Маленькая проблема

Глава 24

Ярослав

Наши языки сплетаются в жадной и долгожданной встрече. Готов поклясться, Анна тоже все это время сходила с ума, потому что то, с каким отчаянием она боролась сама с собой, не осталось для меня незаметным. Тем слаще будет спустить ее с небес на землю, перед этим как следует встряхнув ее.

Под ее прерывистое дыхание тяну бретельки платья вниз, обалдевшим взглядом глядя на то, как освобождается из лифа тугая полная грудь. Твою мать, да тут три с половиной. Упруго подпрыгивает, и я, не удержавшись, хватаю губами набухший розовый сосок, который тут же остро напрягается. Из Анны вырывается приглушенный стон, я чувствую, как она дрожит всем телом, впиваясь ногтями в мои плечи с такой силой, что даже ткань рубашки не приглушает боль.

Подол алого платья задран наверх и скомкан на поясе. Схватив девушку подмышки и усадив между раковин, я протискиваюсь между ее бедер, заставляя ее распахнуть их еще шире.

Она борется. Все еще борется сама с собой и своими чертовыми догмами. Субординация, возраст, жених и так далее. Нетрудно догадаться что сейчас поисходит у нее в голове, но мне до одури хочется сломать сопротивление и наказать ее, поэтому я не медлю.

Подцепив резинку крошечных трусиков пальцами, стягиваю насквозь мокрое кружево вниз по ее шелковистым ногам. Комкаю в кулаке и прячу трофей в карман. Все это время ни на мгновение не отрываюсь от ее умопомрачительной груди и шеи. С потерей трусиков она надрывно всхлипывает, но я не даю ей опомниться — вхожу в нее пальцем и нащупываю напряженный бугорок, сквозь зубы чертыхаясь про себя оттого, как у нее там узко и какая она горячая. Она вскрикивает от наслаждения, потерявшись в своих ощущениях.

Член от напряжения готов лопнуть, так сильно мне хочется ее трахнуть. Но сначала все для нее. Обхватив мою поясницу ногами и прикрыв подрагивающие веки, она откинула голову назад, прислонившись к зеркалу и приоткрыв в очередном стоне губы. Совершенно поплыла от происходящего.

Красивая, сучка. И лицом, и телом. И почему чем красивее женщина, тем больше денег ей нужно? Что за гребанный закон? Так высоко оценивают свою красоту? Почему Анна повелась на проклятые бонусы моего папаши? Голодает? Ей нечего носить? У нее долги? Все это полная чушь, потому что выглядит она хорошо и ухоженно, одета со вкусом. И сестра вечно при полном параде. И в больных родственников не поверю. Тогда для чего пересекать черту и становиться шестеркой? Только ради одного. Бабки. Бабки. Бабки!

От наполняющего меня гнева увеличиваю напор пальцев и одновременно кусаю ее за сосок, отчего она начинает неистово дрожать, ухватившись за мою шею. Спутанные волосы, блестящие глаза и припухшие от поцелуев губы. Платье на поясе и тонкие шпильки — да, эта картина врежется в мою память надолго. По моей ладони течет ее смазка, она вся горит желанием и похотью, отдающими во мне некотролируемым огнем.

Все они пытаются быть твердыми, как бетонные стены. Но все равно ломаются, не могут устоять. И ее черед настал. К слову говоря, такого дикого желания я сам никогда не испытывал. Сгораю в пепельную труху вместе с ней, не смотря на свою злость за ее вероломство.

Она вскрикивает от нахлынувшего оргазма, и какое-то время я еще продлеваю ее сладкую агонию, давая ей бурно кончить. Сжал одной рукой ее узкие лодыжки на своей пояснице, как и хотел, второй рукой продолжая ласкать ее влажные складки. А потом, когда ее дыхание немного выровнялось, сдернул ее вниз и грубо развернул к себе спиной, надавливая на шею и заставляя наклониться вперед. Она едва стояла на пошатывающихся ногах, и я вцепился рукой в ее талию, не давая ей растечься пластом между раковин.

