Испытание Джасинды

— Не участвую, ты права.

— Так к чему тогда личное сообщение? И почему его доставил сам королевский капитан? Если бы это была любая другая женщина, только не ты, я бы подумала…

— И что бы ты подумала?

— Ну, что между ними были какие-то… личные отношения.

— Ты не можешь допустить, что король Джотэм захочет сблизиться со мной? — Джасинда подняла бровь, скептически глядя на дочь.

— Мама, ты хочешь сказать?..

— Нет. Ничего такого. Но мне интересно, ты считаешь невозможным или недопустимым нашу личную связь с Джотэмом?

— Я… а… ну… ты же моя мама.

— Я знаю об этом.

— А он — король.

— И об этом тоже знаю. Но прежде всего, Стефания, он мужчина. Мужчина с колоссальной ответственностью. Мы знакомы еще со времен учебы в Академии. У нас с ним много точек соприкосновения. Очень много.

— Да, и все же…

— И все же что?

— Я… наверное, просто никогда не представляла тебя с кем-то еще, кроме папы. Я имею в виду, я понимаю, что он ушел за грань десять циклов назад, и все же…

— Я всегда буду любить твоего отца, Стефания. Он был моим верным спутником жизни. Но это вовсе не значит, что я хочу до конца своих дней оставаться одна. Не думаю, что Стефан желал бы мне этого.

— Я знаю, но… Джотэм?

— Расслабься, между мной и королем нет ничего личного, — после произнесенных слов Джасинда заметила, как расслабилось тело дочери.

— Тогда к чему вся эта секретность?

— А ты взгляни сначала на свою реакцию на вполне обычное извинение, а потом представь, что подумают остальные, если узнают.

— Извинения? За что это король извинялся перед тобой?

— Небольшое недоразумение. Надеюсь, теперь оно разрешилось. Давай оставим это, Стефания.

* * *

Сидевший в своем саду Джотэм, молча разглядывал конверт, доставленный Деффондом. Потребовалось два дня, чтобы он решился написать Джасинде. Два дня он обдумывал все, что сказали ему Уилл, Чесни и Николас. Но главным образом его мысли постоянно кружились вокруг сна, в котором он беседовал с Латой.

Неужели он действительно разговаривал с Латой, как когда-то Уилл с Кайденом? Или же это его разум подкинул те слова, что ему так хотелось услышать? После долгих колебаний он все же решил, что самое меньшее, что он может сделать в этой ситуации, — это извиниться за свое бестактное поведение. А уже ответ Джасинды определит его дальнейшие действия.

Открыв конверт, он вытащил единственный листок бумаги и прочел.

«Ваше Величество.

Благодарю Вас за Ваши извинения, но в них нет необходимости. Это именно я должна сожалеть о том, что переступила границы приличия и доставила вам душевный дискомфорт. От Вас не требуется никаких извинений. Можете быть уверены, инцидент исчерпан и забыт. Пусть предки присматривают за вами.

Мадам Мичелокакис».

Джотэм перечитал холодные безликие слова и почувствовал боль, не похожую ни на одну из тех, что он испытывал последние циклы. А, возможно, вообще никогда. Джасинда была категорична в своем отказе. В ее письме это прозвучало четко и ясно. Она не собиралась ужинать с ним. Или заняться с ним чем-то еще, помимо этого.

Поднявшись, Джотэм обнаружил, что идет в центр сада к розовому кусту Латы. Это был самый великолепный экземпляр среди огромного числа собранных здесь экзотических растений. И он знал, что Лата хотела бы видеть его именно таким. Знать, что он до сих пор процветает.

Подарок от матери Джасинды.

Дар.

Как и любовь.

Джасинда знала, что ее мать любит Лату, как родную дочь. Она знала и об этом подарке. Но это ничуть не расстраивало ее. Чувства к ребенку, который не принадлежал к их семье. А вот Джотэм так и не смог полюбить собственного сына. Правда, мальчика родила не его любимая Лата, а совсем другая женщина. И Дадриан — хотя не понятно откуда — всегда знал о его холодности. Очевидно, это и стало причиной его предательства. И как же все это характеризует самого Джотэма? Почему он не смог одарить отцовской любовью и полноценным принятием своего собственного ребенка?

