С оттенком помешательства

Глава 24. Поигрались и хватит?

— Лин, ты же справишься тут пару минут без меня? — спросила мама, вынимая из карманчика фартука свой трезвонящий телефон.

— Да, конечно. Сходи поболтай, — улыбнулась ей, не отвлекаясь от нарезки овощей.

Когда мама глянула на дисплей, она на миг остолбенела. С озадаченным видом покосилась на меня. Рот раскрыла, желая что-то сказать, но все же передумала. Она всполошено вытерла руки кухонным полотенцем и пулей выбежала из столовой, оставляя меня одну.

Хм... Наверное, опять нужно кого-то по работе подменить.

Особняк Бергеров был вылизан до блеска еще пару часов назад. Сытный ужин практически приготовился. Оставалось только доделать салат и можно было смело отправляться домой.

К слову, около шести вечера я слышала как домой вернулся Арсений Андреевич. А я ждала нашей встречи. Но, должно быть, мужчина понял, что мама работала не одна. Или по каким-то иным причинам он не изъявил желания показываться нам на глаза. Он всего лишь поздоровался с нами из холла.

"Добрый вечер, милые барышни", — произнес он глубоким басом и перед глазами сразу же предстал образ сильного высокого брюнета с проседью на висках и глазами цвета янтаря. Точь-в-точь, как у Яна.

Почему-то именно темноглазого брюнета я себе представляла.

— Опа, и ты тоже здесь, — внезапно в столовой возник Ян. Вспомнила, блин. — Привет. Не знал, так бы раньше вышел поздороваться.

— Приветик. А мы скоро уже уходим, — бодро ответила.

Я подняла на парня взгляд и ахнула в ужасе при виде насыщенно фиолетового фингала под левым глазом, заплывшим кровью, и рассеченной брови.

— Ого! Где это тебя так помяли?

Ян смешно сгримасничал и отмахнулся.

— Да на тренировке в борт неудачно вписался! Бывало и похуже!

Он подошел к столу, за которым я работала, нагло своровал с разделочной доски кусочек огурца и отправил себе в рот.

— Ты че как?

Он оценивающе окинул меня взглядом, вглядывался в лицо, словно сыщик в поисках следов преступления.

Некомфортно. Рядом с Яном мне зачастую становилось не по себе.

Руки сразу же потянулись к воротнику водолазки. Я лихорадочно поправила его, натягивая до самого подбородка.

Он же не заметил засосы у меня на шее?

Впрочем, какое ему дело до моих засосов! Вечно себе что-то надумываю.

— Да хорошо все, — неестественно я улыбнулась.

— Ты уже слышала? — спросил он вкрадчиво.

— О чем? — туго сглотнула.

Я обеспокоилась, что речь сейчас зайдет о Довлатове.

В груди поселилось такое странное чувство. Мерзкое. Неприятно щекочущее. Будто я глубоко уже замужем. И сейчас меня попытаются склонить к измене.

Хотя, с чего бы вдруг?

Ян уперся ладонями в каменную столешницу, корпусом слегка наклонился в мою сторону и посмотрел по сторонам.

— Мой отец и твоя мать...

Я вопросительно заломила бровь. Нож завис в воздухе, а сама я также замерла.

— Что?

— А то, что совсем скоро я тебя сестричкой буду называть, а ты меня — братиком, — поведал он будничным тоном. Легко и непринужденно. Однако во взгляде плескались волны неслыханного возмущения. Ян молча выражал протест.

— Ч-чего? — опешила я не на шутку, сглотнула горький ком, застрявший поперек горла. — Ты сейчас серьезно? Они что, хотят пож-жениться?

Еще пару долгих секунд Ян держал до ужаса серьезный вид. А затем его щеки раздулись и он разразился громким хохотом.

Вот только мне было совсем не до смеха. Он же озадачил меня.

— Поверь, ничто не заставит меня называть тебя сестрой! Даже если наши предки замутят, — произнес он, вновь принимая запредельно серьезнейший вид.

