Привилегия

Дразнящий смех Лючии окрасил гостиничный номер, когда она запрыгнула на кровать и вырвалась из его объятий. Она бросила ему через плечо сексуальную улыбку и кинула в него еще один кусочек попкорна. По крайней мере, на этот раз ему удалось увернуться. Он наслаждался видом ее обнаженных ног, гладких, золотистых и шелковистых, стоящей на кровати в его одежде. Каждый раз, когда она двигалась, он получал самый приятный взгляд на ее задницу и рай между ее бедер.

Потому что да, на ней даже не было трусиков.

На ней не было ничего, кроме веселья и греха. Он хорошо проводит время, либо вместе, либо никак. Это как-то сразу ударило его прямо в грудь. Конечно, он знал это. Он, блядь, сказал это. Он любил эту девушку так, как никто никогда не мог знать. Никто никогда не поймет, как от одного взгляда на нее у него сжимается грудь, а сердце, блядь, взрывается.

Конечно.

Он это знал.

Он сказал.

Но именно в этот момент Ренцо по-настоящему понял, что все это значит для него. Что он сделает все ради этой девушки. Умрет за эту гребаную девчонку. Будет любить ее до конца света, если это то, что ей нужно от него. Он сделает это. Все это. И никогда даже не усомнится.

Боже.

Кто-то любил его.

Кто-то присматривал за ним.

Возможно, это был дар Лючии Марчелло.

Возможно, она его награда за все, что произошло в его жизни до этого момента. Она та, что ему дано, компенсируя буквально все остальное.

Лючия улыбнулась ему сверху вниз.

— Что?

Ренцо рассмеялся.

— Что?

— Ничего. Ты просто замер и… уставился на меня.

— Я не могу смотреть на тебя, принцесса?

Она закатила глаза и швырнула в него целую пригоршню попкорна. Ренцо даже не пытался увернуться. Попкорн рассыпался по его голове и плечам, прежде чем упасть на пол. Они навели беспорядок со всей этой бойней с попкорном, но это было прекрасно. Он не возражал собрать его. Особенно если она помогала, а это означало, что он должен будет пялиться на ее красивую задницу каждый раз, когда она наклоняется, поднимая еду.

Да, черт возьми.

Его мысли быстро вернулись туда.

— Ты опять это делаешь, — нараспев произнесла Лючия. — Я имею в виду, что смотришь на меня.

Ренцо пожал плечами.

— Я просто думал о том, как сильно я тебя люблю, на самом деле.

Лючия моргнула. Ее плечи расслабились, и хватка на тарелке с попкорном смягчилась ровно настолько, давая ему возможность открыться. Не раздумывая, он воспользовался случаем и прыгнул на кровать прежде, чем она поняла, что он делает. Выдернув тарелку из ее рук одной рукой, а другой обхватив ее за талию, Лючия расхохоталась эхом в комнате, когда он потянул их обоих вниз. Конечно, беспорядок стал ещё больше. Попкорн был повсюду.

Он нисколько не жалел об этом.

Не тогда, когда держал ее тело под собой, двигаясь самым лучшим образом. Он даже не потрудился одеться после душа. Кроме того, она все равно надела его футболку, и он не видел смысла одеваться. Не тогда, когда он был готов провести остаток ночи, пытаясь удержать Лючию подальше от ее одежды.

Его голова наклонилась, и он поймал ее губы в кровоточащем поцелуе. Ее руки скользнули вниз по его груди, а бедра крепко обвились вокруг его талии, притягивая еще ближе. Ощущения ее ногтей, прокладывающих линии вниз по его коже, в то время как ее нагота терлась о его твердеющий член, сводили его с ума.

Так чертовски сильно.

Он никогда не переставал удивляться тому, что каждое прикосновение этой девушки ощущалось как в первый раз. Каждый поцелуй, каждое прикосновение ее рук к его телу, и то, как она ощущалась под ним. Ее звуки были музыкой. Красивой и увлекательной. Если и был шелк, за который он был бы не прочь заплатить, так это мягкость ее тела под его руками.

