Наследие Иверийской династии

— Почему вы вышли без бархотки? — снова заговорила ключница. — Вы обязаны носить её всегда вне комнаты, чтобы прикрывать знак соединения. В академии бывают гости. Редко, но всё же, — она звякнула связкой металла. — А ваша бархотка особенная. Красивое украшение.

Я втянула воздух сквозь пальцы, посчитала вдохи. Вроде помогло. Мне хотелось покинуть Мелироанскую академию, но я не знала, как это сделать будучи мейлори чёрного паука. Кряхт! Я стала размазнёй и нытиком. Кажется, сама аура этого местечка влияла на мой характер.

— Ненавижу ошейник, — буркнула я угрюмо.

Почему меня вообще до сих пор волнует благополучие и мнение ментора? Разве это нормально? Ведь всё кончено. Кончено!

— Вам не нравятся украшения, леди? — не отставала собеседница.

— А? — очнулась я от своих мыслей и ответила уже осознанно: — Нет, не в этом дело. Просто долгое время моими украшениями были только синяки да порезы. Бархотка… она для леди, как вы заметили. А я не леди.

— Так станьте ею.

— Всё не так просто, — грустно усмехнулась я.

— Проще некуда, — заспорила ключница. — Из меня плохой наставник, но могу посоветовать хорошего.

Она помолчала, будто отдыхая от сказанных фраз. Её крупные, опухшие от тяжёлой работы руки мелко дрожали на коленях.

— Лаптолину Првленскую? — понимающе ухмыльнулась я.

— Нет, — мотнула клювом женщина в маске. — Смерть.

— Смерть?

— Да. Она — единственный верный советчик, который у вас есть, — ключница кашлянула и вытерла ладони о подол. — Каждый раз, когда вы чувствуете, что всё складывается плохо и вы на грани краха, повернитесь влево и спросите у своей смерти, так ли это. Сейчас можете спросить у меня. И я скажу вам: нет ни одной преграды для того, чтобы вам стать леди.

Я взглянула на страшную женщину по-новому. И устыдилась. По её словам выходило, что у меня всё замечательно. Ещё большую неловкость придавало то, что она была живым свидетельством моего везения. Я действительно была жива и… здорова. В отличие от той, что сидела рядом.

— Как вас зовут? — спросила я, заинтересовавшись.

— Ключнику нельзя называть своего имени, пока он служит замку, — женщина поправила маску. Дышала она тяжело, надсадно и всё больше мокла от пота. — Мы приносим обет Девейны хранить тайны хозяев и слушаться их приказов до тех пор, пока живём в стенах их владений.

— Ну да, точно, — стукнула я себя по лбу.

Даже у ключницы в этом замке есть склонность богини исцеления. Захотелось снова пожалеть себя, но рядом с хрипящим, изуродованным существом получалось откровенно плохо. Я похлопала по спине женщины, когда та закашлялась, и спросила:

— Вы больны?

— И весьма серьёзно, — без всякой иронии отозвалась ключница. — К сожалению, мой верный советчик каждый день напоминает, что времени осталось немного. Даже магия Девейны бывает бессильна против некоторых недугов. Моя кровь гниёт изнутри, и остановить это никто не в силах. Даже богиня жизни.

— Значит, это может сделать бог смерти, — логично рассудила я, услышав о крови. — Магия Толмунда улучшит ваше здоровье и поможет справиться с заболеванием.

— Это незаконно, — напомнила женщина и брякнула связками ключей на поясе. — Болезнь сможет вылечить только человеческая жертва, — уверенность в её голосе не оставляла сомнений в том, что она знает, о чём говорит. — Я не считаю, что моя жизнь стоит любой другой. Вообще-то она мало чего стоит, если по правде. И угаснет со дня на день. Лаптолине придётся искать новую ключницу. Я буду скучать по ней и моим девочкам.

— Мне жаль, — выдавила я.

Что ещё можно было сказать? От короткого разговора стало неуютно. Присутствие умирающего в близком окружении как-то одновременно и угнетает, и придает сил.