Тем временем вдалеке послышались расторопные шаги и Ян выпрямился. Он проследил напряженным взглядом за входом, схватил со стола целый помидор и тотчас скрылся за углом, после чего в столовой появилась мама.

За время отлучки лицо ее успело покрыться легкой бледностью. Взгляд был каким-то потерянным. Безжизненным даже.

Очевидно, маму что-то очень сильно расстроило. Но это точно не из-за вчерашнего инцидента с Севером.

Сегодня за завтраком мы все обсудили, поплакали, попросили друг у друга прощения. Мама хорошенько промыла мне мозги, в результате чего мы пришли к единому мнению — больше не вспоминать о случившемся.

— Дочка, мне надо кое-куда съездить.

— Прям сейчас? Что-то случилось? — забеспокоилась я.

— Позже объясню. Ты оставайся пока здесь, я скоро вернусь, — и опять понеслась сломя голову в кладовую.

Странно — не то слово.

Что могло так встревожить маму?

И вообще, в последнее время она сама на себя не похожа. Дерганная какая-то.

Настрогав полную салатницу овощей, я убрала ее в холодильник. Шустрой белочкой выдраила кухню до первозданного вида и побежала в кладовку. Там переоделась в утепленный спортивный костюм и, приземлившись на пуфик, позвонила маме.

Гудки шли, нервировали меня. Потихоньку я начинала злиться на маму. В конечном счете после седьмого гудка я сбросила вызов, чтобы написать сообщение:

"Мамуль, я не хочу здесь торчать, лучше поеду на автобусе. Деньги у меня есть".

По руке прокатилась легкая телефонная вибрация и на экране всплыло новое сообщение, от содержания которого меня не слабо так тряхануло.

Север: "Я, значит, целый день как дебил... Как преданный песик торчу у себя и жду твоего возвращения, а твоя мать приезжает домой без тебя. Где ты?"

Не успела толком ничего осмыслить, а Север уже звонил мне.

Признаться, мне было приятно, что он наконец вспомнил обо мне. Но вместе с тем этот жесткий контроль с его стороны настораживал меня. Пугал.

Я таращилась на экран... На имя, что высвечивалось на нем... На пять проклятых букв, что были высечены у меня на сердце... и ощущала, как кишки сжимаются в комок. Как нервы гудят под высоким напряжением. Как горло высыхает к чертовой матери.

— Где ты? — спросил Север пока еще более-менее сдержанным тоном.

— И тебе привет, — отозвалась я тихо.

— Лина, почему тебя нет дома? — терпение его уже трещало по швам, раздражение выливалось из берегов.

Испытывая к нему невероятную тягу, я зажмурилась со всей силы.

— Потому что мама без объяснений куда-то сорвалась, а меня оставила здесь. Я правда не знала, что она поехала домой.

— Так ты все еще у Бергера? Он там с тобой?

— Он где-то в доме, но не со мной. Я в кладовке сижу. Одна! Жду маму!

— На улицу выходи! Я сейчас приеду! — решительно он был настроен.

Желание увидеться с ним росло во мне с каждой гребаной секундой. В геометрической прогрессии. Мои мысли были только о нем. И кожу по-прежнему жгло в местах его поцелуев. Я подыхала без него. Клянусь.

Но мне совсем не хотелось попадаться ему на глаза. Не сейчас. Не в такие моменты, когда он был на взводе. Интуиция подсказывала, я могла попасть под горячую руку. И не только я.

— Не нужно. Я доеду на автобусе.

— Да, блядь, в чем дело? Почему ты вдруг моросить начала? — рявкнул он, отчего динамики захрипели. — Я опять где-то накосячил? Так ты прямо скажи!

— Ответь, это ты Яна избил?

Резко воцарилось молчание. Дыхание стихло. Я внимательно прислушивалась к звенящей тишине, пока...

— Ну я, и что с того? — беспечно он бросил.

Север произнес это с улыбкой на лице. Я чувствовала. Он гордился собой. Нисколько не сожалел.

— Этот кусок говна нажаловался тебе, что ли?

— Нет, Север! Я сама догадалась! — проорала я, задыхаясь от чувства омерзения. — Но за что? Что он тебе сделал?