На секунду наши глаза встречаются в зеркале, и я тут же вхожу в нее сзади, ломая между нами последние барьеры, стирая ее легкую растерянность и осознание происходящего. В бирюзовых глазах снова поволока, а пухлый рот приоткрывается с каждым моим толчком. Она не сможет остановиться.

В ней горячо и тесно, но плавится почему-то только мой мозг, тогда как член становится все тверже и напряженнее. Ах, как же бл*дь, в ней хорошо… Просто до одури.

Намотав ее волосы на кулак, смотрю в зеркало на ее лицо, наслаждаясь увиденным. Ее желание смешалось со злостью и отчаянием, она проиграла в этой борьбе. Проиграла самой себе. Все ее годами строящиеся рамки и правила рушатся. Все, во что она старалась свято верить и этому следовать — растоптано. Капитулируя по всем фронтам, Анна приближается к оргазму, негромко вскрикивает и упирается побелевшими пальцами в зеркало. В уголках ее глаз слезы, она сейчас себя дико ненавидит, я знаю. Но меня это не трогает.

Я обещал ее уничтожить, и я это почти сделал.

Анна

Интересно, если бы сейчас потолок начал падать, мы бы остановились? Наверное, нет.

Дикое безумие. Колдовское наваждение, дьявольское сумасшествие. В очередной раз я завываю про себя всего лишь одну фразу: “Почему ооооон?”. Почему именно этот наглый, беспринципный мальчишка? Ах, да какой он, к черту, мальчишка, когда имеет меня вот так?…

С очередным наполняющим мое лоно толчком, кусаю губу, чувствуя во рту металлический привкус, а в во всем теле невесомую эйфорию. Все мысли выбиваются им, раз за разом, оставляя после себя глухую пустоту. Не хочется сейчас ни о чем думать, только чувствовать, потому что с сомнениями… я опоздала.

Они точно были, как и злость на Ярослава, как и вопящая стадия отрицания. Ни за что! Никогда! Он не посмеет! Я не позволю!

А затем всего лишь его опасная близость, сносящая меня с ног. Поцелуй, от которого разум окончательно истончился и болезненно слег на землю. И острые, как стекла, чувства. Он слишком близко. Он слишком далеко. Ненавижу его. Хочу прямо сейчас. Пусть это будет сном. Пусть он не останавливается.

Умелые пальцы, трогающие меня так откровенно и развратно. Пронзительно смотрящие на меня в зеркале серые глаза. Обжигающие поцелуи, от которых каждая клеточка кожи оживала в сладком предвкушении. Боже мой, я вообще не думала, не подозревала, что может быть вот так…

О какой фригидности я вообще раньше думала? Сейчас вспыхнула спичкой всего лишь за мгновение и, меньше, чем за минуту, получила самый яркий, сладкий и запретный в своей жизни оргазм.

Почему именно ты, Ярослав?!

Нам с тобой совсем не по пути, и это просто уму непостижимо почему мы сейчас здесь, в этом замкнутом пространстве, дышим тяжело и громко. Вцепившись друг в друга с такой силой, словно боясь, что нас раскидает по разным уголкам планеты, не дав завершить начатое. То, о чем мы оба уже долгое время мечтали.

Он хотел меня давно. Я знаю. И вот добрался. А что дальше?

О Боже…

Его движения становятся более быстрыми. Схватив меня за бедра, он насаживает мое податливое тело на раскаленный член, уничтожая последние остатки всяких мыслей. Больше никакого анализа и рефлексирования. В голове лишь белесый вакуум, а внизу живота тугой болезненный узел, требующий освобождения.

Кожа на ягодицах покрывается мурашками от предвкушения мощной и сладкой волны, ладонь Ярослава касается меня, поглаживает прямо по этим самым мурашкам. Потерявшись в ощущениях, где-то на периферии сознания замечаю в зеркале, как моя грудь развратно качается. Рядом валяется его пиджак, но он по-прежнему в рубашке. И вообще не раздет. Зато я практически голая, не считая красного комка на моей талии. А ведь это общественный туалет. Если кто-нибудь зайдет…

Ничего, кроме нового всплеска возбуждения эта мысль не принесла.

