Время для Инженера времени

К сожалению, реализация большинства предложений задержала бы нас тут дольше, чем я мог себе позволить. Так что пришлось ограничиться простейшим вариантом: Вавилу поставили под деревом, через ветку которого перекинули веревку со скользящей петлей, накинули эту петлю на шею скупщику, и не спеша подняли его вверх. В отличие от классического варианта казни, с выбиванием подпорки из-под ног, данный обеспечивал не милосердно-быструю смерть от перелома шейных позвонков, но медленную смерть от удушья. Народу понравилось. По крайней мере, моя репутация поднялась как в глазах лордов Инферно, так и в глазах местных жителей. Когда же судороги казнимого прекратились, и приложенная раскаленная кочерга не вызвала иной реакции, кроме поплывшего запаха жареного мяса, система сообщила мне о получении очередного достижения.

«Получено достижение: «Слово и Дело 2 уровня». Вы наглядно показали, что являетесь Властью. Вероятность получения доносов увеличена на 10%. Но вот разбираться с истинностью этих доносов вам придется самим».

Пока зрители любовались на повешенного, которого я приказал оставить в таком положении до заката, а потом — тихо и скромно прикопать, готовили обоз с конфискатом в замок, и выясняли между собой, кто займет освободившееся подворье, я подошел к старосте, и намекнул ему, что буду недоволен, если у девушки не получится выполнить порученную ей миссию.

— Бесплатно? — вздохнул Афанасий.

Я пожал плечами, показывая, что то, сколько они сдерут с проповедницы — меня никоим образом не касается. Лишь бы смогла заплатить. Это вызвало преобразование тоски в глазах старосты в радостную улыбку и предвкушение поживы. Видимо, он, как и большинство ему подобных, скорее готов был поклоняться Свету в его земном воплощении — то есть Золотому Тельцу.

Удалиться, не узнав имени столь … позабавившей меня собеседницы показалось мне неправильным. Девушка, в ответ на мой вопрос, поколебалась, но все-таки произнесла:

— Сестра Аминта [7]. А вас как зовут?

— Кайларн, — спокойно ответил я.

— Кайларн… и все? — многие феодалы предпочитали добавлять к своему имени громкие, грозно звучащие эпитеты.

— И все, — я кивнул. — Предпочту, чтобы меня прозвали другие, чем изобретать громкое и пафосное прозвище самому.

— Вас назовут Жестоким, — предрекла мне Дева Света.

— Эти двенадцать имен своих не назвали [8], — пробормотал я, вызвав удивленный взгляд проповедницы. — Я совершенно не против.

Когда мы удалились от хутора, ко мне подошел Джонас.

— Милорд… почему? — он затруднялся с формулировкой, но я его понял.

— Изгнав, а то и казнив эту девчонку, я бы не получил ничего, — на ходу покачал я головой. — Зато, превратил бы ее в мученицу, а распространяемые ей идеи — в несомненную истину. А теперь… Люди будут помнить, как она защищала душегуба Гнилоцвета. Это ей не раз еще припомнят. Зато хутор с храмом…

— Это уже село! — дошло до еретика.

— Именно, — кивнул я. — И налоги с него будут уже другие. Да и, глядишь, таверну построят, или еще чего…

— Бордель, к примеру, — улыбнулся глава моих еретиков.

— Почему бы и нет? — усмехнулся в ответ я.

— Но как же отношения со своими? — отсмеявшись воображаемой картине соседства храма и борделя, спросил Джонас. — Там будут недовольны таким подходом.

— «Там», — подчеркнул я это слово, — будут недовольны в любом случае. Если ты думаешь, что среди небожителей все поголовно будут счастливы появлением нового собрата, а среди иерархов — полно желающих поделиться со мной паствой, и, следовательно — доходом и властью, то ты лучше так не думай. Место под Солнцем нам еще придется выгрызать. И пока я буду сражаться в этой битве подколодных гадюк, крайне желательно, чтобы в Империи меня считали глуповатым и неопасным, а на мой домен — не отправляли Святые походы, и молодых, горящих желанием прославиться, героев.

— Но все-таки, не лучше было бы, если бы там проповедовал наш жрец? — заинтересовался Джонас.

