Репит

Глава 4

— Цыпочка с амнезией? — Бариста ухмыляется и протягивает стаканчик, на боку которого нацарапано мое новое прозвище.

Очень смешно! Наверное, обморок сделал меня знаменитой. Да и пусть. По крайней мере, кофе здесь хороший, и они не пережигают бобы.

— Спасибо. — Я встречаю его усмешку легкой улыбкой и тянусь за сахаром, чтобы подсластить кофе.

И жизнь, в целом.

Мне это нужно. Прошло больше недели с тех пор, как я разговаривала с Эдом. Он не пишет, я — тоже. Ему, вероятно, это дается легко. Мне сложнее, но я стараюсь. Стараюсь не думать о нем, не вспоминать, как он выглядит, как звучит его голос, и не зацикливаться на том, что рассказывал о нашей прошлой жизни. В добавление, сегодня пришло уведомление из банка. Больше я там не работаю. Но хотя бы денег на счете прибавилось — мне выплатили отпускные и выходное пособие.

Пытаться быть полезной и держать себя занятой — вот и все, что мне остается. Я убираюсь в доме, готовлю еду, читаю, хожу гуляю и к врачу. Доктор Патель и Френсис советуют не торопиться, но я чувствую, что застряла где-то между прошлым и будущим. Отстойное ощущение.

Помимо периодической головной боли, я теперь испытываю острое беспокойство. Плохо, что не могу вспомнить, как упала в обморок, но еще хуже, что нельзя предсказать, что вызовет приступ. Например, толкотня в кофейне, весь этот шум…

Я выхожу на улицу, и мне сразу легче дышать.

— Клем? — Молодая женщина настороженно улыбается мне. Она невысокая, с очень короткими волосами и смутно знакомая. — Клементина?

— Да.

— Я, эм… это странно. Я не знаю, что сказать.

— Можно для начала представиться. — Я делаю глоток обжигающе горячего кофе.

— Верно. — Она улыбается смелее. — Ты, конечно, не помнишь, но мы были друзьями. Хорошими друзьями.

Я молчу, ожидая продолжения.

— Меня зовут Шеннон.

— Ты из тату-салона Эда, верно?

— Точно. Я и администратор, и ассистент. В общем, на все руки от скуки. — Она переминается с ноги на ногу. — Я не успела поздороваться, когда ты приходила на прошлой неделе. Мы, ведь, не знали, что с тобой случилось. Это был настоящий шок.

— Значит, мы с тобой дружили, когда я была с Эдом?

Она кивает.

— Когда вы разошлись… ты отстранилась от всех нас, но это и понятно.

— Эд упоминал, но хорошо знать наверняка.

— Я хотела убедиться, что с тобой все в порядке.

— Очень мило с твоей стороны. — Я наклоняю голову. — Ты живешь в этом районе? Я не видела тебя раньше.

— Нет. Я как раз ехала к твоей сестре и случайно увидела, что ты идешь сюда, поэтому просто…

Я киваю.

Шеннон наконец перестает улыбаться.

— Может присядем? У тебя есть минутка? Мне бы очень хотелось узнать, как у тебя дела.

— Конечно. Сядем снаружи?

Я иду в конец открытой веранды и нахожу пустой столик. Рядом сидят двое мужчин в рабочей одежде — грузовик городской электрокомпании, припаркованный неподалеку, вероятно принадлежит им — и женщины в спортивной одежде. Они косо смотрят на бритые виски Шеннон и ее татуированные руки.

Здесь, в пригороде, люди более консервативные.

— Значит, мы познакомились через Эда? — спрашиваю я, осторожно снимаю крышку со стаканчика и дую на кофе.

— Верно.

Я жду. Когда встречаю людей, которых должна знать, но не помню, я часто молчу — не понимаю, что говорить. К тому же это полезно для получения информации — люди, как правило, сами заполняют паузу.

— Это так печально. Я имею в виду… вы с Эдом так старались, чтобы все получилось, но у вас были фундаментальные различия, понимаешь?

— Не совсем. Может расскажешь?

— Боже. — Она хихикает и закатывает глаза. Будто из-за моей потери памяти ей не по себе. — Все, что захочешь узнать.