Отбросив упавшие черные волосы со лба, Ярослав снова ловит мой взгляд, гипнотизирует ртутным зрачком. Я не могу отвернуться. Но оргазм настигает так внезапно, и остро, и мучительно-сладко, резанув по моим оголенным нервам и превратив всю меня в одну взорвавшуюся вспышку…

Ох, черт…

Горячая и обильная струя семени обжигает кожу ни заднице, и я вздрагиваю, потихоньку приходя в себя. Кисть со вздувшимися венами упирается в раковину возле моего лица, вторая по-прежнему стальной хваткой сжимает мое бедро. Уткнувшись лбом мне между лопаток, юноша тяжело дышит, медленно востанавливая дыхание.

Ошеломленная происходящим, я не шевелюсь, уставившись совершенно обалдевшим взглядом в одну точку — начищенный до блеска слив под краном.

Ярослав приходит а себя первым. Отклеивается от меня, протягивает руку к бумажным полотенцам около мыла, ароматических палочек и всякой отельной ерунды. Спокойно отматывает ворох и вытирает им мою попу. Затем начинает вытирать свой член.

Дрожа, словно осиновый листок на ветру, я пытаюсь принять вертикальное положение, и мне, хоть и с трудом, удается это сделать. Непослушными руками скатываю вниз подол смявшегося платья. Будто корова пожевала и выплюнула. Натягиваю бретельки на плечи и впихиваю грудь обратно в тугой лиф. Все это время Ярослав молча следит за моими действиями, паралелльно застегивая брюки и звеня пряжкой ремня. Он же и первым нарушает тишину, разбив все мои остатки гордости вдребезги.

— На этом ваша работа, Анна Владимировна, в этой компании заканчивается. — Холодный и жесткий тон не оставляет сомнений в том, что это не шутка или тупой пранк. Это суровая и грязная реальность, в которую я падаю с вершины, на которой только что находилась. Больно разбиваюсь. — Чтобы завтра вас в “ИнтерМедиа Групп” больше не было.

Я настолько растерялась, что не нахожу слов, чтобы ответить. Я вообще не могу издать ни звука, словно парализованная наблюдая за его действиями.

Парень протягивает руку к пиджаку и достает что-то из кармана. Сложенный вчетверо листок А4. Разворачивает и швыряет передо мной. Это распечатанная на черно-белом принтере размытая фотка, но на ней я без труда узнаю себя. В тот момент, когда фотографировала бумаги Ярослава и пыталась найти хоть какой-то компромат на него, который позволил бы мне приструнить мальчишку и работать спокойно дальше, без сексуальных приставаний. И я думала, что нашла. Сфотографировала контракт, который он забыл на столе. Но ни разу не воспользовалась фоткой, чтобы шантажировать его, потому что, не считая случая в лифте, он вел себя адекватно. Я думала все наладилось! Нужды угрожать ему имеющейся информацией не было!

— Это с-совсем не то… — сумбурно бормочу, чувствуя, как пылают лицо и шея. О Боже, что происходит? Что, бл*дь, происходит?!

— Заткнись, — перебивает грубо. — Все, что было необходимо — я выяснил. А вот это можешь передать моему отцу, пусть не радуется раньше времени.

Передо мной падает еще кучка сложенных листов.

— Это копия настоящего контракта, а не той ерунды, что ты так усиленно фоткала для моего папаши. Передай ему, может он наградит тебя напоследок за усердную работу. Только валерьянку с собой не забудь захватить, вас обоих ждет легкое разочарование.

Я слушала этот бред, не веря своим ушам. Что за чушь?! Я же не шпионила, я просто…

— А за это все, — делает неопределенный жест рукой. — Кхм… спасибо. Мне понравилось, но извини, повторять не буду.

Язвительная насмешка появляется на его губах, а во мне все начинает полыхать от обиды и ярости. Чертов ублюдок! Да кем он себя возомнил, черт побери?!