Время для Инженера времени

Глава 4. Первый поход

М-дя… Выступление получилось, мягко говоря, не слишком торжественным. Ни тебе ревущих труб, ни развевающихся знамен, ни гарцующих коней… Только несколько человек в потрепанных доспехах, среди которых лучший — отбитая у зомби кольчуга моего Первого Еретика, ну и почти такая же, но чуть хуже — у Пьена. Моя же кожанка, впрочем, как и ламелляры [1] еретиков, унаследованных от рыцаря Элайи, впечатления не производили. От слова «совсем». Ну а непрерывно щебечущая кучка феечек — доспехов и вовсе не носила.

Первой целью стал довольно большой, на десяток дворов, хутор, расположившийся неподалеку от замка. И, судя по окружающим его яблоневым садам — именно этот хутор и обнесли мои фейки.

Когда мы уже подходили к границам собственно поселения, из-за плетня, ограждающего крайний дом, вышел здоровый мужик в сопровождении двух столь же здоровых парней. Все трое демонстрировали непередаваемое родственное сходство. Проще говоря, все три рожи отнюдь не были обезображены печатью интеллекта.

— Ну ты, — начал свою эпическую речь старший, — вали отседова! Здеся тебе неча деять!

— Я — Кайларн, новый хозяин замка и домена. Пришел требовать подтверждения вассальной присяги, — твердо заявил я, глядя ему прямо в глаза. Честно говоря, такой прямой взгляд многие животные воспринимают как вызов: «удерживает в зоне бинокулярного зрения — оценивает расстояние — готовится нападать». Мыслительные процессы данного труженика вил и лопаты от таковых у неразумного зверя ушли не слишком далеко. Так что вместо ответа, на который, видимо, элементарно не хватило мозгов, встречающий с нечленораздельным ревом, заставляющим заподозрить, что характеристика Интеллект у него колеблется в районе единицы, ринулся на меня.

Что ж. Вот и повод опробовать новенькое, с иголочки, заклинание. Обозначив раскрытыми ладонями область поражения так, чтобы в нее попали все трое, я активировал Голос Древнего врага.

Как немедленно выяснилось, боевой дух двоих младших представителей этого славного семейства и так был на грани, так что они оба остановились на полушаге, упали на колени, и под ними начали расплываться дурнопахнущие лужи. Старший устоял, хотя глаза его и стали еще безумнее, и продолжил с ревом надвигаться. К счастью, его руки, накачанные тяжелой крестьянской работой, утратили всякую гибкость. Так что уклониться от дурного тычка вилами — труда не составило. А дальше… Трое воинов против одного крестьянина — это не смешно. Его даже не стали убивать, помня мои слова о том, что «мне нужны подданные, а не пепелища». Ребята действовали в точном соответствии с заветами работников органов правопорядка «если в сердце дверь закрыта — надо в печень постучаться». Когда по пальцам этого «воителя» треснули булавой, выбивая из рук пародию на оружие, я указал на это Пьену, и тот сокрушенно кивнул. Все-таки, сходство между собой и этой тушей мой ученик лестным не посчитал. Дальнейшее уже интереса не представляло. Трое невысоких поджарых бойцов окружили крестьянина как волки — борова, и на кого бы он не кинулся — обязательно получал удар в спину, который еретики наносили так, чтобы он не приходился в какую-нибудь уязвимую область. Ко времени, когда старший крестьянин рухнул, подвывая от боли, время действия заклятья уже закончилось, и его сыновья могли бы прийти ему на помощь… Но… Вот именно — подняться на ноги эти засранцы даже не сподобились, и только подвывали на одной ноте. Оба. Видимо, зрелище расправы над отцом так на них подействовало.

На центральную «улицу», если это можно так назвать, данного поселения, твердой походкой вышел высокий седой старик с негнущейся спиной.

— Хутор Яблоневый подтверждает свои вассальные обязательства перед правителем домена.

Тихое звяканье, не слышимое прочим, возвестило, что первая часть скрытого задания «Под руку лорда» — мной выполнена. Я внимательно посмотрел в серые глаза старосты, а это, без сомнения, был он. На это указывали и твердый взгляд, и правильная речь, и одежда, может не роскошная, но справная, и особенно — обувь. Прочие встреченные мной жители этого хутора были босы, и наличие сапог на крестьянине в такую жару говорило о гоноре и достатке.

— Значит, ты решил либо руками этих придурков избавиться от лорда и необходимости платить налог, либо — руками лорда избавиться от трех придурков? — усмехнулся я и уловил во взгляде старосты некое беспокойство. — Что ж. За хитрожопость — надо платить. Следующую неделю ваш хутор будет платить не только стандартные пять монет со двора, но еще на две монеты со двора — поставлять Замку продуктов. И пришлете трех девок попригожее, чтобы готовили и убирались.

— А ежели их спортють?! — высунулась из-за забора сухонькая старушка.

— Только по взаимному согласию, — твердо заявил я, хотя, признаться, сильно надеялся именно на такой исход. В конце концов, у моих ребят как минимум несколько дней никого не было, а естественный прирост воинов и поселенцев — описан был как одна из ключевых фишек данной игры с ее рейтингом 18+. Говорят, некоторые лорды не стеснялись даже лично устраивать в подвластных им селениях всплеск рождаемости.

— Но… — начала было старушка, но я твердо пресек ее возражения.

— Самим надо было бунтовщиков окоротить. Тогда я ни налог не стал бы повышать, ни девок требовать. А раз уж получили дополнительные услуги от власти — извольте их оплатить.

— Уймись, старая, — рыкнул в сторону собравшейся было еще что-то сказать старухи староста. — А то сейчас договоришься до десяти монет налога и десятка девок!

Я одобрительно кивнул, показывая старосте, что он правильно понимает ситуацию. А потом — опустился к мужику, валяющемуся на каменно-сухой натоптанной земле между заборами. По моему знаку Джонас поднял его голову за волосы, и заставил посмотреть на меня.

— А от тебя мне нужна личная клятва верности.

— Пшел… А-а-а!!! — удар по почкам кулаком в латной перчатке — это больно. А когда бьет воин, поднаторевший в подобных делах — очень больно.

— Тато!!! — из ближайшей избы выскочила простоволосая девушка в плотной рубахе до пят.

Фамильное сходство с придурком-отцом и засранцами-братьями у нее если и просматривалось, то разве что при сильно прокачанной Внимательности, каковой у меня пока не было. Переглянувшись со старостой, я убедился, что он заметил мой одобрительный взгляд на формы спасательницы, и что шансов избежать отправки в замок у нее практически не осталось.

Девушка кинулась к отцу, но ей заступил дорогу один из еретиков. Схватив извивающуюся и рвущуюся и его рук девушку, он не удержался от откровенного лапанья, что вызвало у отца, голову которого Джонас по поему знаку повернул в ту сторону, стон ненависти. Пьен поморщился. Признаться, я ожидал этого, и оглянулся на ученика специально, чтобы увидеть эту гримасу.

— Пьен, не нравится — забери девушку и подержи сам. Главное — чтобы не мешала.

Еретик не был доволен подобным распоряжением, но без вопросов передал добычу подошедшему мальчишке. Как ни странно, но из рук парня та вырываться не стала, видимо, оценив хватку старшего воина, и не желая в нее возвращаться.

— Ну что, — обратился я к поверженному бунтовщику, — клясться будем? Или… — я бросил масляный взгляд на его дочь.

— Клянусь. И будь проклят! — прохрипел тот.

— Уже, — я с усмешкой вспомнил слова «это ваша награда, благословение и вечное проклятье».

Надпись «крестьянин» в характеристиках бунтовщика, именовавшегося, как выяснилось, Фролом, сменилась на «отступник».

Признаться, на исполнение клятвы я особенно не рассчитывал. Но теперь, если я проиграю, и домен вернется в Империю Света — ему и его семье не избежать участи изгоев. В отличие от вассальной присяги, которую дал староста, и которая относилась скорее к титулу Лорда, присяга личная, и следующее из нее отступничество — обратной силы не имела.

Убедившись, что ничего особенно страшного пока не происходит, и что воины, избившие местного «первого парня на деревне» не спешат врываться в дома, тащить девок и совершать прочее, почти обязательное при силовом захвате поселения «водку пьянствовать и безобразия хулиганить», люди потихоньку выходили на улицу, и тыкали пальцами в прежде, очевидно, страшных и уважаемых сыновей Фрола.

Я, кивнув Джонасу, тоже подошел к ним.

— Клятву.

— Клянусь, — буркнул старший из них, меняя класс.

Второй попытался что-то сказать, но встретился со мной взглядом — и сдулся.

— Клянусь.

Я кивнул, отпуская пострадавшее по собственной дурости семейство зализывать раны, и подошел к старосте.

— Уважаемый… — я сделал паузу, давая ему возможность представиться, что тот понял правильно.

— Афанасий, — он замялся, явно не желая произносить прозвище, и я посмотрел его в характеристиках. М-да… Там значилось «Хитрожопый». Интересно, оно действительно было таким с самого начала? Или я его недавно переименовал? С учетом того, как и насколько этот мир реагирует на действия игроков — вполне может быть и второе.

— Уважаемый Афанасий, не могли бы вы мне рассказать, что случилось с лесопилкой, которая находится неподалеку?

Разговор со старостой подтвердил то, что уже доложили феечки: несколько скелетов, поднявшихся со старого погоста «Пылающей ночью», после которой со столба в центре хутора исчез знак сюзерена, заняли лесопилку, и теперь крестьяне просто боялись к ней приближаться. Так что без особенных затруднений удалось договориться о том, что, когда я принесу этой нежити покой Вечной госпожи, староста отправит на лесопилку присягнувших мне сыновей Фрола и еще двоих крестьян по своему выбору. Староста хитро улыбнулся моему требованию. Понятно, что пока глава семейства нетрудоспособен, старшие сыновья — отбывают трудовую повинность, а дочь — отправится в замок, служанкой, семейство Фрола попадет в полную зависимость от старосты. И меня это более чем устраивало.

Распрощавшись с Яблоневым, мы двинулись обратно в сторону балки, поскольку единственный вменяемый лесной массив и, соответственно — место под лесопилку, были именно там.

По дороге я решил завернуть в совсем крохотный хутор из единственного двора. Не то, чтобы я рассчитывал найти там что-нибудь ценное или существенно пополнить бюджет домена или же склад, но очень уж по дороге данный объект располагался. Нам практически не пришлось отклоняться от прямого пути к разведанной феечками лесопилке.

Но вот когда мы подошли к хутору… Мне сразу захотелось назвать ее «избушкой лесника», даром что вокруг не было никакого леса. По крайней мере, следы пресловутых «кровопролитных боев» вокруг наблюдались однозначно. На порог кровью будто из ведра плеснули.

Я собрался было открыть дверь, но Джонас, покачав головой, шагнул вперед.

— Не дело, чтобы господин первым во всякие места совался… — твердо произнес он, и мне оставалось только согласиться с ним.

В сенях был разгром, но крови вроде не было. А вот в горнице… Огромное, под два метра ростом, чудовище, в облике которого волчьи черты мешались с человеческими, грызло… кого-то. Судя по высунувшемуся длинному уху, при жизни это было эльфом.