Ангелы плачут в июне

Глава 9

— Что? — в голосе спортсмена прозвучала неприкрытая угроза.

Я с трудом поднялась, голова всё ещё кружилась от слабости, ноги подкашивались.

— Повтори, что ты сказала?

— Почему ты ушёл из большого спорта? Ведь был золотым призёром, чемпионом?

— Я руку сломал! — всё так же угрожающе процедил он.

— Официальная версия для прессы. А на самом деле? Я не заметила следов перелома — это был простой вывих.

Он молчал, продолжая испепелять меня взглядом. Пришлось снова взять слово:

— Ты убил человека, не смог остановиться вовремя. Испугался, что это может повториться, спасовал. История с переломом нужна была для отвода глаз. За определённую сумму всё удалось уладить: есть деньги — нет проблем.

Я медленно подошла к нему вплотную.

— А ты лицемер, Войнич. Обвиняешь меня в чужих преступлениях, чтобы забыть о собственном.

— Откуда ты? — он быстро взял себя в руки и натянул прежнюю отчуждённо-презрительную маску. — Я его не убивал, он умер в больнице через три дня после драки.

— Из-за перелома основания черепа, которым ты его наградил!

— Он напал на мою сестру, пытался её изнасиловать! Я должен был его остановить!

— Но сам не смог остановиться вовремя.

Лицо Алана перекосилось, глаза потемнели от ненависти, голос наполнился презрением и негодованием:

— И это мне говорит дочь серийного убийцы?!

Я спокойно выдержала его взгляд.

— Вот именно — дочь! Лично я никому зла не причинила.

— Ты не имела права копаться в моей голове!

— Ты разрешил, — устало напомнила я. — Нужно было лучше контролировать свои мысли, я прочла всё, что было на поверхности. Ты думаешь об этом случае не меньше, чем о ненависти ко мне.

Он нахмурился.

— Выдаёшь желаемое за действительное: уверяю, чувство вины меня не гложет!

— Тебя гложет страх потерять свой хвалёный контроль, потому что такое случалось и раньше.

— Ложь! Не случалось!

— Тогда почему ты ушёл из спорта на пике карьеры?

На этот раз Войнич отвёл глаза первым.

— Ладно. На меня пару раз накатывали приступы неконтролируемой агрессии во время соревнований. — неохотно признал он. — Испугался, что однажды это окажется сильнее меня, и ушёл, сославшись на несуществующий перелом. Я сознательно принял решение, псих на такое не способен.

— Я не считаю тебя психом, хотя с контролем у тебя не всё в порядке.

— Я тебя всё ещё не убил и даже ни разу не ударил, что это, если не подвиг сдержанности?

— Ты не вывел меня из транса, — с улыбкой напомнила я. Он и бровью не повёл.

— Ждёшь извинений?

— Нет, в чудеса не верю. Просто признай, что я не сумасшедшая.

— После твоих рассказов о переселениях душ?

Алан отрицательно покачал головой, но в голосе не было прежней уверенности, да и арктический лёд заметно подтаял.

— Мне дано видеть то, что не видят другие. Возможно, именно для того, чтобы хоть как-то искупить прошлое отца. У меня здесь что-то вроде анонимной благотворительной организации. Тебе тоже есть что искупать, присоединяйся.

Его глаза снова потемнели от досады.

— Нечего мне искупать! Тот тип был насильником, он заслужил такой конец!

— Так ты совершил правосудие? Браво, кровавый Зорро.

Он закатил глаза и, отмахнувшись, молча направился к выходу.

— Не хочешь мне помогать — хотя бы не мешай, — устало попросила я.

Алан неохотно обернулся и некоторое время напряжённо буравил меня странным взглядом.

— У тебя кровь идёт, — холодно напомнил он и ушёл по-английски, не прощаясь.

Я посмотрела на календарь — пятнадцатое июня, Ларису похитили семнадцатого. Если моя теория верна, через два дня Гале станет хуже. Не знаю точно, когда убили её юную тетю, но в заточении она провела не менее трёх дней. Если ничего не сделать, Галю ждёт та же участь: она погибнет на больничной койке, испытав всё то, что пережила Лариса Малинина пятнадцать лет назад.