Ангелы плачут в июне

Глава 8

Через несколько часов в дверь снова позвонила Алина.

— Вот, держи, то, что просила, — она передала мне небольшой круглый серебряный медальон в форме сердца. — Здесь детские локоны Ларисы и её фотография. Пришлось к родителям в Тумановку съездить.

Мы расположились на кухне. Разговор предстоял непростой и, похоже, долгий.

— Это недалеко?

— Да, километров пятнадцать, — Алина хмурилась, разглядывая серебряное сердечко в моих руках. — Мы не особо ладим и не часто видимся. Ты объяснишь, зачем тебе это понадобилось?

— Позже, когда во всём разберусь. А сейчас расскажи, что именно случилось с Ларисой?

— Зачем? — она осеклась под моим нетерпеливым взглядом.

— Затем, что от этого, возможно, зависит здоровье Гали. Так что доверься мне и просто отвечай на вопросы.

— Не понимаю, какое отношение эта история имеет к моей дочери? — растеряно пробормотала Алина. — Ладно. В субботу утром Ларису забрала мать её подруги Кати — Алла Муромова, девочка провела у них весь день и осталась на ночь. Утром подруги побежали в магазин, который находился в нескольких метрах от дома Муромовых за сладостями. Катя вошла внутрь, а Лариса осталась ждать снаружи с Тотошкой — это пудель Муромовых, девочки вывели его на прогулку. Когда через несколько минут Катя вышла, Ларисы уже не было, её встретил только Тотошка. Воскресенье, 8-30 утра, на улицах безлюдно — никто ничего не видел и не слышал.

Молодая женщина поёжилась, будто от холода, хотя за окном было +23.

— Какие версии рассматривались?

— Насколько мне известно, только похищение с целью выкупа.

— Разве ваша семья настолько богата?

— Не мы — Муромовы. Василий Петрович, отец Кати и Вики (это её старшая сестра) — крупный бизнесмен, во всяком случае, был им до кризиса. Лариса испачкала платье и переоделась в вещи подруги. У Кати одежда была дорогая, приметная, а ещё они были одного роста и внешне немного походили друг на друга, их многие непосвящённые за родных сестёр принимали. Скорее всего, Ларису похитили по ошибке. К тому же в почтовом ящике Муромовых нашли письмо с требованием выкупа.

— Сколько просили?

Алина нахмурилась, вспоминая:

— Семь тысяч четыреста пятьдесят долларов.

Странная цифра. Ещё более странно, что письмо отправили. Похитители не поняли, что ошиблись? Впрочем, письмо могли подбросить заранее.

— А собака? Она должна была лаять на похитителей. Неужели никто в магазине ничего не слышал?

— Тотошка? Да он вообще лаять не умел — для него все друзья были, перед каждым хвостом вилял и руки бросался вылизывать. Не собака, а так — пародия. А тот магазин с утра обычно пустовал: свежий хлеб и выпечку завозили ближе к обеду.

— И милиция ничего не обнаружила?

— Разумеется, раз её не нашли! — в голосе Алины послышалось раздражение. Ей не просто давалась экскурсия в прошлое.

— Из-за чего ты не ладишь с родителями? — вопрос вырвался непроизвольно. Алина вздрогнула и смерила меня злым, полным боли взглядом раненого животного.

— Ты прямо как тот следователь пятнадцать лет назад — всю душу мне вывернул своими вопросами. А толку-то! — Она отвернулась к окну и, закурив, продолжила: — В тот день мама заступила на суточное дежурство (она тогда стрелочницей на ЖД работала), отец тоже был в отъезде. Я должна была забрать Ларису вечером — мама не одобряла ночёвки вне дома, но в Доме культуры была дискотека, и один парень назначил мне свиданье.

Я позвонила Муромовым. Трубку взяла Катя, сказала, что Лариса в душе — не может подойти, и попросила меня разрешить ей остаться на ночь. Я согласилась и пошла на дискотеку. Думала, утром успею её забрать — всё равно родители дома только к обеду будут. Не успела… Я как раз подходила к дому Муромовых, когда встретила бежавшую от кулинарии перепуганную Катю. Потом побежала к тому магазину, обошла всю улицу вдоль и поперёк, расспрашивала всех кого встречала — бесполезно. Родители меня до сих пор не простили, и я их не виню — если бы я её тогда забрала, как договаривались, она сейчас была бы с нами!

Алина обхватила голову руками и всхлипнула.

— Прости, я не хотела бередить старые раны, может воды?

— Нет! — Она резко поднялась и направилась к выходу. — Надеюсь, всё это было не зря!

Я тоже очень на это надеялась.