Следы ведут в Караташ

Второе знакомство с профессором Юговым

— Югов заблуждается, я в этом абсолютно уверен, — поглаживая бороду, сказал Каракозов. Он стоял у самой лестницы, держась рукой за перила, и недружелюбно смотрел на молодого ассистента Николая Сереброва. — Конечно, вы лучший ученик Викентия Александровича, и я готов заверить вас в моем глубочайшем уважении к профессору, но...

Каракозов вскинул подбородок:

— Но, ручаюсь вам, — все это очень ловкая подделка, не более. Она не имеет ни малейшего отношения к космосу. Ни малейшего. Ручаюсь вам.

— А вы не ручайтесь! — горячо вступился за учителя Серебров. — И ваши обвинения, адресованные профессору Югову, выглядят по меньшей мере бездоказательно.

Каракозов усмехнулся. Взгляд, направленный на ассистента, казалось, говорил: «Знаю, знаю: молодо-зелено. И мы в свое время...»

Он сказал:

— Вы не так меня поняли. Я и не утверждаю, что подделка совершена самим профессором. И не следует горячиться, молодой человек. Науке известно множество подобных фактов. Ученые и с более солидной репутацией попадались в силки, расставленные ловкими жуликами. А ведь все мы грешны и подчас желаемое выдаем за действительное...

Стараясь говорить спокойнее, Серебров стал возражать. Он не согласен с Каракозовым, он сам исследовал бугский шар и ничуть не сомневается в его подлинности.

Но Каракозов был заведомо убежден в своей правоте, он скучал и ждал только предлога, чтобы поскорее уйти. Вскоре ему представился удобный случай — мимо проходил сотрудник из отдела древностей. Каракозов кивнул ему и вошел вслед за ним в кабинет.

Но Серебров-то хорошо понимал, что к чему. Просто не хочет спорить. Да, пожалуй, оно и к лучшему — если сам Югов для него не авторитет, то что остается скромному ученику профессора?..

А началось это сегодня утром, когда он ровно в десять зашел в отдел рукописей институтской библиотеки и, получив свои материалы, занял место у радиатора водяного отопления. Вооружившись карандашом и лупой, он углубился в рукопись, как вдруг нечто совершенно необычное привлекло его внимание — напротив сидела девушка. Раньше он не встречал ее в библиотеке. Девушка была в светлом шерстяном костюме, в беленькой кофточке. У нее были коротко остриженные белокурые волосы, маленький припухлый рот, продолговатый нос с прикурносью и серые, задиристые глаза; все это делало ее похожей на бойкого мальчишку.

Их взгляды встретились. Девушка улыбнулась, Серебров кивнул ей. Он привстал и хотел представиться, но на него зашикали со всех сторон: в библиотеке негласно соблюдалась строжайшая дисциплина. Девушка тихо засмеялась и с видом заговорщицы покачала головой.

До обеда было еще далеко, а внезапно разволновавшемуся Сереброву казалось, что время тянется медленнее, чем всегда. В голову не приходило ни одной интересной мысли, да и письмена с трудом поддавались расшифровке — рукопись, как нарочно, была плохо сохранившейся; частые пропуски раздражали Сереброва, раза два у него ломался карандаш, и тогда, махнув на все рукой, он вышел вниз — покурить...

Здесь, на лестнице, у входа в гардеробную, толпились пожилые ученые, молодые аспиранты и совсем еще юные студенты. Все держались просто — курили и задевали друг друга локтями. И уж, конечно, затевали споры, втягивавшие в свою орбиту все большее и большее число курильщиков. Но не только курильщики собирались на лестнице — вниз спускались все, жаждавшие поделиться новой мыслью.

Споры начинала, как правило, молодежь. Седовласые академики держались поначалу в стороне, прислушиваясь к репликам, снисходительно посмеиваясь в усы. Потом, когда перепалка между их юными коллегами обещала иссякнуть, в бой вступала «тяжелая артиллерия».

«Позвольте, позвольте», — солидно произносил кто-нибудь из «китов». Все взоры обращались в его сторону. И спор разгорался с новой силой.

В какой-то мере эти схватки напоминали кулачные бои, когда сходились, бывало, улица на улицу где-нибудь на льду реки. Сперва петушились задиры-мальчишки, их сменяли братья постарше, потом вступали родители — тут-то и начиналась настоящая потасовка.

Спустившись в гардеробную и на ходу зажигая спичку, Серебров услышал раскатистый бас Каракозова:

— Извините, но при чем здесь космос?..

— Вы ретроград, милейший, — отвечал раздраженный голос профессора Югова.

Они стояли друг против друга: арабист Каракозов — огромный, кряжистый, с окладистой русой бородой и маленьким носиком, который чуть виднелся из-за пушистых усов; и Югов — тоже коренастый, но ниже Каракозова на целую голову, стремительный, весь так и подавшийся вперед.

Серебров прислушался — спор шел о возможных результатах экспедиции, которую намеревался возглавить Югов. Профессор утверждал, что шар, найденный летчиком Беляевым, один из одиннадцати шаров, хранившихся, по свидетельству более поздних письменных источников, в крепости Буг, разрушенной (так считали до сих пор) во время сильного землетрясения.

— Землетрясения ли? — развивал свою догадку Югов. — Во всяком случае, летчик Беляев, очевидно, разбился в Караташе. Так почему бы не искать крепость Буг именно в этом районе?

— Что дадут ваши поиски?