— Ты видишь вокруг избыток проповедников, которых можно было бы туда отправить? — поинтересовался я.

Джонас оглянулся. В отсутствие Палат Вихрей в моем отряде, вполне ожидаемо, не было ни одного культиста.

— Нет, но… — Джонас замолчал, поняв, что собственно, не знает, что сказать.

— Архитектор судеб… — решил я провести небольшую проповедь, — …не нуждается в МАССЕ верующих. Ему нужны те, кто стремится из массы выделиться. Будь то колдовством, поиском знания или же коварными манипуляциями. Но прочих тоже нужно… духовно поддерживать. И тут церковь Света — не хуже любой другой. Хотя, нет… культ Матери эльфов — был бы, пожалуй, лучше: она, по крайней мере, совершенно точно творит чудеса. Но ей нет дела до людей… да и проповедников ее культа у меня, пожалуй, даже меньше, чем проповедников Изменчивых Ветров.

— Меньше? — удивился еретик.

— Я-то у меня есть…

Вот так, «по дороге с облаками», болтая о политике, религии и философии со знатоками крестьянского происхождения, я и двигался в сторону Красноголовиков. Признаться, я предлагал Фабрису зайти на его хутор, но тот покачал головой…

— Дом без людей — просто груда бревен, — оборотень тяжело вздохнул. — Признаться, мне будет тяжело видеть его заброшенным. А оставить там Энни одну…

— Тогда, может быть, направим туда кого-нибудь из отступников? Думаю, найдется тот, кто захочет пожить отдельно, а не в крупном поселении?

— Почему бы и нет? — пожал плечами Фабрис. — Родовой усадьбой, принадлежавшей многим поколениям предков, тот хутор не является. А если на старости лет мне захочется пожить где-то, то уж клочок земли, я полагаю, вы мне выделите? Это если предположить, что я до этой самой «старости» доживу…

— Разумеется, выделю, — я махнул рукой по сторонам. — Земли-то вокруг — немеряно. С плодородием, правда… похуже. Да и климат тут не слишком для земледелия подходящий…

— Это — да, — усмехнулся Фаблис. — Но и на нашем старом хуторе и климат и земля — точно такие же.

— И то верно…

Переход через балку не ознаменовался какими-либо значимыми событиями. Атаку трех храбрых, до полного берсеркерства, кабанчиков, капнувшие с них крохи опыта и пополнение запасов свинины — событием назвать сложно.

В Красноголовиках ситуация повторилась почти до мельчайших деталей. Разве что защитников у Некраса Горлодера не нашлось вовсе. Н-да. Глупые какие-то разбойнички попались. Феодалы обычно конкурентов в тонком деле окучивания территории не любят. Так что, не завершись эксперимент лорда Арениуса катастрофой — ребяток вынесли бы вперед ногами сразу по его завершении, и никакое запугивание, вроде того, которому подвергся Василок, бывший староста Яблоневого, тут бы не помогло. Кто-нибудь да стуканул бы, а там… Дружина у Арениуса, даже в смерти сохранившего 24-й уровень, явно была не чета моей. И скрыться от его егерей у разбойничков бы точно не вышло. А уж на всю их «военную силу» с избытком хватило бы даже того престарелого паладина, будь он в доспехах и при соответствующих амулетах. Ну а под рукой Арениуса явно был не один паладин, да не старый и одряхлевший, а в полной боевой мощи.

В общем, ребятки послужили неплохим напоминанием о том, что со штыками можно делать что угодно… вот только сидеть на них — нельзя [9]. Умные разбойники следовали робингудовской формуле — «грабили богатых и раздавали добычу бедным». Разумеется, раздавали не всю добычу, а ничтожно малую ее долю, но и этого вполне хватало для обеспечения лояльности местного населения. И потому о таких вот «благородных» разбойниках оставались песни и предания. А разбойников глупых — ловили и вешали, и никакого следа в народном творчестве они не оставили, хотя и было их гораздо больше.