Он бы умер, чтобы чувствовать это все время.

— Пожалуйста, пожалуйста.

Ее слова прошептали по его коже, когда его рот нашел ее горло. На вкус она была как леденец, соль и секс. И вкус его тоже. У нее был такой вкус, словно он только что трахал ее. Потому что так оно и было.

Ее руки скользнули под его боксеры и нашли его длину. Его зубы обнаружили точку ее пульса, в то же время она сжала его член и погладила его от основания до кончика. Все это время она двигать вращать бедрами и издавать те звуки, которыми он просто не мог насытиться.

Такая отзывчивая.

Очень красивая.

Идеальная.

Каждый сантиметр ее тела был абсолютно идеален для него.

Он находился в двух секундах от того, чтобы спрятаться именно там, где хотел быть больше всего — между ее проклятыми бедрами — когда шум на заднем плане вернул его к реальности резким рывком. Словно проклятая рука схватила его за горло и практически оторвала от Лючии.

— Черт, — простонал он, прижимаясь лбом к ее груди.

Ее руки отпустили его, но в то же время скользнули вверх по его обнаженной спине.

— Все в порядке, — сказала она, смеясь. — Иди и ответь на звонок.

Он мог бы проигнорировать его, но мелодия говорила, что это его сестра. И единственная причина, по которой Роза будет звонить, это Диего. Ренцо никак не мог проигнорировать звонок.

— Да, блядь, я в порядке.

К счастью, Лючия не сделала ни малейшей попытки притянуть его к себе, когда он оттолкнулся, и вскочил с кровати, чтобы найти свой телефон. Но это не означало, что это легко. Все, что ему нужно было сделать, это оглянуться через плечо и увидеть ее распростертую на кровати с выставленной напоказ киской, блестящей, влажной и готовой для него, и он хотел зарыться прямо туда.

К черту звонок.

Но нет.

Он не мог проигнорировать.

Ему потребовалось слишком много времени, чтобы найти проклятый телефон, засунутый под его забытые джинсы на полу. Как телефон вообще оказался там, когда он раньше положил его на кровать, он не знал. Он предположил, что это свидетельство беспорядка, который они с Лючией устроили в их битве за попкорн.

К тому времени, как он нашел телефон, он уже перестал звонить. Ренцо поспешил перезвонить сестре, и Роза сняла трубку еще до второго гудка.

— Извини, — тяжело вздохнула Роза, — Я не хотела звонить.

— Но я же тебе сказал.

Смех его сестры звучал мрачно, но на заднем плане он слышал причитания Диего:

— Ты сказала, Роза, ты так сказала!

— Он был в порядке, — пробормотала его сестра, — А потом я упомянула — просто чтобы успокоить его, — что если понадобится, мы можем увезти его к тебе. Он понял это так, что сегодня ночью он вернется домой, или ты приедешь сюда. Когда я попыталась объяснить ему, что нет, ты не приедешь, пока он не потребует этого…

— У него случился нервный срыв, — вставил Ренцо.

— Да. Черт, прости меня, Рен.

Он не винил свою сестру.

Диего мог быть непостоянным. Он хотел того, чего хотел, и в девяти случаях из десяти ребенок хотел своего старшего брата.

Сжав кончиками пальцев переносицу, он повернулся и посмотрел на Лючию. Вместо того чтобы лечь на кровать, она села и скрестила ноги. Это настоящий позор. Он больше не видел неба между ее бедер, и она нахмурилась. Он не хотел портить им день и ночь, но…

— Диего? — спросила Лючия одними губами.

Ренцо кивнул.

Она пожала плечами, и предложила ему небольшую улыбку.

— Ты должна поехать и забрать его.

Он посмотрел на нее.

Она только рассмеялась.

— Езжай и привези его. Все нормально. Мы можем включить фильм, заказать еду, и он отлично проведет время.

Так и будет.

Малыш любил Лючию.

