Дресс-код для жены банкира
![Дресс-код для жены банкира](/uploads/covers/2023-08-10/dress-kod-dlya-zheny-bankira-201.jpg-205x.webp)
- Автор: Лиза Сиверс
- Жанр: О любви
- Дата выхода: 2008
Читать книгу "Дресс-код для жены банкира"
— Еще бы!
— Но деду нужно завершить операцию «Месть» и приступить к операции «Возрождение». Давайте не будем вмешиваться в его планы. Сейчас я пойду, поговорим, когда будем смотреть фильм. — Она направилась к двери. — И еще: будем пока союзниками, ладно?
Мы вернулись в столовую и, сопровождаемые подозрительными взглядами Ольги Арсеньевны, уселись на свои места. Ужин наконец завершился, к гостям вышел повар, которого встретили бурными аплодисментами, и мы покинули столовую, чтобы проводить певицу, которой нужно было выспаться перед назначенной на следующее утро репетицией в театре.
Потом показывали «Весну на Заречной улице». Я заметила, как Глафира довольно решительно пресекла попытку Ольги Арсеньевны усадить ее рядом с собой и Юрой. Вместо этого она села рядом с дедом и, как только тот погрузился в свой любимый фильм, тихонько перебралась ко мне. Пока на экране завывали вьюги, а герои постепенно влюблялись друг в друга, Глафира излагала свою историю, в общих чертах мне уже известную благодаря проницательности Ольги Арсеньевны.
— Когда я попала в лечебницу, мне вообще было все равно, кто что думает. Но потом, придя в себя, я поняла, а если честно, то мне Ядвига объяснила, что все, и мама, и дед — хотят видеть во мне невинную жертву и что это для меня не так уж и плохо. Ядвига мне тогда сказала: мол, у тебя был фальстарт, и теперь ты можешь попробовать еще раз, но уже наверняка. А то, что некоторых людей из прежней жизни, ну… устранят, так что ж, начинать, так с чистого листа. Ядвига сказала: делай, как дедушке нравится; поэтому я и подыгрываю ему во всем, депрессию изображаю и что на грани нового срыва… Хотя для себя я твердо решила: больше никакой дури. И еще: я про деда, что он таким станет в этой новой жизни, тогда не понимала. Думала, он коммуняка пробитый и ему прямая дорога на свалку. Ошиблась. Теперь точно знаю, что надо за него держаться. А ему сейчас нужно, чтобы вся его придуманная история как по нотам шла. Спас, отомстил, возродил, новым человеком сделал. Ему, говорят, эта встряска тоже на пользу, а то уже скучать начал, картины решил собирать…
— Я все понимаю, но вам не кажется, что вы сейчас попадете в зависимость…
— От кого же?
— Вы в курсе, что вас хотят выдать замуж за… моего мужа?..
— Ну и что? Дед говорит, что Юра очень дельный и при этом вполне управляемый, так что я и не против. Наоборот, ведь я как будто наследницей буду, и у меня сейчас очень кстати образуется такой приличный во всех отношениях брак, понимаете? Если Юра не потянет дедовы большие планы, быстро развестись — не проблема. А для послужного списка будет хорошая галочка. А с Ольгой, если вы ее имеете в виду, я справлюсь, вообще не вопрос — она же от деда будет в полной зависимости.
— Бедный Юра, опять он пешка в чужой игре…
— Вот что мне в тебе сразу понравилось, так это то, что ты всех жалеешь. — Она перешла на «ты» и с явным снисхождением в голосе продолжила: — Меня сразу пожалела, Леху-дурака, брата его безмозглого, Юру вот тоже. Да Юра самый счастливый персонаж во всей нашей истории, как ты не понимаешь! Все его только и тянут: мамаша, твой грек ненаглядный, сейчас вот дед подключился… Красота! Наверное, умный человек, раз сумел так все организовать. Ты лучше о себе подумай. Тебя-то тянуть некому. Что молчишь? Ты кругом лишняя, неужели не видишь?
Я посмотрела на безмятежно сидевшего в своем кресле Юру и подумала, что он и вправду не дурак, всегда находит надежную опору. Про свое жалкое положение я и так, без Глафириных объяснений, все понимала.
— Вы уже входите в роль благородной наследницы олигархического клана, как я посмотрю. Не рано ли?
— Начинаю потихоньку тренироваться, — добродушно согласилась Глафира. — Да ты не обижайся, я наоборот хочу тебе помочь. Ну, если тебе это, конечно, надо.
— Пока не знаю… В отличие от тебя, у меня есть любимый человек, и он кое-что собой представляет.
— Грека я твоего не знаю, но сдается мне, что он такой же мечтатель, как я была в прошлой жизни. К хорошему это не приводит, я теперь точно знаю. Поэтому, если что, ты ко мне обращайся, поняла?
Потом, уже под заключительные кадры фильма, она вдруг шепнула:
— А про Леху не беспокойся. Я деду скажу, что хочу по-христиански, мол, его простить. Дед к нему сейчас сносно настроен, потому что он сразу согласился приехать… В общем, все образуется, хотя и не сразу… Я пока еще должна послушание изображать, но на своем мы с Ядвигой настоим…
— А кто такая эта Ядвига?
— Она психолог, технологии знает современные. Сначала лечила меня, а теперь подсказывает, как поступать. Я с ней здорово сдружилась. Конечно, понятно, она это не за просто так делает, хочет выбраться из нашей провинции, открыть свою практику здесь или в Москве. Но, с другой стороны, дед всегда говорит, что шкурный интерес — гарантия благонадежности.
— Понятно. А я-то вам зачем?
— Ты? Ты же наивный человек, редкий экземпляр. Вот я, например, такой уже никогда не буду. Но подруга мне такая очень нужна.
— Спасибо за откровенность, но…
— Какие еще «но»? Вот увидишь, я тебе пригожусь. Ну, все, пошла изображать крайнюю степень нервного переутомления. — И она, опустив плечи, вялой походкой двинулась к Павлу Викторовичу.
При виде Глафиры на лице Жарова появилось тревожное выражение, Ядвига сразу же начала суетиться вокруг своей подопечной, а гости, заметив это, торопливо засобирались. Поехала домой и я.
Неделя прошла в неведении, прежде чем одним кислым утром в мою квартиру позвонили. На пороге стоял исхудавший, слегка поблекший, но не утративший своего фирменного обаяния Лекс.
— Ну, здравствуй, любимая, так что ли принято говорить. — Он, казалось, был слегка смущен. — Вот пришел поблагодарить за труды по моему освобождению из узилища… Прости, что без букета, как-то руки не дошли. Ты уж не молчи, а то я эти неловкие ситуации выношу с трудом… Поэтому можешь сразу начать с эмоционально насыщенной части программы… ну там, «как ты мог так жестоко меня обманывать, это же бесчеловечно…» или что там еще у тебя накипело. — Лекс криво улыбнулся.
— Может, зайдешь для начала? — Причитать мне сейчас хотелось меньше всего.
В сущности, упрекнуть в обмане я его и не могла, о чем и сказала, когда мы расположились за столом на кухне:
— Ты знаешь, ведь ты меня и не обманывал, так, умалчивал кое-какие детали. Поэтому никаких неловких ситуаций, и вообще спасибо тебе за этот самый насыщенный в моей жизни год: жила просто как внутри телесериала. Чем не здорово?
Он посмотрел на меня с недоверием.
— Ты просто молодец, что все так легко воспринимаешь. Чудеса женской психологии.
— А что еще остается делать?
— Ну, я бы на твоем месте здорово разозлился, ты же хотела через меня стать влиятельной дамой, а оказалась у разбитого корыта. И все, кстати, потому, что делаешь ставки не глядя, да и на пустом месте, — не удержался он от колкости.
— Я не считаю любовь пустым местом, а я тебя тогда полюбила, если ты, конечно, обратил на это внимание!
— Тогда полюбила! Видели драматическую героиню? А сейчас что же?
— Сейчас ничего не изменилось, — сказала я твердо, — сейчас тоже люблю.
— Так это скоро пройдет, недолго осталось мучиться. Чаю нальешь своему вновь обретенному возлюбленному?
— Я не понимаю, откуда этот сарказм? Что я такого тебе сделала? — Я вскочила, чтобы включить чайник и достать чашки. Как, однако, быстро он добивается желаемого. Вот, пожалуйста, начала причитать, сейчас и до упреков дело дойдет.
— О, это уже теплее, много теплее.
— Нет, ты скажи, что́ это должно скоро пройти? Ты знаешь, чего я натерпелась и сколько сделала, чтобы тебя вытащить? А как я тебя ждала, а…
— Да я и не думаю подвергать сомнениям эти подвиги любящего сердца.
— А зачем ты тогда надо мною издеваешься? — Я плеснула кипяток в заварочный чайник и сыпанула туда горсть зеленого чая.
— О, высокогорный улун? — Он взял в руки банку с чаем. — Под нашу эмоциональную беседу больше подошел бы бодрящий черный чай, только не надо сразу выливать заварку в раковину. — Он опередил мой судорожный жест. — Может, мы еще придем в надлежащее для такого чаепития состояние. Я ведь не хочу тебя обижать, ты близкий, очень близкий мне человек, пойми.
— По твоему поведению это понять довольно затруднительно.
— Ну, прости, прости дурака. Взял неверный тон. Я же взволнован, такая трогательная встреча, понимаешь? Ведь действительно кругом тебя обманул. Простишь меня?
— Да я уже сказала, что мне нечего прощать, и вообще я так рада, что ты вернулся! Мне было так страшно, так одиноко… — Я почувствовала, что сейчас расплачусь.
— Только не надо плакать… — Он встал и погладил меня по голове. — Давай лучше решим, как мы дальше будем жить…
— Как будем жить?
— Вот именно. Я тут имел продолжительную беседу с твоим новым другом Павлом Викторовичем Жаровым, который, как тебе хорошо известно, теперь стал владельцем всего нашего бизнеса. Он, кстати, интересный тип, не удивительно, что тогда в Крыму тебе так понравилось с ним общаться. Заслуженный геолог! — Он усмехнулся. — Ну, что молчишь? Ловко ты тогда вывернулась, а я, лопух, ничего и не заподозрил.
Я почувствовала, что краснею.
— В общем, так. Что мы имеем в сухом остатке? Я скрывал от тебя некоторые обстоятельства моей биографии и моей деятельности, это я признаю. Кроме того, вынуждал общаться с таким чудным типом, как наш Никитос, и с Ирой, которую, соглашусь, не назовешь дамой, приятной во всех отношениях. Ну и добавим сюда некоторый риск, которому ты подвергалась во время вояжа в Крым. Так? Так. Зато я действительно нежно относился к тебе, разве нет? Разве обижал или чем-нибудь унизил? Нет, ты скажи, если что-то было. — Он пристальна посмотрел мне прямо в глаза.
— Нет, все было чудесно, — пролепетала я.
Внутри у меня все затрепетало от нехороших предчувствий. И как так могло обернуться, ведь я ждала благодарности, ну пусть, зная его характер, слегка в ироничной форме. Но все же не обвинительной речи!
— Теперь ты, — тем временем продолжал Лекс. — Следила за мной также, как эта чертова дрянь Ирка, это первое. Залезла в компьютер — второе. Сдала меня первому встречному уроду — это третье. Знаю, знаю, что ты сейчас скажешь «а в итоге спасла». Это ты собиралась мне рассказать?
Я кивнула, не в силах выдавить из себя ни звука.
— А я согласен, что спасла. И, поверь, очень даже тронут. Могла бы и не суетиться. Но несмотря на этот беспримерный для такой бестолковой особы подвиг… Впрочем, только такая бестолочь, как ты, могла попасть в подобный переплет… Несмотря на все это, ты предатель почище Ирки.
— А при чем тут Ирина?
— А она, в отличие от тебя, анонсировала свое намерение продать сведения, которые у нее имелись. За что и получила.
— Получила? Что ты имеешь в виду?
— Пришлось от нее избавиться, — коротко ответил он. — Только не надо делать дикие глаза, я лично никому горло не резал. И вообще сейчас речь не об этом. Просто я, как честный человек, хочу сказать, что ты, получается, спасла меня дважды. От страшной мести господина Жарова и от неприятного обвинения. Теперь, когда все так обернулось, Леха Антонов подозреваемым получается, понятно? Ну что, любовь еще живет в твоем сердце больном? Опять молчишь? Тогда я продолжу. Если ты подумала, что я пришел к тебе сказать, что все между нами кончилось, ты ошибаешься. Я пришел прояснить наши отношения, а они выглядят следующим образом. Я авантюрист с преступными наклонностями, ты дамочка с сомнительными моральными принципами. Получается так.