Мистер Неправильный Номер

Я не помнила никакой Андреа Свирц, но собирался разыскать ее, как только вернусь домой. Что за сука.

— Мне нужно идти, Оливия, — сказала Гленда, указывая на своего мужа, — но у меня нет никаких обид. Прими это как урок и двигайся дальше, хорошо?

Мне снова захотелось плакать, потому что она была такой милой. Я кивнула и сумела прохрипеть что-то вроде

— Извини и доброй ночи —, прежде чем взять свой солод и исчезнуть.

Я прошла квартал, а потом села на скамейку, когда до меня дошла ужасная правда всего этого.

Черт возьми.

Колин никому не сказал.

Мне стало дурно, когда я подумала о его лице, когда я была для него абсолютной ведьмой. Сравнила его с отцом — тьфу. Я достала свой телефон и написала ему сообщение.

Я: «Колин, мне ТАК жаль. Я знаю, что это не ты сказал, и мне ТАК жаль, что я была такой сукой, особенно после Ночи Секса.»

Я встала и прошла еще один квартал, прежде чем проверить свой телефон.

Ничего.

Я отправила еще одно сообщение.

Я: «Я знаю, ты, наверное, злишься на меня, но, пожалуйста, знай, что я очень сожалею о том, как обошлась с тобой. Ты этого не заслужил, а я самая большая сука в мире.»

Остаток пути домой я прошла пешком, а когда добралась до вестибюля, отправила еще одно сообщение.

Я: «Хорошо. Значит, ты меня игнорируешь. Я заслужила это, но, пожалуйста, прости меня. Я знаю, что мы постоянно ведем себя как придурки друг с другом, но я вышла за рамки нашего обычного подшучивания, и мне очень жаль. Если ты захочешь спуститься и поговорить, моя дверь будет открыта, и я буду есть рамен с чувством вины.»

Я нажала «Отправить», но как только вошла в лифт, нажала кнопку этажа Колина.

Я должна была заставить его выслушать.

Я сделала глубокий вдох, прежде чем постучать в его дверь. Пожалуйста, пусть Джека не будет дома, и, пожалуйста, пусть там не будет какой-то женщины. Я полезла в карман юбки, чтобы проверить свой телефон, когда дверь открылась.

Там был он.

— Привет. — Его лицо ничего не выражало, было таким деловым, как будто я стояла у его двери и продавала пылесосы. Он выглядел нетерпеливым, как будто хотел, чтобы я поторопился.

И такой отстраненный, что было больно дышать.

— Могу я поговорить с тобой секунду?

Он оглянулся через плечо.

— Твой брат…

Я схватила его за толстовку и потащила в коридор.

— Мне просто нужна секунда. Пожалуйста?

Он закрыл за собой дверь, и я почувствовала, как что-то екнуло у меня в груди, когда его кадык подпрыгнул. Я отпустила его, но моя рука сразу же стала скучать по его груди.

Я подняла глаза от его горла и спросила:

— Ты получил мои сообщения?

Его челюсть напряглась.

— Мой телефон заряжается в кабинете. Что случилось?

Я сглотнула. Это было труднее сказать лично.

— Послушай, Колин. Насчет того дня…

— Забудь об этом. — Его челюсть снова сжалась, и он сказал: — Это не имеет значения.

— Нет, имеет. Я была неправа…

— Забудь об этом, Лив. Мы уже говорили о том, что это была ошибка и…

— Перестань перебивать. Я не говорю о сексе, ясно?

Сигнал моему брату, открывающему дверь и переводящему взгляд с нас на него и обратно.

— Что вы, ребята, здесь делаете?

Колин сказал:

— Ничего.

А я сказала:

— Разговариваем.

Но Боже, неужели Джек слышал, как я кричала о сексе?

Он поднял брови и ухмыльнулся.

— Дай угадаю. Ливви хочет вернуться к нам теперь, когда она безработная.

— Пошел ты. — Я была рада, что он не слышал, но его пренебрежительное отношение к моей жизни вывело меня из себя. Я закатила глаза и умоляла бесчувственного Колина: — Пожалуйста, просто прочти мои сообщения.

