Ниже нуля

неприятных, часто оскорбительных парней в моей докторской группе.

Думаю, мои скрещенные колени как бы прижимаются к его ноге, но не

более того. Ничего страшного. — Это там, нет?

Раздел написан на C++. Это самый первый язык, который я учила

сама ещё в школе, когда каждый поиск в Google "Навыки +

Необходимые + NASA" приводил к печальному результату

"Программирование". Затем появился Python13. Потом SQL14. Затем

HAL/S15. Для каждого языка я начинала с убеждения, что грызть

стекло, конечно, предпочтительнее. Затем, в какой-то момент, я начала

думать о функциях, переменных, условных петлях. Немного позже

чтение кода стало похоже на изучение этикетки на задней стенке

флакона кондиционера во время принятия душа: не особенно весело, но в целом легко. Видимо, у меня действительно есть некоторые

таланты.

— Да. - Он всё ещё смотрит на меня. Не удивлен, точно. Но и не

впечатлен. Может быть, заинтригован? — Да, это так.

Я опираюсь подбородком на ладонь и жую нижнюю губу, обдумывая код. — Это из-за ограниченного количества солнечной

энергии?

— Да.

— И наверняка это предотвращает ошибки дрейфа гироскопа во

время стационарного периода?

— Верно. - Он кивает, и я на мгновение отвлекаюсь на его линию

челюсти. Или, может быть, это скулы. Они определены, угловатые

таким образом, что я жалею, что у меня в кармане нет транспортира.

— Это не всё автоматизировано, верно? Земной персонал может

управлять инструментами?

— Могут, в зависимости от настроя.

— У бортового программного обеспечения есть особые требования?

— Наведение антенны относительно Земли, и... - Он

останавливается. Его взгляд падает на мою пожеванную губу, затем

быстро отводится. — Ты задаешь много вопросов.

Я наклоняю голову. — Плохие вопросы?

Молчание. — Нет. - Опять молчание, пока он изучает меня. —

Удивительно хорошие вопросы.

— Могу я тогда задать ещё несколько? - Я ухмыляюсь ему, стараясь

быть нахальной, любопытно посмотреть, куда это нас приведет.

Он колеблется, прежде чем кивнуть. — Могу я тоже задать тебе

несколько?

Я смеюсь. — Например? Хочешь, чтобы я перечислила

характеристики бота, решающего лабиринты, которого я построила

для вводного курса по робототехнике ещё в колледже?

— Ты построила робота, решающего лабиринты?

— Ага. Четырехколесный, вездеходный, с модулем Bluetooth. На

солнечных батареях. Её звали Рути, и когда я освободила её в

кукурузном лабиринте где-то под Атлантой, она выбралась оттуда

примерно за три минуты. Напугала детей до смерти.

Теперь он улыбается во весь рот. На его левой щеке появилась

ямочка, и... Ладно, хорошо: он агрессивно горяч. Несмотря на рыжие

волосы, или благодаря им. — Она всё ещё у тебя?

— Нет. Чтобы отпраздновать, я напилась в баре, где не проверяли

документы, и в итоге оставила её в каком-то братском доме

Университета Джорджии. Я не хотела возвращаться, потому что там

страшно, поэтому я отказалась от Рути и просто собрала электронную

руку для выпускного экзамена по робототехнике. - Я вздыхаю и

смотрю вдаль. — Мне понадобится много терапии, прежде чем я смогу

стать матерью.

Он хихикает. Звук низкий, теплый, возможно, даже вызывающий

дрожь. Мне нужна секунда, чтобы перегруппироваться.

В какой-то момент во время нашей пятиминутной прогулки сюда, вероятно, когда он нахмурился, чтобы запугать охранника, который

пропустил меня внутрь, несмотря на отсутствие у меня документов, я

поняла, что не могу понять Иэна. Он, очень просто, представляет

собой невиданную доселе смесь миловидности и непреодолимой

мужественности. У него сложная, многослойная атмосфера. В нем

одновременно звучат слова " Не зли меня, потому что со мной шутки

плохи" и " Мэм, позвольте мне отнести для вас продукты".

Это не моё обычное занятие, совсем нет. Мне нравится флирт, мне

нравится секс, мне нравится общаться с людьми, но я очень, очень

разборчива в выборе партнеров. Не нужно многого, чтобы отвратить

меня от кого-то, и я тяготею почти исключительно к жизнерадостным, спонтанным, любящим веселье типам. Мне нравятся экстраверты, которые любят пошутить и с которыми легко общаться, чем меньше

напряженности,

тем

лучше.

Иэн

кажется

диаметральной

противоположностью этому, и всё же... И всё же, даже я вижу, что в

нем есть что-то фундаментально привлекательное. Попробовала бы я

подцепить его в баре? Хм. Неясно.

Попробую ли я подцепить его после окончания этого

информационного интервью?

Хм. Тоже неясно. Я знаю, что сказала, что не буду, но... всё

меняется.

— Хорошо. Теперь мой вопрос. Мара-Мара Флойд, твоя кузина или

кто-то вроде того, сказала, что ты работаешь непосредственно в

команде «Кьюриосити»? - Он кивает.

— Но тебе было, сколько? Восемнадцать?

— Примерно в этом возрасте, да.

— Ты был стажером?

Он делает паузу, прежде чем покачать головой, но не уточняет.

— Так ты просто... случайно оказался в управлении полетами?

Отдыхал со своими космическими братьями, пока они сажали свой

марсоход с дистанционным управлением на Марс?

Его губы дергаются. — Я был членом команды.

— Членом команды в восемнадцать лет? - Моя бровь

приподнимается, и он отводит взгляд.

— Я... закончил школу раньше.

— Среднюю школу? Или колледж?

Молчание. — И то, и другое.