— Мы с тобой были настолько близки?

Она приподнимает одно плечо.

— Ну да.

Я до сих пор плохо понимаю ту Клементину, которой была до амнезии — например, почему она просто вычеркнула из своей жизни людей, которые предположительно были ей небезразличны — и возьму всю информацию, которую смогу получить.

Птица клюет остатки булочки на соседнем столе. Звуки болтовни посетителей и шум от случайно проезжающего автомобиля наполняют воздух. Шеннон кладет локти на стол и наклоняется вперед. Она кажется простодушной, но я этому не верю. Может потому что я параноик? Или, может быть, у меня просто дерьмовый день, и я завидую, что она может проводить время в обществе Эда?

— Мне бы хотелось услышать обо всем, — я усаживаюсь поудобнее. — Если не возражаешь?

— Конечно.

Шеннон говорит больше часа, а я слушаю.

Похоже, есть два типа людей. Одни предпочитают держать мнение о тебе при себе. Вторые с радостью тыкают им тебе в лицо. Шеннон принадлежит к последним. *** *** ***

Операция «Новый жизненный старт» начинается с того, что я записываюсь на курсы самообороны. Френсис не возражает, но настаивает, чтобы я ездила на такси, а не ходила одна. Меня это вполне устраивает.

Физическая подготовка: упражнения и прочее пока не для меня, но я впитываю, все, что говорит инструктор. Гэвин — подтянутый парень корейско-американского происхождения учит нас слушать свои инстинкты: если они бьют тревогу, надо быть настороже. Он показывает, как языком своего тела дать понять, что ты — не легкая мишень. Рассказывает, как использовать ключи или шариковую ручку, как оружие, и о том, что самое главное в такой ситуации — попытаться убежать. На следующем уроке мы перейдем к трем ключевым областям атаки: глаза, горло, пах. Гэвин серьезно подходит к делу. Он тратит много времени, чтобы убедиться, что я все понимаю. Может быть, он просто хороший учитель, а возможно тут что-то большее. Синяки на моем лице еще не исчезли, и при желании можно разглядеть шрам за челкой. Гэвину нетрудно догадаться, что мой интерес к самообороне не праздный.

После занятия я иду пешком от Вест-Энда, где проходят занятия, до Старого Порта. Сейчас только восемь часов, ярко светят фонари, вокруг полно людей, но я то и дело оглядываюсь. Небольшой газовый баллончик, как бита, крепко зажат в руке.

«К черту! — вдруг решаю я. — Жить в постоянном страхе я не буду!»

Баллончик возвращается в сумку. Я заставляю себя расслабиться и наконец-то обратить внимание на то, что меня окружает.

В районе Старого Порта булыжная мостовая, полно туристических магазинчиков, старых красивых зданий и ресторанов, которые так и манят зайти. Но я продолжаю искать «У Вито» — Эд советовал там побывать.

Я не жалею, что потратила время на его поиски. Здесь восхитительно пахнет и очень уютно. Хоть и многолюдно. Свободных мест, вероятно, нет, однако метрдотель улыбается мне, явно узнав, и ведет к единственному свободному столику.

Мне здесь комфортно. Может быть, дело в дружелюбном приеме или подсознательно я узнаю это место, но в следующий раз стоит одеться поприличней. Штаны для йоги и футболка — все же не наряд для ресторана, даже такого демократичного, как «У Вито».

— Клем? — окликает меня знакомый голос.

Я поднимаю глаза от меню и вижу Эда. Он хорошо выглядит. Ладно, он всегда хорошо выглядит, но сегодня одет тщательнее, чем обычно: в серые брюки и белую рубашку на пуговицах, волосы зачесаны назад.

Он такой красивый и ухоженный, как кинозвезда из старых черно-белых фильмов.

Прямо за ним стоит женщина с волнистыми темными волосами до плеч. Она тоже красивая.

Черт, они прекрасная пара!

Метрдотель явно нервничает.

— Мне очень жаль. Я просто предположил…

И тут до меня доходит.

— Это ваш столик…

Эд прочищает горло.