— За что? — загоготал он громогласно, аж прожилки завибрировали. — А ты у него спроси!

— Я хочу для начала услышать твою версию.

— Ни хрена ты не услышишь от меня сейчас! — отчеканил яростно, злился как черт.

— Тогда нам не о чем больше разговаривать! Научись контролировать свои эмоции сначала!

— Ни черта не выкупаю, ты там с девственностью еще и страх потеряла, что ли? Чёт ты борзая слишком стала!

Поразительно, насколько быстро сильнейшая тяга к определенному человеку может перерасти в сильнейшее отвращение. По щелчку пальцев. И это горько. Чертовски горько.

— Ты мне противен, Север! Не звони мне больше!

Однако прежде, чем я сбросила вызов, Довлатов успел окликнуть меня:

— Ли-и-и-ин, — спокойно, вкрадчиво, с претензией на нежность.

— Да, Север, — выдохнула, понадеявшись на его благоразумие, но все тщетно:

— Я вчера таблетки купил! Как мне тебе их передать? Ничё, если через мамашу твою?

Проявлял ли он заботу? Нет! Нет и еще раз нет!

Таким образом он издевался надо мной. Отыскав слабое место, давил на него безбожно. Открыто насмехался. Жалил до самого нутра. Порождал к себе ненависть... Настолько лютую, что душа покрывалась черной сажей от нее. Каждая клеточка тела буквально бушевала и горечью омывалось глупое сердце.

— Не нужна она мне! Я сама завтра куплю! — выкрикнула надсадно только бы не расплакаться.

Север громко хмыкнул, отчего по телу пронеслась вереница колючей дрожи. Царапающей, словно проволокой перетянули.

— А поздновато не будет? Мне так-то выродок вообще никуда не уперся!

Волосы на макушке зашевелились от охватившего ужаса. Кожа инеем схватилась.

Это были не просто слова. Они имели свою силу. Огромную. Их мощь была сравнима с сокрушительным ударом под дых. Ударом, дробящим кости.

Я судорожно вздохнула и зажала рот ладонью, лишь бы он не расслышал мои всхлипы. Лишь бы не услышал как звучит причиненная им боль. Лишь бы не понял, что он и есть моя боль! Глупость!

С кем я только связалась?

Да все я знала!

Север был, есть и всегда будет эгоистом, которому наплевать на всех.

Унижение, как смысл жизни. Он все просчитывает на шаг вперед. Находит брешь и бьет по ней. Но он унижает только тех, кто позволяет себя унижать.

А я отказываюсь быть терпилой! Я тоже могу быть эгоистичной дрянью!

— Не переживай, ты останешься единственным выродком в своем роде! — процедила сквозь стиснутые зубы со всем презрением.

Север протяжно присвистнул.

— Вот как светлячок заговорил? — издевательским тоном произнес дебильное прозвище.

А это означало, мы пришли к тому, с чего начинали. К обоюдной ненависти. Одной на двоих.

— Ну давай!

— ...Поигрались и хватит?

— Брось мне очередную угрозу! Ты же это так любишь!

— ...На большее ты не способна? — наяву процитировал те самые слова, которые он говорил мне во сне.

Прочитал! Запомнил! И снова бьет! Зачем?

— Способна! На многое способна! А вот ты... ты... ты безнадежен, как оказалось.

Пауза. Тишина. Одичавший пульс в висках. Мелькающие черные мушки перед глазами.

— С-сука ты, Зорина...

Едва слышно произнес он, после чего раздались оглушительные короткие гудки.

Я выдохлась. И морально, и физически истощилась.

Север подобно кровососу. Вампиру, высасывающему все силы даже на расстоянии.

Ссора из ничего. На пустом месте!

Ругаться с ним себе дороже. Так никаких нервов не хватит.

Не будет у нас никакого будущего. Это же очевидно. Какое может будущее с человеком, который ни с кем не считается? Который не признает рамок. У которого никогда не было и не будет тормозов. У которого рот — натуральная помойка. У которого в идолах сам дьявол!

Расчетливый. Циничный. Испорченный до мозга костей. Псих!