Созданы для любви

– Не за что. Мне будет приятно думать, что кто-то оживит эти старые стены, пока я буду далеко отсюда.

«Он хочет, чтобы я оставалась здесь», – подумала Мария. Она понимала, что выбора у нее нет. Но сможет ли она выдержать очередной удар судьбы – снова стать женой предателя?

Мария почувствовала, что ненавидит своего мужа за то, что он поставил ее в такое положение. Мало того, что Кеннет не оставил ей выбора, – так он еще и заставляет ее обманывать старого друга, который всегда хорошо относился к ней.

– Я буду без вас скучать, – пробормотала Мария.

Должно быть, что-то в голосе выдало ее. Потому что сэр Адам вдруг пристально посмотрел ей в глаза и проговорил:

– Я ненадолго уезжаю. Думаю, что здесь для тебя найдется много дел, так что ты даже не заметишь, что я уезжал.

Они поговорили и о других делах, а потом Адам спросил:

– Где же Сазерленд? Я ожидал, что застану его здесь.

От столь неприятного вопроса Мария вздрогнула, однако постаралась взять себя в руки и ответила:

– Вчера вечером он отправился в замок.

Сэр Адам нахмурился:

– Очень странно… Этим утром я не видел его там. Да и Перси его искал. Кеннет должен был сопровождать его на встречу с Корнуоллом.

Сердце Марии отчаянно забилось.

– Было очень поздно, когда он уехал, – пробормотала она. – Возможно, он… заснул. – Сообразив, что сказала глупость, Мария поспешила объяснить: – Кеннет почти не спал, потому что помогал мне вычистить каморку, где я нашла старый сундук вашего отца.

Сэр Адам насторожился, но тут же с улыбкой проговорил:

– Он там уже много лет. Я просто забыл про него.

– В этом сундуке очень интересные тетради, – сказала Мария, чувствуя, как заливается румянцем. – Вы не возражаете, если я посмотрю их?

– Конечно нет, – ответил Адам, вновь взявшись за свой суп. Он казался совершенно беззаботным, но Мария заметила, каких усилий это ему стоило.

– А ваш муж… Он тоже восхищался этими тетрадями?

Мария вспомнила, с каким интересом Кеннет пролистывал тетради. Впрочем, тогда она была так сильно удивлена его появлением в комнатке, что совершенно не думала об этом.

– Думаю, что да. Хотя мы не говорили об этом. – Мария помолчала и спросила: – А можно, я покажу эти тетради Дэвиду? Некоторые рисунки очень интересные.

– Да, конечно. А когда вы закончите, я сам переставлю этот сундук в другую комнату.

Некоторое время спустя Мария привела Дэвида в каморку. Как она и думала, Дэвид любил рассматривать рисунки, сделанные в заморских странах. Но ей, кроме того, хотелось серьезно поговорить с сыном.

Мария не знала, как начать разговор о ребенке, которого она носила. Более того, она подозревала, что Дэвид, сопоставив время венчания и последующее появление брата или сестры, будет плохо думать о ней.

В комнате стульев пока не было, и Мария закрыла крышку сундука, приглашая сына присесть с ней рядом.

– Я кое-что хочу сказать тебе и надеюсь, что ты обрадуешься, Дэвид.

Сын посмотрел на нее странным взглядом и спросил:

– Ты о ребенке?

– Как ты узнал?! – вырвалось у Марии.

– Некоторое время назад сэр Кеннет рассказал мне об этом. Он думал, что я расстроен поспешностью вашей свадьбы, потому и рассказал.

Мария была искренне озадачена поступком мужа.

– И ты действительно был расстроен?

Дэвид лишь пожал плечами, и Мария закусила губу. Как она не поняла раньше, что это может обескуражить сына?!

– Мне очень жаль, но это я должна была сказать тебе об этом.

Мария тщетно вглядывалась в лицо сына, пытаясь увидеть его чувства за обычной маской невозмутимости. Как часто она сожалела, что вместо настоящих эмоций видит на лице сына лишь эту маску. По ней – так даже гнев был бы лучше. Порой Марии казалось, что ее сын был совершенно лишен каких-либо чувств. Неужели это знаменитое английское воспитание?