Ренцо только сейчас понял — потому что уже давно знал — как сильно Лючия заботится о Диего. Она не выглядела так, словно чувствовала, что ее время с ним было испорчено. Ее совершенно не волновало, что остаток дня и ночи они проведут, развлекая Диего.

И ад…

Может, за это он любил ее еще больше.

— Рен? — спросила сестра, возвращая его к разговору.

Он взглянул на часы, стоявшие на ночном столике. Было уже далеко за полдень. К тому времени, как он доберется до Бруклина и вернется с Диего, вероятно, наступит время ужина или немного позже.

— Скажи ему, что я приеду через час, может, чуть больше, — сказал Ренцо.

— Ты слышал, Диего?

Очевидно, она включила громкую связь, потому что плач Диего прекратился, малыш всхлипнул и сказал:

— Хорошо, Рен.

Вот и все.

Он попрощался и повесил трубку. Он быстро натянул джинсы, и к тому времени, как добрался до Лючии, она уже стягивала с себя футболку и передавала ему.

Черт.

Он старался не пялиться на ее грудь.

И облажался, как ублюдок.

— Я оденусь к тому времени, как ты вернешься, — предупредила она, когда он надел футболку.

— Хочешь поехать со мной?

Она посмотрела на беспорядок на полу.

— Я должна все убрать, разве нет?

— Я помогу, если ты…

— Я могу прибраться.

— Я должен был снять номер с двумя спальнями, я думаю.

На всякий случай.

Он вспомнит об этом в следующий раз.

Лючия протянула руку, схватила его за футболку и притянула к себе для обжигающего поцелуя. Затем прошептала ему в губы:

— Иди и приведи своего брата. И не беспокойся обо мне. Я никуда не уйду.

Хорошо знать.

Не то чтобы он в ней сомневался. * * *

Диего прыгал впереди Ренцо, его синий рюкзак подпрыгивал на плечах при каждом шаге. Вполне возможно, что малыш был больше взволнован встречей с Лючией, чем фактом, что его брат приехал за ним. Но Ренцо не хотел этого признавать.

— Можно мне тоже пиццу? — спросил Диего через плечо.

Ренцо усмехнулся и кивнул.

— Конечно, можно.

Чего бы ни хотел этот мальчишка, Ренцо даст ему это. Или, по крайней мере, попытается. Это самое меньшее, что он мог сделать для Диего, учитывая все остальное, с чем ему приходилось иметь дело.

— Будь осторожен с моим рюкзаком, Рен, — сказал Диего так серьезно, как только мог своим четырехлетним голосом. — У меня самая лучшая машина.

Да, Ренцо видел.

В коробке.

Миллион маленьких кусочков.

Которые ему придется собрать воедино.

Впрочем, он не возражал. Эта модель автомобиля займет Диего на несколько дней. И это давало Ренцо возможность хорошо провести время со своим младшим братом.

Определенно стоит того.

Ренцо улыбнулся.

— Я не сломаю твои новые игрушки.

— Хорошо.

— Дверь с номером семь, — сказал Ренцо Диего, подходя к номеру, о котором шла речь. — Просто иди прямо — Лючия ждет тебя.

Диего потряс крошечным кулачком в воздухе, издал вопль и ускорил шаг. Ренцо побежал бы догонять брата, но решил, что с мальчиком все в порядке. Как он и сказал Диего, номер был не заперт. Диего проскользнул внутрь, но оставил дверь открытой.

— Лючия!

— Тебе не нужно звать ее, Диего, это всего лишь одна комната.

— Лючия!

Почему он кричит?

Дети странные.

Ренцо точно понял, почему Диего звал Лючию, когда вошел в номер отеля, и обнаружил, что он пуст. Чист, без попкорна на полу, как он его оставил. Кровать была застелена, а не испорчена из-за того, что они вдвоем кувыркались по простыням. Он моргнул и снова огляделся.

Ее вещи исчезли.

Она исчезла.

Дверь в ванную была оставлена широко открытой.