнаты.

— Я этого момента… совсем не помню, — Джотэм не мог винить за это свою память: ведь в его жизни было так много ужинов…

— Как только охраняемая мной дверь закрылась, она схватила меня за руку и потащила к туалетной комнате. Затем сунула мне в руку стакан воды и велела все выпить. А потом стала ругать меня, говоря, что все мужчины слишком упрямы, чтобы признать свою немощь. И как я смогу защитить короля, если сам еле держусь на ногах? — Николас улыбнулся при этом воспоминании. — Еще ни одна женщина не отчитывала меня с такой мудростью и таким искренним сочувствием. Ну, если, конечно, не считать моей матушки.

— Да, у Джасинды действительно есть особый талант — она с легкостью может дать понять мужчине, когда тот делает, по ее мнению, что-то невероятно глупое.

— Так и есть. В общем, она отказалась вернуться к столу, пока не убедится, что я смогу продержаться до конца вечера. Мы оба знаем, что Резерфорд — если бы я оставил свой пост — уволил бы меня, не задумываясь. Единственной уважительной причиной он считал лишь необходимость присмотреть за каким-либо гостем.