— Понятно.

Он коротко почесал шею, и снова возникло ощущение, что он не

совсем привык к тому, что ему задают вопросы о себе. Большинство

людей, взглянув на него, решают, что он слишком замкнут и отстранен, и отказываются от попыток понять его.

Я изучаю его, любопытная как никогда. — Итак... Ты был одним из

тех детей, которые были очень развиты для своего возраста и

пропустили полдюжины классов? А потом в конце концов поступил на

работу, будучи ещё смехотворно молодым? И, возможно, твоё

психосоциальное развитие всё ещё продолжалось, но ты никогда не

общался в профессиональной или академической среде с людьми твоей

возрастной группы, только с теми, кто намного старше тебя, которые, скорее всего, избегали тебя и были немного напуганы твоим

интеллектом и успехом, что означало быть странным человеком на

протяжении всего периода твоего становления и иметь 401(k)16 до

своего первого свидания?

Его глаза расширяются. — Я. . . Да. Ты тоже была им?

Я смеюсь. — О нет. Я была полной тупицей. И до сих пор ей

остаюсь, по большей части. Я просто подумала, что это может быть

хорошей догадкой. - Это тоже подходит под его образ. Он не выглядит

неуверенным в себе, не совсем, но он осторожен. Замкнут.

Я откидываюсь на спинку стула, чувствуя восторг от того, что

разгадала его загадку. Обычно я не настолько увлечена выяснением

предыстории каждого, кого встречаю, но Иэн просто интересен.

Нет. Он просто очарователен.

— Ну, как это было?

Он моргает. — Как было что?

— Быть там с управлением полетом, когда «Кьюриосити»

приземлился. Как это было?

Его выражение лица мгновенно меняется. — Это было... - Он

смотрит вниз на свои ноги, как будто вспоминая. Он выглядит

потрясенным.

— Так хорошо?

— Да. Это было... Да. - Он снова хихикает. Боже, это действительно

звучит здорово.

— Это выглядело так. Из телевизора, я имею в виду.

— Ты смотрела?

— Да. Я была на Восточном побережье, поэтому не спала допоздна

и всё такое. Смотрела на небо из окна своей спальни и немного

поплакала.

Он кивает и вдруг изучает меня. — Так вот почему ты учишься в

аспирантуре? Ты хочешь работать над будущими марсоходами?

— Это было бы потрясающе. Но подойдет всё, что связано с

исследованием космоса.

— NASA может очень пригодиться твоё умение решать лабиринты.

- У него снова появилась ямочка, и я смеюсь.

— Эй, я могу делать и другие вещи. Например... - Я указываю на

третий монитор на столе, самый дальний от меня. На нем

отображается часть кода, с которым Иэн ещё не ознакомил меня. —

Хочешь, я помогу тебе отладить это? - Он бросает на меня

растерянный взгляд. — Что? Это код. Всегда приятно иметь вторую

пару глаз.

— Ты не должна...

— В пятой строке ошибка.

Он хмурится. Затем он сканирует код в течение секунды. Затем он

поворачивается ко мне, к монитору и снова ко мне, нахмурившись ещё

больше. Я напрягаюсь, наполовину ожидая, что он начнет защищаться

и отрицать ошибку. Я знакома с разрушающимся мужским эго, и я

уверена, что именно так поступил бы любой из парней в моём

аспирантском классе. Но Иэн удивляет меня: он кивает, исправляет

ошибку, на которую я указала, и выглядит не иначе как благодарным.

Вот это да. Мужчина-инженер, который не является засранцем.

Планка довольно низкая, но, тем не менее, я впечатлена.

— Ты действительно готова пройти со мной остальную часть кода? -

осторожно спрашивает он, удивляя меня ещё больше. Контраст между

его мягким тоном и тем, насколько... насколько он большой и

осторожный, почти заставляет меня улыбаться. — Это обходной путь

для устранения двухсекундной задержки при наведении. Я собирался

попросить одного из моих инженеров в Хьюстоне провести отладку, но...

— Я с тобой. - Я подкатываю своё кресло ближе к креслу Иэна. Моё

колено прижимается к его колену, и я почти автоматически отодвигаю

его, но в долю секунды решаю оставить его на месте.

Своеобразный эксперимент. Тестирование воды. Измерение

температуры.

Я жду, что он переключится обратно, но вместо этого он изучает

меня и говорит: — Это несколько сотен строк. Я должен был помочь

тебе. Ты уверена...

— Всё в порядке. Когда я буду писать отчет, я просто притворюсь, что задала тебе кучу вопросов о твоём путешествии, и придумаю

ответы. - Просто чтобы подшутить над ним, я добавляю: — Не

волнуйся, я упомяну, что гонорея не отбросила тебя назад на пути к

NASA. - Он хмурится, что вызывает у меня смех, и тогда я разбираю с

ним код в течение пяти, десяти минут. Пятнадцати. Свет смягчается до

оттенков позднего полудня, и проходит больше часа, пока мы сидим

бок о бок, моргая на мониторы.

Честно говоря, это довольно простая отладка резиновой утки: он

объясняет вслух, что он пытается сделать, что помогает ему

проработать критические куски, а также найти лучшие способы, как

это сделать. Но я довольно счастливая резиновая утка. Мне нравится

слушать его низкий, ровный голос. Мне нравится, что он, кажется, обдумывает каждую мою фразу и никогда ничего не отвергает прямо.

Мне нравится, что, когда он напряженно думает, он закрывает глаза, и

его ресницы становятся пунцовыми полумесяцами на фоне его кожи.

Мне нравится, что он создает тщательно отлаженный код без утечек

памяти, и мне нравится, что, когда его бицепс касается моего плеча, я

чувствую только твердое тепло. Мне нравятся его короткие, четкие