Достойно есть

* * *

«Достойно есть» – поэма неоднородная. Замысел её не возник у автора единомоментно, и не все образы и идеи родились в непосредственной связи с её написанием. В феврале 1948 года Элитис уезжает в Париж, где задумывает некое философское эссе «О поэзии архитектурных изобретений и солярной метафизики». Это сочинение осталось ненаписанным, но, похоже, размышления на обозначенные в заглавии темы были предварительными стадиями на пути к «Достойно есть»[30]. Частично Элитис пересказывает их в своём эссе «Хроника одного десятилетия»: «Тогда во мне начало постепенно складываться понимание того, что (литературная. – И. Х.) техника не может иметь в наше время никакого смысла, если только она не достигнет подлинно высокого уровня и не станет сама частью содержания… Архитектура никогда не обладала для меня значением каких-то заранее выстроенных лесов… Никоим образом она не являлась ностальгическим возвращением к старому культу формы. Я находился в антиподальной точке по отношению ко всем этим вещам, когда хотел, чтобы идеальное стихотворение было миниатюрным изображением целой солнечной системы»[31]. И далее разговор заходит о соответствии форм метафизическому содержанию идей: почему мы считаем очевидным, что дух дохристианской греческой религии был идеально отражён в архитектуре дорического храма, но в то же время, когда дело касается поэзии, передача какого-либо глубоко национального чувства с помощью чужой и неуместной формы, наподобие сонета или верлибра, не вызывает у нас никаких возражений?[32] Заданный Элитисом вопрос, пожалуй, раскрывает генезис поэмы в большей степени, нежели все сторонние построения на её счёт. Поиск нового канона храмовой архитектуры для греческой поэзии – вот что занимало поэта в конце сороковых годов, и эти изыскания привели его к синкретическому, но гармоничному результату.

К теме осмысления войны Элитис пришёл гораздо раньше, ещё во время своей службы на Албанском фронте с октября 1940-го по февраль 1941 года. Первым большим произведением на военную тему стала «Песнь героическая и скорбная о погибшем в Албании втором лейтенанте». Марио Витти отмечал, что в этой поэме личный опыт был интегрирован в творческую манеру «без какого бы то ни было ущерба»: война «переваривается» мифом и становится его частью, а зло трансформируется в добро. В неоконченной поэме «Албаниада», которая была один-единственный раз прочитана в радиоэфире в 1962 году, напротив, очевидна нарастающая поляризация между абсолютным злом и противостоящим ему добром[33]. Но если Витти находит в этих переменах ступени авторской эволюции, переход от юношеского видения истории к более зрелому, то я предпочитаю рассматривать их как равноправные интерпретации одной и той же темы. По крайней мере, в «Достойно есть» сочетаются оба подхода, и образ космического зла, воплощённого в фашистских захватчиках, никак не противоречит мягким проблескам человеческого сострадания, с которым автор говорит о «несчастном» в своей фатальной слепоте немецком офицере.

В стилистическом отношении поэма тоже немонолитна. В ней вполне явственно просматривается несколько пластов: и отголоски более ранних произведений, и массив зрелого стиля, каким он сформировался к тому времени, и предвосхищения поздних работ, своего рода заготовки, из которых были созданы потом потусторонние ландшафты сборников «Элегии Загробного камня» и «На запад от печали». Как любой opus magnum, «Достойно есть» является квинтэссенцией творческого пути – и не так ли соотносится opus magnum с полным собранием сочинений, как тот самый «малый мир» с «великим миром»?..