— Послушайте, не задавайте элементарных вопросов! — воскликнул Югов. — Только раскопки могут подтвердить мою мысль о том, что район Караташа полторы тысячи лет тому назад посетили наши собратья по разуму. Да-да, собратья по разуму, пришельцы из космоса. И точная копия лунного рельефа на поверхности шара не прихоть неведомого художника, а депеша, адресованная нам, далеким потомкам...

— Абсурд, — не сдавался Каракозов. — Вы слишком вольно истолковываете попавшую в ваши руки «уникальную» находку. И все эти штучки из области научной фантастики отнюдь не укрепляют репутации солидного ученого...

Слушатели хлесткими замечаниями разжигали страсти. Естественно, одна сторона поддерживала профессора Югова — это были в основном его ученики; другая — арабиста Каракозова.

Югов наступал на громоздкого Каракозова, держа его за отворот пиджака, и то и дело приподнимался на носки, чтобы заглянуть в глаза своего высокого оппонента. Каракозов отстранялся и отходил все дальше к гардеробной.

В этот момент кто-то тронул Сереброва за плечо:

— А чьей точки зрения придерживаетесь вы?

Серебров обернулся и увидел рядом с собой ту самую девушку, которая только что сидела против него в рукописном отделе библиотеки.

— Я, разумеется, за Югова, — быстро сказал Серебров. — Викентий Александрович мой учитель.

— Только поэтому?..

Глаза девушки смеялись.

Серебров сделал несколько глубоких затяжек.

— Я вас раньше здесь не встречал. Вы не археолог? — спросил он.

— Этнограф.

Она решительно протянула узкую, крепкую руку:

— Давайте знакомиться. Ляля.

Улыбка не сходила со светлого лялиного лица.

Спор у гардеробной тем временем иссяк. Недавние противники мирно покуривали и разговаривали о мелочах.

— Вы любите Баха? — неожиданно спросила Ляля.

Любит ли он Баха?.. Серебров промолчал.

— Ох уж эти отшельники, — шутливо рассердилась девушка. — Сегодня у Чайковского Бах. Хотите пойти?!

— С удовольствием!

Они договорились встретиться в шесть около консерватории.

Серебров еще докуривал, когда к нему вразвалочку подошел Жорка Рябов с отделения персидского языка. Рябов был бездарным зубрилой и всюду таскался за Каракозовым.

— Следи за прессой, — злорадно хихикнул Жорка. — Каракозов дал в журнал статью, и не сегодня-завтра Югову «будет солоно».

— Иди ты к черту! — отрезал Серебров.

Жорка обиделся и пробормотал что-то насчет юговских любимчиков.

А Серебров поймал Каракозова в коридоре и сказал, что так поступать нечестно.

И вот теперь он стоял перед дверью, за которой скрылся Каракозов, и в бессильной ярости сжимал кулаки...

Задержавшись в проходной, Серебров увидел свежую почту. Наугад взял с треугольного столика пестрый американский еженедельник, сунул в карман плаща.

В маленьком скверике около института царило то необычайное возбуждение, которым всегда бывают отмечены первые дни наступающей весны. На только что просохших дорожках резвились ребятишки, мамаши с колясками прогуливались по аллейкам. Почти все скамейки были заняты. В голых ветках еще не проснувшихся кленов прыгали юркие серые воробьи — они раньше всех в городе встречали весну.

Серебров размашисто шел по аллее и сердце его радостно пело. И оттого, что его ждала Ляля, и оттого, что она сама назначила ему встречу, весна неожиданно приобрела для него особый, значительный смысл. И думалось Сереброву, что не только он сам, но и эти аллеи и все люди, и деревья, и весельчаки-воробьи на железных карнизах крыш, унизанных серебристой капелью, — все они вместе с ним разделяют неожиданную радость.

Сначала он сел в троллейбус, а на площади Маяковского, подхваченный пестрой толпой, нырнул в высокие двери станции метро.

Стоя на эскалаторе, он по привычке сунул руку в карман плаща и нащупал там захваченный в проходной еженедельник. Он развернул его и стал просматривать с середины. Ничего интересного — обычная яркая реклама. Огромные синие буквы на первой странице обложки привлекли его внимание:

ДОКТОР ХАУЗЕН В ПРЕДДВЕРИИ ТАЙНЫ!

ЗАГАДОЧНАЯ СФЕРА.

МОДЕЛЬ ПЛАНЕТЫ ЗЕМЛЯ?

Далее шел подробный отчет в духе уголовной хроники:

«Блестящий талант доктора Хаузена... Его личное мужество... Сын мексиканского народа Педро Скаррон еще раз подтверждает верность идее содружества с великим северным соседом... Страшные пещеры Натанаро предстали перед изумленным взором исследователей во всем своем нетронутом великолепии... Многотонные шестиугольные базальтовые колонны, мозаичный пол, гигантская статуя бога Кукулкана... История майя... Бронзовый шар... Сорок девять золотых дощечек, захороненных жрецами во времена испанских миссионеров...»

И еще две страницы в том же сенсационном духе. Была в еженедельнике и фотография: доктор Хаузен улыбаясь опирается рукой в подножье статуи бога Кукулкана.

Под фотографией шла маленькая корреспонденция: «Известный в кругу миллионеров меценат и коллекционер м-р Крамер приглашает доктора Хаузена в свою резиденцию на чашку кофе. По имеющимся сведениям, доктор Хаузен принял приглашение и должен быть в Нью-Йорке в среду».

Серебров скомкал еженедельник. Столько событий за полтора месяца!..

Интересно, что скажет теперь самоуверенный Каракозов? Поди-ка, сразись еще с Хаузеном.

Но как мог десятый шар из затерянной на Памире крепости Буг попасть в сокровищницу древних майя?!