— Мне тоже, — кивнула ключница. — Но не себя, а мелироанских дев. Жаль оставлять их одних в этом мире. Сколько себя помню, я защищала тех, кому предстоит стать дочерями Мелиры. Ведь неизвестно, кто придёт мне на смену. У девочек слишком много тайн…

Это был странный смысл жизни. Мне трудно было понять такую заботу о чужих людях и чужих тайнах. Кажется, ключница относилась к своим обязанностям даже ретивее рудвика. Но такой смысл был точно лучше, чем его отсутствие.

— Знаете, — решила я поделиться откровением, — подозреваю, что к прочим тайнам я добавила ещё одну, которой сёстры не рады. Конечно, не рады. Ведь их заставили принести обет Девейны. Поэтому они меня недолюбливают. Там, откуда я приехала, принуждение к обету Девейны являлось унижением.

Перед глазами возникли стены родной академии в Кроунице, кудри Сирены и происки Ракель. Толмунд! Даже по Ракель я сейчас скучала.

— Дело в другом, — поддержала ключница. — Каждая из мелироанских дев сражалась за место в этой академии. За право называться её выпускницей, за возможность стать лучшей из женщин Квертинда. На каждое из семи мест больше сотни претенденток! — она подняла палец вверх. — И только лучшие получают шанс оказаться в этом замке, — отёкшие ладони разгладили подол одежды. — Я хорошо знаю девочек и нежно люблю их всех. Они чудесные. Они — спасение. И это правда, что они вас недолюбливают. Но не из-за обета Девейны, а потому что вы получили их достижение просто по праву мейлори чёрного паука. Ещё и пренебрегаете их мечтой, как комком грязи.

Я скинула туфли. Прохладный пол тут же охладил ступни, а порывы сквозняка из приоткрытой двери трепали выбившиеся из причёски пряди.

— Я и сама не рада здесь оказаться, — тихо проговорила я. — Но нам всем придётся с этим смириться и научиться сотрудничать.

— Таково ваше решение? — глаза в круглых прорезях улыбались. — Стать одной из мелироанских дев?

— Пожалуй, — неохотно согласилась я, улыбаясь в ответ. — Но Тильда Лорендин получит по заслугам. Я придумаю такую месть, что даже госпожа Првленская будет гордиться мной.

Ключница хотела что-то ответить, но вдруг подхватилась, довольно резво для больной вскочила на ноги и прикрикнула:

— А ну, брысь отсюда!

В приоткрытую дверь заглядывала любопытная морда Мотылька. Пятнистая кошка фыркнула, когда свечной дым попал ей в нос, и замотала головой.

— Как ты только выбралась за ограду, паршивка? — женщина потрепала её по холке. — Идём, отведу тебя во двор.

Ключница оживилась, поглаживая Мотылька по голове, а та в ответ игриво прыгала и тёрлась о ноги. Картина вышла до того умилительной, что у меня потеплело на сердце.

— Ну же, идём, — приказала женщина и вышла прочь.

Леопард охотно потрусила следом за ней, помахивая толстым хвостом. Прощаться ключница не стала. Исчезла так же внезапно, как и появилась.

Зазвенели ключи, запирая меня в академии.

Вздохнув, я подобрала туфли и поплелась в свою комнату прямо босиком. Пол источал лёгкое тепло — здание не успевало полностью остыть за ночь.

Оказалось, что не делать ничего — не такая уж простая задача для Юны Горст. Два года я только и училась, что принимать решения и действовать, а тут вдруг бег времени резко остановился, будто наткнувшись на одиноко стоящий замок Мелироанской академии. Кажется, я тут застряла надолго. Интересно, далеко ли расположен сам Мелироан? Одна из сестёр говорила, что мне там понравится…

Нога угодила во что-то мокрое, тёмное и скользкое. Я резко остановилась, прислушиваясь к ощущениям и пытаясь в темноте рассмотреть странную струйку, что текла из-за угла. Похоже на кровь. Я наклонилась, окунула два пальца в странную набухающую лужу. Поднесла руку к носу. Кровь! Свежая, ещё тёплая.

Моментально подобравшись от макушки до пяток, я осторожно обошла декоративный столик и выглянула в боковой коридор.

На одной из стен на гобеленном карнизе висела девушка. В полутьме я не разобрала, кто именно, но успела сообразить, что это не очередное произведение искусства и не странная композиция. Это реальный человек! Кровь ведь была самая настоящая. Или мне показалось?

Я ошалело двинулась к распятому телу, от которого тонкой струйкой вдоль наклонного пола стекала алая жидкость. Девушку подвесили невысоко — её ноги почти касались пола, но зато руки были распростёрты и крепко привязаны вдоль карниза, словно несчастная хотела заключить кого-то в объятия. Голова её безвольно свесилась.

— Тильда? — узнала я, приблизившись.

Сестра Лорендин не двигалась. На её животе алело огромное растёкшееся пятно, а на лбу и на груди краснели её же собственные печати позора. Свинья, рассмотрела я. На клейме была изображена свинья.

— Тильда! — крикнула я.

Отбросила туфли и похлопала девушку по щекам, ничего не соображая от шока.

— Очнись!

Ладони обхватили голову Тильды, чтобы приподнять её и заглянуть в глаза.

— Сест… — попыталась отозваться она, но окончание слова утонуло в хрипящем хлюпанье. — Не убив… Нет… Нет! Не хоч...

Хлюп. Хрип и стон.

Девушка бредила. В уголках её рта собралась кровавая пена.

Я попыталась развязать узлы на верёвках, удерживающих её запястья. Руки дрожали, и с первого раза не вышло. Под весом девушки шнуры туго натягивались, что усложняло задачу. Вот бы их просто перерезать! Как жаль, что у меня с собой нет Кааса.

— Потерпи, — приказала я и снова принялась мучить узлы. — Всё будет хорошо, ты же в академии исцеления! Вот увидишь, тебя вылечат!

— Не, — захныкала Тильда. — Не хо…

За спиной раздался пронзительный и протяжный детский визг. Я резко обернулась. Верещала маленькая девочка, неизвестно как оказавшаяся в этих коридорах. На её крик тут же сбежались другие воспитанницы. Следом появились их наставницы и служанки, кутаясь в шали и прикрывая рты ладонями. Зацокали когтями по полу рудвики, и писклявое «лу-ли!» вмешалось в тревожные вопли.

— Помогите! — попросила я.

Никто не двинулся с места.

— Скорее! — уже приказала я и шагнула к ближайшей женщине с сеточкой на волосах. — Подержите её, пока я развяжу узлы!

Леди с диким вскриком шарахнулась прочь, будто у меня в руках было оружие или к ладоням льнул туман Толмунда.

— Она её убила, — донесся до меня потрясенный голос какой-то из служанок.

— Убийца в Мелироанской академии…

— Дикий зверь, жестокое чудовище!

— Нам всем грозит опасность!

— О Девейна, спаси!

— Это не я! — выставила я руки перед собой.

Они, как назло, оказались в крови.

— Тише! — прикрикнула я, пытаясь успокоить нарастающий гомон.

Со всех сторон меня окружали испуганные женские лица, и в какой-то момент я едва не поддалась порыву раскидать их и броситься прочь. Усилием воли заставила себя не двигаться. Если я сейчас сбегу, сделаю только хуже.

— Я её не убивала, — проговорила я терпеливо. — Она жива, помогите её снять!

Шаг — и женская толпа с визгом отбежала от меня, будто я источала ауру смерти.

— Это сделала не я! — заявила как можно громче, перекрикивая шаги, шорох тканей, всхлипы и разговоры.

По взглядам поняла, что мне никто не верит. Взрослые и дети смотрели с ужасом, с ненавистью и с изумлением. Обитатели академии находились в состоянии шока. Когда же появилась Лаптолина Првленская, меня были готовы подвесить к Тильде за преступление, которое я не совершала.