Маленькая проблема

Глава 29

Ярослав

О том, чтобы вернуться к ее сестре, не может быть и речи. Объяснюсь с ней потом. Да и к чему я устроил этот цирк? Сам на себя не похож в последнее время.

В команде я всегда считался самым спокойным, уравновешенным и рассудительным. Во многом благодаря этим качествам я получил место капитана. Вспыльчивость, необдуманные решения — все это не про меня. Видели бы меня мои друзья сейчас… Хотя чего говорить — видят все метаморфозы практически каждый день, голову ломают, что же со мной происходит.

У двери моей квартиры уже ждет доставка с едой. Расплатившись с курьером, заношу пакеты домой и с облегчением выдыхаю. Я так устал. От непонятной беготни, от сумятицы в голове, от вечно ноющего странного чувства в груди. Ощущение неправильности происходящего давит бетонной плитой на плечи. Злость на Аню только усиливается. Потому что права она — весь этот спектакль с ее сестрой — для нее. Вот так по-детски жестоко и смешно. Она триста раз права — я веду себя как малолетний сопляк. Обиженный на ее предательство сопляк.

Забыть ее. Вычеркнуть из памяти и жить дальше привычной жизнью. Без этой гребанной головомойки. Хотя бы немного подтянуть учебу и разобраться со своей игрой в баскетбол. Я даже не помню счет последней игры, в голове ничего не откладывается, кроме информации, касающейся Анны.

Вяло жуя китайскую лапшу, рассеянно листаю томик Шекспира. Интересно, какой сонет ее любимый? Здесь много отметок.

Весь вечер проходит с книгой. И когда я перебрался на диван, так и не доев свой ужин, и когда улегся после душа в постель. Неожиданно Шекспир меня увлекает.

Или это потому что она читала эту книгу?

В университетской курилке сегодня дыхнуть негде, все торчат в закутке у корпуса, ежатся от холода. Везде шум, болтовня и смех. Не желая активно социализироваться по примеру других студентов, я по привычке стою бобылем в сторонке, наплевав на ветер. Лишь бы не лезли в душу с разговорами.

Никак не получается бросить курить. Спортсмен, блин.

— Привет, как дела? — раздается за спиной.

Ррр. Зарычать готов от досады. У меня жучки в карманах пуховика рассованы, что ли? Передо мной опять эта надоеда. С тонкой сигареткой в трясущихся пальцах.

— Привет, — бросил, как кот шерстью сплюнул.

— Ты куда делся вчера? Выскочил, как ошпаренный… Срочное дело, да?

Она мне словно пытается «помочь», настраивает на то, чтобы я выдумал причину, сказал угодный ей ответ. Но я не вижу смысла выдумывать, к тому же, откровенно говоря, ее прилипчивость меня изрядно утомила.

— За сестрой твоей побежал, — признаюсь.

Алина сразу меняется в лице, в глазах обида и горечь. А еще непонимание.

— Зачем? — недовольно насупилась.

Ровно смотрю на нее, и затягиваюсь в последний раз. Все равно никакого кайфа. Швыряю окурок в урну.

— Она мне нравится, — спокойно отвечаю, собираясь уйти.

Анина сестра смотрит на меня в полнейшем шоке, хлопает накладными ресницами.

Безо всяких объяснений и извинений, я покидаю ее и иду к машине — последнюю пару придется пропустить, у меня остались последние дела в офисе отца. Ничего такого, лишь забрать свои немногие вещи, которые я там оставил. Да из прачечной с того же здания звонили — оказывается, у них почти месяц висят пара моих рубашек. Наверное, Анна сдавала.

Неожиданно перед глазами всплывает картина, как она завязывала мне галстук практически каждый день. Я и сам прекрасно умею, у отца не забалуешь, но для нее специально делал узел криво-косо, чтобы она непременно подошла и поправила. Тогда я мог бы вблизи рассматривать ее шелковую кожу на шее и щеках, пока она старательно занималась галстуком, закусив нижнюю губу. Вдыхать ее тонкий, едва уловимый запах. У меня всегда была стойкая уверенность, что ее шампунь с ароматом ландышей. Простой такой, но очень нежный и свежий запах. Моя догадка подтвердилась, когда я мыл руки в ванной комнате у них дома и разглядывал окружающую обстановку (интересно же знать, как она живет). На полке у ванны стояла бутылочка шампуня с ландышем.

