Привилегия

Лючия не могла этого допустить. Перекатившись на колени, она повернулась к нему лицом. Она использовала его тело как подушку в некотором роде, положив подбородок на тыльную сторону ладоней, лежащих на его твердом животе, когда посмотрела на него снизу вверх. Он быстро поправил одеяло, прикрыв ее спину и ноги, но оставив ее голову открытой.

— Знаешь, ты был прав, — пробормотала она.

— Насчёт чего?

— Пляж лучше, когда вокруг меньше людей.

Он ухмыльнулся.

— Я знаю. Это любимое время Диего, чтобы прийти и построить песочные замки.

Вот оно снова.

Эта любовь.

Его тон стал еще более резким.

Даже подслащенным.

Это никогда не подводило, когда дело касалось его брата.

— И я подумал, что тебе тоже понравится, — сказал он тише, снова встретившись с ней взглядом. — Во всяком случае, я на это надеялся.

Тогда она тоже услышала это.

Любовь смягчила его тон для нее.

Ренцо заложил руки за голову и уставился в небо.

— Во сколько тебе нужно вернуться сегодня вечером?

— Я не вернусь сегодня вечером, Рен.

Его взгляд снова упал на нее.

— Нет?

— Нет.

Она наслаждалась каждым мгновением, проведенным с ним. Это то место, где она хотела быть. Только с ним.

Ренцо улыбнулся своей ленивой, сексуальной улыбкой, которая заставила ее сердце снова забиться сильнее.

— Хорошо. Я подумал, может, ты останешься со мной, так что на всякий случай у меня имеется еще один сюрприз на сегодня.

— Ох?

— Да, детка.

— Ты не должен… ничего делать для меня. Просто покажи.

Докажи, что тебе наплевать на то, что они говорят.

— Ну, знаешь, машина, какие бы еще сюрпризы у тебя ни были, — сказала она, приподнимаясь на коленях и наклоняясь так близко, что их носы соприкасались. — Ничего из этого. Мне ничего от тебя не нужно.

Что-то непонятное мелькнуло в его глазах, когда они опустились к ее губам.

— Никогда?

— Для меня это не о вещах, Рен. Это про нас.

На этот раз она единственная, кто поцеловал его. Сильнее и быстрее, чем он ее. Она хотела попробовать его еще раз, потому что просто не могла насытиться.

— Все еще твоя, да? — прошептала она ему в губы.

Ренцо улыбнулся.

— Ты ведь не можешь принадлежать никому другому, правда?

Нисколько.

В том-то и дело…

Тогда эти слова легко сорвались с языка.

Три коротких слова, подумала она, возможно, не изменят того, что она уже знала, но в то же время, вероятно, изменят все.

— Я люблю тебя.

Его руки на ее талии напряглись.

— Любишь?

— По сумасшедшему. Очевидно, глупо. Это то, что люди продолжают говорить.

— Но ты все еще любишь.

— Как я не могу? Мне все равно, что они скажут. Они знают, что мне все равно — возможно, это их и пугает больше всего.

Она не ожидала, что он скажет это в ответ, даже если думала, что знает, что он может ответить. Она сказала это не только для того, чтобы заставить его сказать ей то же самое. Она призналась, потому что это правда. Это единственное, что имело для нее значение. То, что она сказала это; он услышал; это правда.

Ренцо снова поцеловал ее, высунув язык, касаясь уголка ее губ, прежде чем прошептать:

— Важно только то, чего ты хочешь, Лючия, и если ты хочешь быть здесь, то никто никогда не заберет тебя у меня. И знаешь почему?

— Почему, Рен?

— Потому что, девочка… Я люблю тебя больше, чем ты думаешь, Лючия. Этого никогда не будет достаточно, но я люблю.

Он ошибался.

Очень ошибался.

Этого всегда будет достаточно.

Впрочем, ничего страшного, что он считал, что недостаточно хорош для нее. Она не возражала потратить время, доказывая ему обратное. В конце концов, он нашел время взглянуть, кто она на самом деле. Она тоже уже увидела его.

Ему просто нужно увидеть себя.