– Я рад, что ты так счастлива, мама, а сэр Кеннет – превосходный рыцарь, – проговорил наконец Дэвид.

– Ты действительно рад? – спросила Мария.

Дэвид задумался – словно прежде никогда не думал об этом.

– Я переживу, – ответил он, пожав плечами.

Ответ сына озадачил Марию. Неужели «переживу» – это все, что он мог об этом сказать?

– Я знаю, как тебе было трудно, когда убили твоего отца, – тихо проговорила Мария.

Дэвид криво усмехнулся:

– Ты говоришь о казни? Мой отец был предателем и понес заслуженное наказание, а его позор не имеет ко мне никакого отношения.

Мария ждала чего угодно, – но только не этого. Ответ сына ужаснул ее, и она сочла нужным пояснить:

– Твой отец боролся за то, во что верил. Он не был предателем для своего народа. И для твоего народа, кстати.

Мария сама была удивлена, что защищала графа Атолла после стольких лет презрения, однако же… Что бы он ни сделал по отношению к ней и ее сыну, он все же был великим шотландцем, и Мария хотела, чтобы Дэвид понял это. Очевидно, годы приглушили былую горечь и позволили ей увидеть все в ином свете.

Дэвид поморщился и пробурчал:

– Мой народ живет сейчас под властью узурпатора. Как только король Брюс будет повержен, люди узнают правду.

По крайней мере в этом Кеннет оказался прав. В ее сыне больше не осталось ничего шотландского. Боже мой, как же она ошиблась в нем! Когда-то она поклялась бороться за его наследство, но забыла о самом главном – о его личности. Он же был шотландцем, а его отца казнили потому, что он боролся за шотландскую независимость. Теперь же Дэвида именовали не иначе как «кузен Дэйви» – именовали люди, казнившие его отца.

Марии вспомнился вчерашний вопрос Кеннета. Действительно, что бы она сделала, если бы ее позвали домой? Теперь, слушая сына, она поняла свою позицию и свой ответ. Мария поддержала бы Брюса. Она верила в короля Шотландии так же сильно, как когда-то верил Атолл. Конечно, эта вера была похоронена под десятилетиями страха, но это была живая вера. А графу Атоллу следовало бы лучше защищать их с сыном и, конечно же, предупредить ее о возможных проблемах. Однако она не могла обвинить его в преданности Брюсу.

– Моя сестра была замужем за этим узурпатором, Дэвид. Роберт Брюс – один из величайших рыцарей в христианском мире, – проговорила Мария в надежде пробить эту стену английского спокойствия. – Я хотела бы, чтобы ты встретился с ним. Мне кажется, что вы с ним похожи.

– Я встречу его… на поле боя.

– Роберт хотел, чтобы ты возвратился в Шотландию.

– Как ты узнала? – нахмурился Дэвид.

– Он сам сказал мне об этом, когда я была там.

– Я вернусь в Шотландию, когда мы разобьем его армию.

Мария понимала, что ей нужно обдумывать каждое слово. Немного помолчав, она вновь заговорила:

– Ты не англичанин и знаешь это. Не так ли, Дэвид? Ты – шотландский граф и принадлежишь Шотландии. Разве ты не хочешь вернуться домой и увидеть землю своих предков?

Сын посмотрел на нее так, словно она только что призналась в государственной измене.

– Почему ты говоришь об этом, мама?

Мария промолчала. Она решила, что и так уже сказала достаточно. Да и что она могла требовать от сына, когда сама не могла ответить на многие вопросы?

– Не обращай на меня внимания. – Мария улыбнулась. – Просто я в плохом настроении.

Дэвид долго смотрел на нее, потом кивнул и отошел к окну.

– Как странно… – сказал он вдруг.

– Ты о чем?

– Сюда идет сэр Джон с двумя дюжинами рыцарей.

Сердце Марии замерло. Возможно, ничего страшного, однако все инстинкты подсказывали ей совсем другое.