Офис совсем пылью покрылся — начальником Департамента управления еще никого не назначили. Отец не теряет надежды вернуть меня сюда. У нас уже был об этом разговор. Последний — пять минут назад.

— Яр, давай позабудем обо всех обидах. Возвращайся назад. Черт с ним, с Сергеем, пусть дальше числится совладельцем, как и было.

— Пап, ну честно, зачем я тебе? Должного рвения от меня ты вряд ли получишь, — я от его упертости взвыть был готов. Опять за свое!

— Мне нужны свои люди здесь. Те, кому я мог бы доверять.

— Хочешь сказать, ты доверяешь мне после того, как за твоей спиной я провернул то довольно трудоемкое дело? Никакой спонтанности, я все планировал и действовал осознанно.

Его лицо кривится.

— Ладно, признаю, что с Серегой я переборщил. Тем более его дочерняя компания в Японии «Тоичи Паблик» стала приносить нам немыслимый доход. Сотрудничество с японцами более чем выгодное.

Опять выгода. Опять деньги. Ни черта он не осознал. Он и простил меня за ту выходку только потому, что она принесла прорву денег. Непрошибаемый человек.

— Я же о тебе забочусь. Проработаешь главой Департамента какое-то время. Это управление, сын! Самое трудное, но и самое интересное место. Накопишь опыт, а потом в мое кресло сядешь.

— Пап…

— Я о твоем будущем забочусь. Уже все спланировал для тебя! — возбужденно настаивает он. У меня внутри все падает.

— Да что ты?

— Ну, конечно. Ты мой сын, я не могу тебя отпустить в свободное плавание. Только не с нашей фамилией, Яр. Тебе уже двадцать два! Взрослый у меня совсем. Нужен хороший фундамент для построения карьеры и семьи.

— Какой семьи? — хмурюсь, не очень понимая к чему он ведет.

— Такой. Жениться тебе пора. Чего глаза вылупил? Я в твои годы уже тебе памперсы менял.

Внезапно меня осеняет ужасная догадка, от которой смеяться хочется в истерическом смехе.

— Ты мне, наверное, и невесту нашел?

— Да полно, выбор у тебя огромный! На любой вкус. Дочь Барышникова, например. Блестящий вариант, последний год в Лондоне доучивается. Европейское образование получает. Эх, и ты мог бы, если бы не уперся в свою Москву.

Стою и как дурак улыбаюсь, а внутри все холодеет. Бл*дь, он серьезно что ли?!

— Или Волошиных дочерей вспомни. У него их две — любую выбирай. Обе умницы, скромные, изысканные, прекрасно воспитаны.

— А двух сразу можно? Чтобы наверняка.

— Не язви. Не хочешь Волошиных, тогда…

— Пап, — прерываю этот поток бреда. — Я если и надумаю жениться, то сам как-нибудь разберусь. Ты меня с успешным проектом не путай, пожалуйста. Я живой человек. Волошин и как там его, Барышников, продают что ли дочерей своих?!

Он откидывается в своем президентском кресле, скрещивает руки на груди.

— Я тоже был раньше набит до отказа юношеским максимализмом. Поверил в бескорыстную любовь до гроба твоей матери. И что? Не зря пословица есть: деньги идут к деньгам. Это самые прочные и успешные браки.

— Ага, для родителей.

Отец и тут пытается урвать выгоду. Ну полный финиш. Спит и видит, как пересчитывает деньги Барышникова или Волошина.

— Ты подумай, время есть. Но девчонки тоже тебя сидеть ждать не будут. Их быстро разберут.

— Думаю, я смогу пережить это.

— Не ерничай.

— Пап, я пошел. У меня еще дела.

Сбежал, только бы не продолжать этот бессмысленный разговор.