Джасинда права. И приняла правильное решение. Ей не стоило связываться с таким черствым человеком. Человеком, не способным на настоящие чувства.

Развернувшись, он отошел от куста, даже не заметив, что тот слегка поник.

* * *

Во время завтрака — несколько недель спустя — Джасинда с легким замешательством обнаружила себя неотрывно следящей по коммуникатору за выступлением Джотэма. Стефания уехала в Кисурри. Дантон был занят в Совете, а Итан со своими детьми посетил ее в начале недели. Жизнь вернулась в свое привычное русло.

Так почему она так расстроена?

Всматриваясь в его лицо — трансляция шла с космической станции «Беринг» — Джасинда сделала вывод, что церемония крещения нового флагмана длилась уже целый час. Ей показалось, что поднимавшийся на трибуну король выглядит слишком усталым. Он стоял перед панорамным окном, из которого открывался великолепный вид на готового отправиться в свой первый рейс «Хранителя».

— Уже на протяжении многих тысяч циклов наши люди бороздят просторы космоса. Мы создали корабли, способные переносить нас даже в самые дальние уголки Вселенной. И как в старые добрые времена мы каждому из них даем название. Ведь на многие циклы они становятся вторым домом — полностью обеспечивающим всем необходимым — для людей, находящихся на борту так далеко от Кириниана. Сегодня мы собрались, чтобы окрестить «Хранителя». Пусть предки присмотрят за теми, кто полетит на нем, и вернут их нам в целости и сохранности.

Все присутствующие смотрели, как бутылка лучшего шампанского, произведенного в Доме Защиты, вылетела из пусковой трубы и разбилась о корпус «Хранителя». Он начал медленно отстыковаться от космической станции. А все приглашенные на церемонию провожали его бурными аплодисментами и поздравительными тостами.

Наклонившись вперед, Джасинда отключила комм и мысленно вознесла молитву предкам, чтобы те присмотрели за храбрыми душами, что находились на «Хранителе». Чтобы они все вернулись домой целыми и невредимыми. А если предки особо позаботятся о принце Бареке, она будет бесконечно благодарна им за это. Ведь она боялась, что Джотэм не сможет пережить потерю еще одного сына.

* * *

— Ты выглядишь усталым, мой добрый друг, — Уильям откинулся на спинку кресла в своем кабинете на «Беринге».

— Я в порядке. Как у тебя дела? Ты волнуешься за своего первенца, ставшего командиром флагмана Дома Защиты?

— Думаю, с Лукасом все будет в порядке. Никто бы не позволил ему занять такую ответственную должность, если бы не верил в его силы.

— Согласен. Но ему теперь придется управляться самому, без твоей поддержки.

— Как, впрочем, и Бареку. Они оба бывали в подобных рейсах. С ними все будет в порядке. Особенно, когда рядом Виктория.

— Да, она будет держать их в ежовых рукавицах, — с улыбкой согласился Джотэм.

— А то, с чем не справится Виктория, сделает Амина.

— Амина? Она тоже на «Хранителе»?

— Да, — Уильям нахмурился, заметив непонятную реакцию Джотэма. — Ее программа обнаружения корабля-невидимки мятежников почти завершена. Осталось лишь протестировать ее в реальных условиях. Амина настояла на личном присутствии на борту, чтобы своевременно подправить любые недоработки, которые могут обнаружиться.

— А почему меня не поставили в известность? — возмутился Джотэм. — Барек?

— А тебе-то зачем это? И почему сразу Барек? Это вопрос Коалиции, — когда Джотэм открыл рот и тут же его закрыл, Уильям вопросительно поднял бровь. — И чего ты не договариваешь, Джотэм?

— Я ни в чем не уверен.