— Да.

— Как неловко. — Я соскальзываю со стула и подхватываю сумку.

«Боже, эта брюнетка одета в сексуальное платье с открытыми плечами, а я выгляжу как бродяжка».

— Какое совпадение, да? Ну, приятного вам аппетита. — Я практически убегаю оттуда, мысленно благодаря небеса, что обула не туфли, а кроссовки.

Даже прохладный воздух на улице не может остудить пылающее лицо. Обычно присутствие Эда вызывает у меня смешанные чувства, но сейчас мне мучительно больно. Сердечный приступ? Или это просто болит сердце? Но в этом нет никакого смысла. Эд не мой, и мне определенно не нравится буйство чувств, которые он вызывает.

— Клем, подожди! — Эд догоняет меня. — С тобой все в порядке?

— Конечно. Почему бы и нет? — Он просто смотрит, и я бормочу, уставившись на его ботинки. — Похоже, они думали, что мы все еще вместе и встречаемся за ужином. Каковы шансы, что я появлюсь здесь сегодня вечером?

— Просто случайность, — говорит Эд.

— Ты посоветовал зайти в этот ресторан. Я была неподалеку, так что…

— Да? Что ты делала?

— Курсы самообороны.

— Хорошо. Это хорошо.

Я скрещиваю руки, потом опускаю — пусть лучше свободно висят по бокам, показывая, что я спокойна.

Эд свежевыбрит, и невероятно хорошо пахнет — вероятно, какой-нибудь дорогой одеколон или просто его естественная крутизна сочится из пор, — а его глаза… Я почти могу поверить, что эмоции в них нечто другое, чем раздражение или жалость.

Я вздыхаю.

— Тебе лучше вернуться. Я приду сюда в другой раз, и заранее закажу столик.

— Этот всегда был твоим любимым рестораном.

Я замираю.

— Ты привел девушку на свидание в мой любимый ресторан?

Эд хмурится.

— Мне он тоже нравится. Теперь нам нужно поделить город?

— Нет… но мой любимый? Серьезно? Разве не странно идти туда, где все напоминает о прошлых отношениях? — Я гримасничаю — Очевидно, нет, или тебя бы не было здесь сейчас. В общем, не бери в голову.

Эд хмурится сильнее: теперь морщинки образуются не только между бровей, но и в уголках глаз.

— Хотя, может быть, ты хочешь переписать все, что мы делали вместе. Создать новые и лучшие воспоминания.

— Ты знаешь, может так и есть.

— Фантастика. Потрясающе. Желаю удачи с этим! Надеюсь, она станет для тебя все, чем я не могла. Образец женского достоинства. Леди в обществе, дикая кошка в постели и все подобное дерьмо.

Мимо проходит парочка и косится на нас. Это остужает мой пыл.

— А теперь я ору на тебя на улице, как ненормальная. Кошмар!

— Пожалуйста, продолжай, Клем, — подначивает Эд. — Я, например, в кои-то веки наслаждаюсь твоей честностью.

— О, вали обратно на свидание!

Он тяжело вздыхает, и, честное слово, я чувствую то же самое. Очевидно, этот город маловат для нас. По крайней мере, сегодня.

Я едва знаю Эда. Для меня не должно иметь значения, куда он пошел, не говоря уже, с кем. И это точно не должно причинять боль.

— Я не хотела накричать на тебя. Я не хочу быть таким человеком. Передавай привет Гордону, — говорю я гораздо спокойнее, чем чувствую. — Надеюсь, ты хорошо проведешь вечер.

— Клем…

Я не останавливаюсь и не оборачиваюсь. *** *** ***

Френсис так смеется, когда я на следующее утро рассказываю ей о стычке с Эдом, что чуть не падает со стула.

— Ты как будто злой близнец себя прежней или что-то в этом роде.

— Я так рада, что моя амнезия тебя позабавила.

— Да ладно, ты ведь не очень расстроена из-за этого, правда?

Я заканчиваю делать бутерброды, с чуть большим усилием чем нужно, нажимая на нож. Яркое послеполуденное солнце светит в окно, вдалеке ревет газонокосилка.