Колин

Я смотрел, как она уходит, чувствуя, как меня ударили под дых. О чем она?

— Чувак, почему бы тебе не перестать пялиться на задницу моей сестры? — Джек бросил на меня странный взгляд, от которого я был не в настроении.

— Да. Ладно. — Я вернулся в дом, и он последовал за мной.

— О чем, черт возьми, Ливви могла написать тебе?

Я притворился невежественным.

— Кто знает?

— Нет, серьезно. Нет никакого смысла в том, что Оливия написала бы тебе.

Я проигнорировал его, пошел в офис и отключил свой старый телефон от

зарядного устройства.

— Не знаю.

— Хорошо, почему бы тебе не проверить? — Он стоял в дверях, хмуро глядя на меня. — Тогда ты узнаешь, придурок.

Я позволил своей руке упасть на бок.

— Я в порядке, но спасибо.

— Какого хрена? — Он сделал шаг в кабинет и сказал: — Я в порядке? Правильный ответ: — Я, блядь, понятия не имею, зачем твоей младшей сестре вообще писать мне. Я лучше проверю, потому что это странно. — Это был бы правильный ответ.

Я ничего не сказал, потому что не знал, что, черт возьми, вообще сказать.

— Между вами двумя что-то происходит?

Я вдохнул через нос и, видимо, слишком долго не отвечал, потому что у Джека отвисла челюсть.

— Моя сестра — ты издеваешься?

— Послушай, Джек…

— Нет, ты послушай. — Он выхватил телефон у меня из рук — это было самое быстрое движение, которое я когда-либо видел у этого парня, и посмотрел на сообщения, вытянув жесткую руку, чтобы удержать меня. Я хотел наброситься на него и забрать телефон, но в этот момент я облажался.

Независимо от того, что Лив только что написала, все это было написано у него на лице. Джек знал.

Его глаза скользнули по экрану, прежде чем он сказал:

— Ого!

Он выронил телефон, как будто тот обжег его.

— Ночь секса? Что это, черт возьми, такое? Пожалуйста, скажи мне, что ты не спал с Оливией. — Он пристально смотрел на меня целую секунду, прежде чем броситься вперед и толкнуть меня. — Что, черт возьми, с тобой не так?

Он снова толкнул меня, его лицо покраснело, когда он выплюнул:

— Моя сестра?

А потом он включился. Он снова толкнул меня, затем бросился вперед, полностью подставил плечо и уложил меня. Мы оба ударились о стену, прежде чем упасть на землю — блядь, моя голова — и он бормотал кучу всякой хуйни (отвратительный сукин сын воспользовался Лив), пытаясь прижать меня к земле, чтобы ударить.

— Прекрати, Джек, — проворчал я и подобрал под себя ноги, перевернувшись так, чтобы он больше не был на мне, прижимая его просто для того, чтобы его гребаные размахивающие конечности не сбили меня с ног.

— Ты, блядь, можешь расслабиться? — Я выкрикивал эти слова, пытаясь удержать его, но он был на добрых пятьдесят фунтов больше меня. Его колено уперлось мне в живот, я застонал и перевернулся на спину, предоставив ему идеальный угол, чтобы выбить из меня все дерьмо.

Он посмотрел на меня сверху вниз и занес кулак, а я просто ждал, что он ударит меня. Может быть, физическая боль облегчила бы часть вины, которая грызла меня с той ночи, когда я поцеловал ее. Я собрался с духом, но вместо того, чтобы почувствовать его костяшки пальцев на моем глазу, Джек опустил руку и, тяжело дыша, спросил:

— Какого черта, Бек?

Я покачал головой.

— Я не знаю, чувак.

— Ты действительно не собираешься сопротивляться? — Джек выглядел одновременно разочарованным и возмущенным, ожидая моего ответа, как будто он с нетерпением ждал драки. — Ты серьезно позволишь мне ударить тебя?

Я просто снова покачал головой и сказал:

— Ты должен ударить меня.

Он сглотнул и откинулся на пятки.

— Так ты и Оливия…?

Я кивнул, ненавидя себя.

Джек коснулся своих взъерошенных волос спереди.