Семьи у Горлодера, так же, как и у его единомышленника — Гнилоцвета, не оказалось. Но вот хозяином он был более рачительным. По крайней мере, у него кроме распиханных по дому 2053 золотых, расфасованных в мешочки по 50 золотых (3 монеты лежали отдельно), обнаружился вексель Торговой гильдии на десять тысяч золотых, да еще и с бланковым индоссаментом [10]. Кроме денег, Ариса нашла тайник с 3-мя мерами самоцветов и 2-мя — кристаллов. Залежей дорогой одежды и прочих излишеств — не обнаружилось. Все только самое легкое, удобное к переноске и удобное для обращения в звонкую монету и другие блага цивилизации.

Некоторое время я перекатывал в сознании мысль о том, что же это такое хватанули разбойнички, что, продав это — Горлодер предпочел получить бумагу, а не пуд золота? И на сколько он кинул подельников? Конечно, был некий шанс на то, что скупщик, для сохранения мобильности, предпочел перевести в бумагу часть своего состояния… Но мне хочется думать, что где-то на территории моего домена еще бегает неучтенный артефакт, к которому можно применить марксистскую формулу об экспроприации экспроприированного. Опять-таки, есть шанс, что его уже вывезли… Ну, тогда я просто ничего не теряю, немного помечтав о воздушном замке.

Ничего массивного, наподобие приснопамятных мешков с серой, выволоченных из подвала Гнилоцвета, у Горлодера не обнаружилось. Так что отправлять обоз в замок смысла особенного не было. Я убрал коробки с мягким наполнителем, в которые были расфасованы самоцветы и волшебные кристаллы, и выдвинулся посмотреть на место строительства будущего храма.

Состояние стройки меня вполне удовлетворило. Нижние венцы уже были уложены, а на входе в будущий храм — уже стояли ворота ветров. В свое время фотография подобного сооружения, устоявшего на фоне руин Хиросимы весьма и весьма впечатлила меня. Так что я своей рукой внес их в план строительства Храма Ветров. И вот сейчас они уже были установлены и их уже покрывали затейливым абстрактным узором. Удовлетворенно кивнув, я кинул главе строителей два мешочка из награб… конфиската, чем поднял их мотивацию на невиданную высоту, а заодно — нарастил свою репутацию в глазах обитателей Краснологовиков. Конечно, присутствует некий риск того, что строители, получив на руки золото — уйдут в глубокий запой… Но ближайший кабак располагался, по моим прикидкам — в Ветровске, а самодельным винцом сильно не упьются. В крайнем случае, будем приводить в чувство березовой кашей.

Покинув Краснологовики, мы вернулись на главный тракт, и двинулись по нему на юг. Впрочем, пройтись нам пришлось недалеко.

— Н-да… — потер я затылок, разглядывая широкие и глубокие колеи. Здесь явно не телеги с яблоками гоняли… И это не могло не радовать.

Каменка по своему облику сильно напоминала Яблоневое. Вот только садов вокруг — не было. Только огородики вокруг отдельных домов, и общинное поле вдалеке.

Услышав, что явился новый хозяин земель и подданных, староста Каменок от радости бухнулся на колени.

— Господин! Не погубите…

Из его длинной и бессвязной речи следовало, что Каменка, как я, собственно, и предположил, долгое время жила, добывая камень из меловой горы неподалеку. При этом меня немного повеселило то, что из меловой горы вырубали, как и положено, известняк… а на продажу отправлялись уже гранитные блоки. И как такое получалось — ведают разве что программисты, ваявшие данный геологический абсурд. Впрочем, меня это даже порадовало: жить в белокаменных палатах мне не хотелось из эстетических соображений, да и как материал для оборонительных сооружений известняк — не очень…, а гранит здесь можно добывать, разве что докопавшись до литосферной плиты. Жили обитатели Каменки… ну, как-то жили. Работу легкой никто бы не назвал, но доход, достаточный для несколько даже роскошного в сравнении с обычным крестьянским бытом, существования, она давала. Но потом случилась Пылающая ночь… И буквально на следующий день гарпии, давно уже зарившиеся на меловую гору — заняли каменоломню, перебив или разогнав тех, кто оставался в каменоломне. И теперь, без основного дохода — каменоломни, местные поля со скудной, каменистой почвой не могли прокормить хутор. Так что крестьяне, без звука признав мое главенство, просили выбить гарпий, и вернуть им каменоломню.