Мелкий Шрифт

43

ЗАХРА

— Ани, ты можешь отключить этот писк?

Бип. Бип. Бип.

— Ани

Непрерывный звуковой сигнал продолжается. Я открываю глаза и сталкиваюсь лицом к лицу с кардиомонитором. Я резко выпрямляюсь на кровати, и моя грудь болит в знак протеста.

Я смотрю на капельницу, установленную под кожей моей левой руки, и пытаюсь хоть что-нибудь вспомнить. Последнее, что я помню, это то, что я пошла в дом Роуэна, чтобы посмотреть телевизор, лежа в постели.

Так как же я здесь оказалась? Мои пальцы обводят прозрачную трубку, ведущую прямо к моему носу. Я следую за ней глазами и нахожу кислородный баллон.

— Она очнулась. — Хриплый голос Роуэна заставляет меня повернуть голову на звук.

Он кладет трубку и убирает телефон в карман. От выражения его лица у меня по коже пробегает холодок. Это напоминает мне о том, как он смотрел на меня до того, как между нами все изменилось, и я ненавижу это.

— Не двигайся. — Он встает и подходит к кровати.

— Что происходит? — хрипит мой голос. Каждое слово требует тонны усилий, которые я прилагаю, чтобы выговорить их.

Он наполняет маленький пластиковый стаканчик и передает его мне. — Ты в больнице.

Я делаю глоток воды, прежде чем заговорить. — Это я поняла. Но как я здесь оказалась?

Его губы остаются в ровной линии. Он выглядит потрепанным и усталым, каким я его никогда не видела, с многодневной щетиной и мешками под глазами. Я моргаю, глядя на его помятую футболку из больничного магазина.

Все в нем не так.

Я разглаживаю накрывшее меня одеяло. — Ты в порядке?

— Я буду. — Он говорит это с такой абсолютной решимостью. Я хочу поверить ему, но он даже не может посмотреть мне в глаза.

По моим рукам бегут мурашки. — Ты не хочешь сказать мне, почему я здесь?

Кажется, что проходит целая минута, прежде чем он, наконец, смотрит на меня. — Ты была обезвожена, у тебя шла кровь из головы, и ты искушала судьбу. Тебе повезло, что ты лежишь в этой постели, а не в морге.

— Морг? Это слишком радикально для пары швов и простуды. — Мои брови сходятся вместе, и меня пронзает острая боль в макушке. Я дотрагиваюсь до этого места. Мои пальцы нависают над гигантским пластырем.

Его челюсть дергается. — Не трогай. С твоей удачей ты порвешь шов и зальешь кровью все свое новое платье. — Он убирает мою руку с нежностью, которая не соответствует его тону.

— Как я оказалась со швами?

Он поглаживает мою щеку большим пальцем. — Я нашел тебя в отключке в моей ванной после того, как ты ударилась головой об пол.

— О Боже. — Мои легкие болят, трудно дышать нормально. Я морщусь от ощущения жжения.

— Что болит?

— Главный вопрос в том, что не болит. — Я качаю головой и сожалею об этом.

— Не делай этого.

Я тру глаза. — Не могу поверить, что я оказалась здесь.

Он приподнимается. — Доктор сказал, что к концу недели ты отправишься домой.

— Какой сегодня день?

— Пятница.

— Пятница?! — Я начинаю кашлять после своей вспышки.

Как это уже пятница? Последний день, который я помню полностью, — это понедельник, когда мне пришлось взять больничный.

— У тебя то температура, то травма головы.

— Сколько дней я уже здесь?

— Два. Они хотят оставить тебя здесь для наблюдения, прежде чем отпустить домой.

Я потираю глаза. — Все это звучит так дорого.

Его ноздри раздуваются. — Единственное, о чем тебе нужно беспокоиться, — выздоровление.

— Тебе легко говорить. Я не могу позволить себе никакой вычет, включающий кислородную терапию и ночное пребывание в больнице. — Я шевелюсь в кровати, но Роуэн кладет руку мне на плечо, останавливая меня.

Мрак пересекает его лицо. — Это уже оплачено.

Мою гордость распирает от мысли, что я настолько финансово нестабильна, что ему нужно оплачивать мои медицинские счета. — Я не знаю, как отплатить тебе.

Вся его челюсть сжимается. — Мне не нужны твои деньги.

— Все в порядке? — Мой голос — хриплый шепот.

Он делает глубокий выдох. — Хорошо, что ты стала более последовательной.

Это не было ответом на мой вопрос, но я боюсь спросить больше. Он напрягается, когда я тянусь к его руке.

— Мне жаль, что тебе пришлось пройти через все это. Я не могу представить, как это было страшно для тебя.

Вена на его лбу пульсирует. — Я был в ужасе, Захра. Я нашел тебя едва дышащей, с большим количеством крови на голове. А когда я привел тебя в чувство, ты говорила на тарабарском языке. Я думал, что у тебя необратимое повреждение мозга. — Его голос дрогнул. — Те несколько минут, пока скорая помощь добиралась до моего дома, были самыми страшными в моей чертовой жизни, и я не мог ничего сделать, чтобы исправить это. — То, как его голос срывается, заставляет мое сердце разрываться вместе с ним.

— Мне очень жаль. Я даже не помню, как шла в ванную.

— Перестань извиняться. Ты выглядишь нелепо. — Он отпускает мою руку и поворачивается ко мне спиной. Его спина дрожит, когда он делает глубокий вдох.

— За вычетом удивительно?

Его тяжелый выдох — единственный ответ, который я получаю.

Я делаю глубокий вдох, чтобы успокоиться, но в итоге хриплю. — Ты уверен, что с тобой все в порядке?

— Перестань беспокоиться обо мне и побереги свою энергию для того, что важно.

Но ты важен, хочу сказать я. Но слова застревают у меня в горле, удерживаемые беспокойством, что между нами что-то не так.

Аппарат для контроля сердечного ритма выдает мои нервы.

Роуэн поворачивается и смотрит на аппарат. Его челюсть смыкается, а вена на виске снова появляется. — Я серьезно, Захра. Расслабься.

— Ты останешься, пока я буду спать? — Я чувствую себя жалкой из-за того, что спрашиваю.

Он молчит.

Кислота бурлит в моем желудке и подбирается к горлу. Что случилось, пока я была в отключке? Как будто человек, с которым я провела все выходные в Нью-Йорке, исчез, а на смену ему пришла эта холодная версия. Это напоминает мне о том, каким был Роуэн, когда я впервые встретила его, что причиняет мне больше боли, чем я хочу признать.

Он сжимает мою руку, прежде чем занять место напротив меня. — Я останусь.

Я предлагаю ему небольшую улыбку, которую он возвращает с принуждением.

Пищащий аппарат заполняет тишину. Каждый вдох отнимает у меня силы, и я проигрываю битву с сознанием. Темнота поглощает меня целиком, с заботами и всем остальным.