— Черт возьми, Бек, я думаю, ты испортил мне прическу.

— Я думаю, твой парикмахер испортил тебе прическу.

Он улыбнулся на секунду, но это длилось недолго.

— Ну и что? Ты собираешься бросить ее? — Его голос звучал измученно, потому что он знал меня достаточно хорошо, чтобы понимать, что отношения — это не мое. Он был рядом во время каждой интрижки, которая у меня когда-либо была. — Я имею в виду, конечно, ты это сделаешь. Ты уже это сделал?

— Нет. — Это вызвало горький смех в моем горле, когда я вспомнил, как она велела мне уйти. — Твоя сестра опередила меня в этом.

Он выглядел немного менее сердитым.

— Ни хрена?

Я снова кивнул.

— Она бросила меня на следующее утро после этого.

— Черт, — пробормотал он себе под нос. Он провел рукой по подбородку и поднялся на ноги. Он протянул мне руку и сказал: — Так вот почему ты был мудаком всю прошлую неделю?

Я схватил его и встал.

— Разве я был?

— Ты вытащил весь кухонный кран из-за капель. — Он кашлянул от смеха и добавил: — Как полный психопат.

Я прочистил горло.

— Хотя мне нравится новый.

— Мне тоже. — Джек почесал лоб и сказал: — Так, например… что? Ты злишься, потому что это она положила конец всему вместо тебя?

Я вздохнул, посмотрел на своего лучшего друга и решил перестать врать.

— Я злюсь, потому что я вроде как, не знаю, она мне действительно очень нравится. Может быть.

Он покачал головой.

— Но… это Ливви.

— Я знаю. — Мы были командой столько, сколько я его знал, командой, согласившейся с тем фактом, что Оливия была маленькой занозой в заднице. — Я сам не могу в это поверить.

— Боже милостивый. — Он закатил глаза и покачал головой. — Ну, тогда тебе лучше взять телефон и прочитать ее чертовы сообщения. Она действительно сожалеет о чем-то и хочет, чтобы ты пошел и поговорил с ней.

Я наклонился и схватил телефон с треснувшим экраном, не сводя глаз с Джека.

— Что ты хочешь сказать? Тебя это устраивает?

— Черт. Блядь. Я не знаю. — Он скорчил гримасу, как будто что-то плохо пахло, и сказал: — Я знаю, что ты хороший парень, так что, если она тебе действительно нравится и ты не планируешь ее обманывать, я не собираюсь прекращать нашу дружбу из-за этого.

Честно говоря, я был шокирован, услышав это.

— Но мне понадобится прочистить мозги после того, что я прочитал. Например, вид вас двоих вместе, вероятно, вызовет у меня приступ рвоты. Прими это как предупреждение.

Это заставило меня рассмеяться, что заставило его тоже рассмеяться.

— Принято к сведению, — сказал я, чувствуя такое чертовски облегчение, что мне захотелось обнять Джека.

— Блевотина, блядь, повсюду. — Он вышел в гостиную, но продолжал говорить. — Кровавая баня, только это блевотина вместо крови.

— Понял.

— Экзорцистский уровень расколотого гороха.

— Это блевотина. — Я последовал за ним из офиса и сказал: — Я понял.

— Ты когда-нибудь видел эту сцену, в Кэрри, с ведром свиной крови? Это будет похоже на то, только вместо свиной крови…

— Срань господня, Джек, — сказал я, смеясь. — Может, ты уже заткнешься насчет блевотины?

Оливия

Мое сердце подскочило к горлу, когда я услышала стук. Меня никогда не пугал Колин, но по какой-то причине я очень нервничала, извиняясь.

Вероятно, потому, что он ждал целый час, а потом написал только ОК.

Я прочистила горло и открыла дверь.

И вот он здесь. Его лицо было серьезным, жестким, непроницаемым и таким красивым, что я разрывалась между страхом и волнением. Хотя его волосы были в некотором беспорядке, и у него была пара красных отметин на лице.

Я сказала:

— Привет. Заходи.

Он шел прямо на меня, заставляя меня попятиться назад. Он позволил двери захлопнуться за нами, когда он возвышался прямо надо мной и сказал: