Я живу в октябре

Игроки поднимают крышки. Внутри в бархатных нишах лежат угловатые пистолеты. Игроки достают их. Ратмир взвешивает пистолет и чему-то загадочно улыбается.

– Напоминаю, – говорит Распорядитель. – По световому сигналу вы наводите пистолет на того, за кого проголосовали и нажимаете на спусковой крючок. Патрон в пистолете будет в том случае, если за вашего кандидата проголосовало большинство. В противном случае выстрел будет холостым.

– Вот бы на выборах депутатов такое было, – шутит Ратмир.

Распорядитель недовольно косится на него и продолжает.

– Момент напряжённый. Прошу всех отнестись серьёзно. Любое уклонение от процедуры, отказ от выстрела, перемена мнения в последний момент карается мгновенной дисквалификацией.

– Почему вы на меня смотрите? – не выдерживает Алла.

Распорядитель терпеливо вздыхает и даёт отмашку.

– Отсчёт пошёл!

Он исчезает за дверью. Остаются три игрока, недобро поглядывающие друг на друга. Ратмир хищно улыбается. Алла бледна и бурно дышит. Курьер смотрит в пол.

Невидимый метроном отсчитывает секунды.

Вспыхивает вспышка белого света.

Ратмир, Алла и Курьер вскидывают пистолеты.

Бах! Бах! Бах!

Ратмир падает на пол, продырявленный двумя выстрелами.

Алла улыбается. Лицо у неё обрызгано кровью. Она машинально вытирает щёку. Кровь размазывается вместе с текущими слезами.

Курьер аккуратно кладёт пистолет на столик. Вид у него изменился – лицо стало жёстким.

Распорядитель, появляясь как чёрт из табакерки, аплодирует.

– Браво! Игра закончена!

Он сбрасывает покрывало с денежной пирамиды. Свет снова осыпает этот долгожданный приз. На лице Аллы проступает неподдельное счастье.

– Победила команда… – делает томительную паузу Распорядитель.

Алла обменивается восхищённым взглядом с Курьером.

– …мафии!

– Что? – Алла ошарашенно смотрит на Курьера.

– Люблю играть за чёрных, – ухмыляется он.

– Поздравляю вас! – говорит Распорядитель.

Курьер благосклонно кивает.

– Трудно выдерживать такое. Но у меня получается. Клара со своей наркотой чуть не обломала последний ход. Наркотики продлевают жизнь, надо же. Пришлось шильцем поработать.

Он скромно улыбается.

– Но… Значит я не выиграла, – понимает Алла.

– Почему? – искренне удивляется Курьер. – Ты осталась в живых. На этот раз.

Он пожимает плечами и идёт к денежной куче. Туда же спешит бритый охранник с кожаным мешком.

***

– Всё? – спросил Ратмир.

– Остальное не так интересно и укладывается в несколько предложений. Победитель забрал деньги и в оставшиеся сутки с небольшим старается получить от жизни как можно больше. Например, кутит с дорогими проститутками в роскошных ресторанах.

– Вы на что-то намекаете, Хан?

Ибраев развёл руками.

– Почему ваш Ратмир был убит? Тоже намёк?

– Помилуйте! – на лице Ибраева проступило искреннее изумление. – Уж и пошутить нельзя. Ложный ход не вредит сюжету даже под самый занавес.

– Что вы от меня хотите?

– Как вы понимаете, мы в курсе ваших шалостей во всех подробностях. Если я убедил вас в своих возможностях, то можем перейти к следующему этапу. Если пожелаете.

– А если нет?

– Тогда вы навсегда лишитесь шанса покинуть временную петлю.

Ратмир оглядел ресторан. Пятничный вечер, публики всё больше. Анжела давно уже томится в президентском люксе «Астории». Дурацкий расклад. Ибраев знает о временных петлях и о самом Ратмире практически всё, а Ратмир… Как с одной парой против флеш рояля.

– Давайте попробуем, – сказал он.

– Хорошо, – Ибраев сложил ладони лодочкой. – Вы во временной петле уже третий год?

– Четвёртый.

– Тем более. Вы удачно застряли. Как раз на вашей Игре в мафию. Каждого партнёра вы уже убивали, а некоторых неоднократно. Вы становитесь всё более изощрённым и рисковым. В конце концов суметь отравить пиццу так, что лишь бедная Клара попалась, это надо постараться.

– Какая чушь! – презрительно отмёл Ратмир. – Яд был смешан с кокаином. Я лишь немного ошибся в пропорциях.

Ратмир почувствовал себя увереннее. У собеседника уже второй прокол, значит не настолько уж совершенны спецслужбы временной петли.

– Я так коротаю вечность, – сказал он Ибраеву. – Если это моё персональное чистилище, то стоит получать удовольствие.

– Рано или поздно вы проиграете.

– Рано или поздно все умирают, – парировал Ратмир. – Но мало кто умеет полнокровно жить.

– Вы мне всё больше нравитесь, – осклабился Ибраев. – Мне кажется, мы найдем общий язык. Я понял, играть вы не боитесь. Но не боитесь ли вы, что вам наскучит? Сколько ещё разновидностей убийств вы сможете придумать? Петля будет повторяться вновь и вновь, ваши противники воскресать. Неужели вам не станет тошно? В конце концов вы сознательно допустите ошибку, и вас пристрелят. А вы знаете, что мы не возрождаемся во временной петле? Что для нас смерть будет окончательной?

– Для…нас?

– Да, Ратмир. Я тоже в числе лунников, только моё время – июнь, а не май, как ваше. Но не перебивайте. Я принадлежу к могущественной организации, которой подвластны почти все времена. Придёт час, когда мы подчиним себе Землю во всех временных измерениях. Однако, у нас есть враги, которые могут помешать. Их нужно уничтожать. Причём тайно, хитро, чтобы никто не догадался, что их смерть наших рук дело. Вы подходите нам, Ратмир.

– Но как я могу покинуть временную петлю?

Ибраев вытащил из внутреннего кармана стеклянный пузырёк с мутной оранжевой жидкостью.

– Что это?

– Средство стать бессмертным.

– Этого не бывает.

– К сожалению, бывает, – спокойно возразил Ибраев. – Этот препарат создан сегодня под ваши физические параметры. Его нужно принять в момент, когда вы почувствуете тягу вернуться к началу временного цикла. Препарат пройдет гематоэнцефалический барьер и попадёт в мозг. Вы обретёте новые способности. Сможете перемещаться во времени в дни полнолуния. Или взглянуть на прошлое или переместиться в будущее. Вы будете свободны от 2017 года. И будете жить вечно, пока убиваете лунников и забираете себе их время.

– Я что, превращусь в подобие долбаного вампира? – усмехнулся Ратмир.

– Похоже, хотя называют их по-другому. В России, например, кромешниками. Итак?

– Хан, это несерьёзно, – сказал Ратмир. – Вы говорите о скуке во временной петле, но взамен предлагаете травануть самого себя? Что вы сами-то не станете вампиром? Что-то тут не сходится.

Ибраев подался всем корпусом вперед и тихо сказал:

– А я не люблю убивать, Ратмир. Не испытываю от этого кайфа. В отличие от вас. Кромешниками становятся лунники, которых можно назвать мутантами. Дикие кромешники, увы, теряют разум. И я сойду с ума, поскольку моя психическая организация иная. Не такая как ваша.

Ратмир выдержал паузу.

– Минусов больше.

– Возможно, – с лёгким разочарованием выдохнул Ибраев. – Я оставлю вам это.

Он пододвинул склянку поближе к Ратмиру.

– Если надумаете – пейте. Я найду вас после трансформации. Но если откажетесь, останетесь тут навсегда. И предупреждаю – будете шалить за пределами вашей Мафии, по вашу душу придёт Дозор. Эти ребята не любят маньяков среди лунников.

Ибраев поднялся и, легкомысленно козырнув, ушёл. Он не был уверен, что его миссия по вербовке удалась. С подобными типами как Ратмир никогда нельзя быть ни в чём уверенным. Как и в том, что препарат сработает как надо. Этого он Ратмиру, конечно же, не сказал. Обойдётся.

Ратмир дождался, когда Ибраев скроется, и медленным движением забрал склянку. Он представил себе Анжелу. «Товар оплачен, – подумалось ему. До полуночи есть время попользоваться. А потом…»

Он покрутил склянку в руке и убрал в карман.