В кабинете забрал только наручные часы, которые пылились в ящике моего стола и наушники от айфона. На этом все. Окинув прощальным взглядом стеклянный бокс, не удерживаюсь и опять смотрю на рабочее место Анны. Грудь опять кольнуло чем-то острым.

Выйдя из своего кабинета, подхожу к ее столу. Вижу, как в конце коридора на меня с любопытством пялятся Тоня с Дианой, но мне плевать. Сажусь в ее кресло и придвигаюсь поближе к компьютеру.

Канцелярская бумажка, приклеенная к экрану компа «Забрать рубашки Я.И. в четверг!» вызывает легкую улыбку. Почерк, словно курица лапой помахала. Даже у меня, и тот аккуратнее. Буквы кривые и огромные, но я все равно снимаю бумажку и зачем-то аккуратно кладу ее себе в карман.

На столе порядок, а в ящиках почти пусто. Ничего, кроме небольшого черного блокнота. Открываю его, листаю отрешенно, разглядывая ее крупные строчки. Список дел на каждый день. Анна очень организованный человек, я это помню.

Перевернув последнюю страницу, вижу еще одну запись и застываю на месте, не шевелюсь. Мое внимание привлекает эмоционально написанная строчка.

«Подготовить себе 100 % защиту от Я.И.!»

Судя по дате, написанной ее же рукой, эта запись сделана сразу после того, как я забрал ее из Сергиева Посада. Как результат того вечера на моей кухне…

Под этой строчкой она перебирала разные варианты.

«Купить биту и принести на работу! Использовать при малейшем поползновении Я.И. на мои честь и достоинство. Целиться по яйцам. УХА-ХА».

Прыснув от смеха, качаю головой. Неприемлемый вариант!

Спасибо, Анна Владимировна, что этот вариант вы не рассматривали всерьез! У меня аж в паху все сжалось, как представил!

Поежившись, читаю дальше.

«Одеваться и выглядеть как настоящая мымра. Не мыться пару-тройку дней».

Этот вариант она сердито зачеркнула несколько раз, вызывая во мне новый приступ смеха. Так и вижу, как она на полном серьезе сидит тут и раздумывает, как избавиться от моих приставаний. И все безрезультатно. Я тот еще ходячий харассмент был по отношению к ней.

Тоня и Диана уже совсем свесились с ресепшена на другом конце коридора, пытаясь разглядеть, что я нашел тут смешного. Машу им со своего места, те мигом юркают обратно за угол своего убежища.

С интересом возвращаюсь к блокноту.

Непрочитанной осталась только одна строчка и она стирает мою улыбку моментально. По голове словно кувалдой прилетает, настолько я замер, как пришибленный.

«Шантажировать бумагами. Понарошку, конечно же. Врагу (И.В.) не сдается наш гордый Варяг!»

Нет, нет… Этого не может быть…

Все внутри переворачивается, потому что до моего задубелого мозга начинает кое-что доходить.

Пальцы почти не слушаются, когда я набираю внутренний номер отца по стационарному телефону. Распознав мой голос, секретарь переключает меня на него мгновенно.

— Пап, а про «Тоичи Паблик» тебе Анна рассказала? — спрашиваю без предисловий.

— Это срочно? — недовольно булькает трубка.

— Да! Очень!

— Не ори, чуть не оглох.

— Анна или нет?!

— Ну, можно сказать и Анна, — хмыкает отец.

— Что ты этим хочешь сказать?

— А то, что твоя секретарша — крепкий орешек. Уж я ее в последнее время только как не прижимал. Нормальная девка, а ты ее уволил.

— Ничего не понимаю…

— Она тебя не сдавала. Это айтишники наши постарались. Сначала ее почту, а потом и личный телефончик взломали. Так и знал, что что-нибудь интересное у нее найду — твоя же секретарша, все документы и переписки через нее проходят. Подставной контракт, оказалось. Хитер ты, сукин сын. Весь в меня. Даже секретарше не доверял. Я тут подумал, кстати…

Я бросил трубку, не дослушав отца. Совершенно обалдевшим взглядом медитировал на ее блокнот еще пару минут.