— Чушь собачья! Ты позволил себе усомниться в должном подборе кадров, которые вообще тебя не касаются. Тебе не кажется, что ты ведешь себя слишком самоуверенно?

— Амина — член Дома Защиты. Одна из моих людей. Я всегда беспокоюсь о них.

— Но она также член и Дома Знаний. А Кассандра вообще считает ее своей племянницей. Неужели ты думаешь, что я могу подвергнуть опасности того, кого любит моя жена?

— Нет…

— Но… Я слышу это «но», Джотэм. Что происходит? С чего бы это Бареку проявлять интерес в этом вопросе? — «Зачем Бареку интересоваться этим», — подумал Уильям, и тут его осенило. — О, Барек заинтересован? — он приподнялся со своего кресла. — В Амине?

— Думаю, да, — наконец признался Джотэм. — Садись, Уилл. Барек не признался в этом, но… Я знаю своего сына. Я видел, как он смотрел на нее во время церемонии союза Виктории и Лукаса. Как он мгновенно встал на ее защиту, когда ворвался Станник.

— Ты видишь в этом какие-то проблемы?

Выражение лица Джотэма говорило именно об этом.

— Нет. Да. Черт возьми, Уилл, она так молода!

«Ну вот, наконец-то я смог сказать это».

На самом деле он не считал Амину недостойной своего сына, Барека. И его вовсе не беспокоило, что она живет сейчас в Доме Знаний. Вся проблема была в ее возрасте.

— Она того же возраста, что и Лата, — тихо сказал Уильям.

— Не стоит мне напоминать об этом. Хочешь сказать, все закончилось прекрасно?

— Джотэм… — Уилл сочувственно посмотрел на друга. — Лата умерла не из-за своего возраста. Она погибла, попав под оползень.

— Но ее там не должно было быть! — Джотэм вскочил на ноги. — В это время она должна была находиться во дворце, в безопасности.

— Жизнь — это риск, Джотэм, — Уильям смотрел, как его друг нервно расхаживает по комнате. — Ты должен отпустить это. Какой в этом смысл?

— Ты бы почувствовал себя так же, если бы это была Кассандра?

— Джотэм, на «Возмездии» я сидел возле ее бездыханного тела. Валериан напал на нее во время Испытания. Ты не знаешь, через что ей прошлось пройти, чтобы освободить Сабах. Неужели ты думаешь, что я не чувствовал того же, что все эти циклы чувствуешь ты? Мне просто повезло, что я не потерял свою женщину.

— Знаю, чувствовал, — согласился с ним Джотэм.

— На самом деле, что с тобой происходит, Джотэм? Я не думаю, что ты волнуешься сейчас из-за Амины с Бареком. Уверен, это из-за тебя и Джасинды.

— Нет никаких «меня и Джасинды».

— Почему это нет? — когда Джотэм не ответил, Уильям нахмурился. — Джотэм, ответь прямо, почему нет тебя и Джасинды?

— Потому что именно она не захотела этого. Я облажался. В саду. Я послал ей письмо с извинениями. Ее ответ был очень холодным. Она дала мне понять, что не заинтересована в продолжении наших отношений.

— Ты послал ей письмо?.. — Уильям даже не пытаясь скрыть своего неверия.

— Да, — Джотэм бросил на него растерянный взгляд. — А что мне еще оставалось делать?

— И как ты подписал его?

— «Король Джотэм», как же еще?

— Серьезно? — Уильям бросил на друга раздраженный взгляд. — А в письмах Лате ты так же подписывался?

— Конечно же нет! Когда мы встречались, я еще не был королем.

— Не говори глупостей, Джотэм. Ты прекрасно понимаешь, что я имел в виду.

Джотэм снова принялся расхаживать по комнате.

— Я подписывал их «Джотэм», — наконец признался он.

— Почему?

— Как почему? Это же была Лата. И это было личное. Она никогда не воспринимала меня на уровне моего общественного статуса.

— А Джасинда воспринимает?