Этюд для уголовного розыска

Двое на маршруте

Перед разводом Раджабова подозвал к себе заместитель начальника районного отдела внутренних дел подполковник Халилов.

— Как настроение, сержант?

— Спасибо, товарищ подполковник, все отлично.

— Ну, я рад за тебя. Видишь вон того паренька, разглядывающего стенд с фотографиями отличников?

— Так точно, вижу, товарищ подполковник.

— Зови его сюда, это новенький, пойдешь с ним на маршрут. С тобой он уже, наверное, познакомился на фото. Присмотрись к нему и давай без возражений. Обязательно сработаетесь. Тебя, между прочим, Салимову я представлял, тот тоже колебался, не хотел с новичком. В этом году его направили на учебу в школу милиции, на следующий год ты готовься. А пока давай, помоги парню, сам знаешь, как трудно первое время. У него и с семейными делами проблем много. Тоже будем думать.

Развод прошел как обычно, и наряды вышли на службу. Сержант Раджабов шел не спеша, от его крепкой, атлетически сложенной фигуры в перетянутой портупеей шинели веяло уверенностью в себе, что вообще свойственно людям незаурядной физической силы. По его невозмутимому лицу трудно было определить, в каком он настроении.

С высоты своего двухметрового роста Раджабов изредка недовольно посматривал на Ахвердиева. На вид щуплый, выглядит моложе своих двадцати двух лет. Со стороны никто не скажет, что они почти ровесники.

Раджабов свободно, по несколько раз подряд толкает стокилограммовую штангу. С детства занимался вольной борьбой, выполнил норматив мастера спорта. Тренируется ежедневно. Теперь увлекся еще и самбо, рукопашным боем.

— Сколько ты весишь? — неожиданно для себя спросил он Айдына.

— Шестьдесят семь килограммов, а что? — оживился тот.

— Ничего.

Раджабов вновь погрузился в молчание. Все-таки он ценил физическую силу и был убежден, что в милицию нужно брать парней ростом не ниже ста восьмидесяти пяти сантиметров. Он слышал, что в каких-то странах подбирают в полицию именно по такому принципу. За два года он имел возможность убедиться, как важна физическая подготовка в патрульно-постовой службе. Новичок ему не внушал доверия: стеснительный, чем-то похож на девушку, тонкие черты лица, порывистые движения. Ему бы только дорогу на перекрестке показывать прохожим, куда и как пройти, об стрелки на брюках можно порезаться, так отутюжены. В экстремальной ситуации растеряется. «Ничего, — успокоил он сам себя, — долго не продержится, сбежит».

Они шли по освещенному проспекту, думая каждый о своем и, разумеется, друг о друге.

Теперь им предстояло вместе нести службу, где уверенность друг в друге — дело первостепенной важности.

Раджабов неплохо знал особенности обстановки на маршруте, места повышенного внимания, где концентрировался криминогенный контингент. В свою очередь, и к его внушительной фигуре здесь тоже привыкли. А вот на новенького, сменившего высокого, мощного Салимова, смотрели с удивлением.

С Раджабовым приветливо здоровались завсегдатаи чайханы, расположенной в центре тенистого скверика. Увидев их, прошмыгнула мимо развязная девица, настороженно проводила глазами группа вычурно одетых молодых людей с помятыми лицами. Завидев их, торопливо перешел, почти перебежал улицу пожилой мужчина с переброшенной через плечо сумкой, наполненной пустыми бутылками. Опустившийся вид его не оставлял сомнений в том, что давно уже пьянствует, ночует не дома. Все это не осталось незамеченным для сержанта.

— Два раза его задерживал, бродяжничает, — кивнул вслед Раджабов. — Бывший кандидат наук. Добрейшей души человек. Жена стала погуливать, он запил. Ну, а она со своим любовником спровоцировала его на скандал. С ним истерика, начал посуду бить, кидаться на них. Словом, мелкое хулиганство. Отсидел пятнадцать суток, с работы — от позора и сплетен — пришлось уволиться. Ну, а дальше известное дело. Копался в себе, переживал, не мог понять, зачем она пошла на эту подлость, сказала бы сразу, что хочет развестись, оставить себе квартиру. Ответа, как водится, не нашел, так потихоньку и спился. Сейчас прописался в общежитии, работает на стройке. Надолго ли?

Раджабов тяжело вздохнул и повернулся на сто восемьдесят градусов.

— Пойдем обратно.

Стало уже смеркаться, зажглись фонари на столбах, засияли разноцветными огнями вывески над магазинами. Прохожих становилось все меньше. Раджабов глянул на часы.

— Двадцать сорок пять, не скучай, сейчас будет веселее.

Они приблизились к месту, где продолжала стоять та же группа парней.

— Вот эти, — Раджабов слегка скосил глаза в их сторону, — опять соображают, куда податься. По тридцать лет, а в мальчиках ходят. Все у них есть: и деньги, и машины, и квартиры, и, самое главное, крупные связи. Несколько раз приходилось иметь дело с ними, сразу начинают давить родственниками, угрожают погоны снять, ускользают, как угри. Двоих из этой компании мы с Салимовым задержали с наркотиками. Потаскали нас тогда по инстанциям. Но выдержали, оба срок получили. Сколько от них, подонков, горя, девчат портят, наркотиками балуются, фарцуют, но попробуй подступись.

Он повел плечами так, что заскрипели ремни, и надолго погрузился в молчание. Сержант считал себя философом, много повидавшим на своем веку человеком. Ему нравилась любимая фраза Салимова: на нашем маршруте за смену столько насмотришься, сколько другому за всю жизнь не выпадает.

Раджабов повторил эту фразу как свою, только вместо «наш» подчеркнул «мой» маршрут. Ахвердиев согласно кивнул головой.

Еще с час они неторопливо прохаживались по маршруту. Раджабов все больше напоминал Айдыну сжимающуюся пружину.

— Все верно, — подумал он. — После девяти вечера для нас самая работа.

— Извините, пожалуйста, можно ваши документы? — обратился старший сержант к парню в модной адидасовской куртке и кроссовках, с чемоданом в руке.

Тот остановился, полез в карман и вдруг рванулся вправо, но Раджабов успел схватить его за руку.

— Так что с документами?

Парень, сделав несколько безрезультатных попыток высвободиться, выругался.

— Не нужно нервничать. Ахвердиев, свяжись с дежурной частью, вызови машину, отвезем его в РОВД. Послушаем, откуда у него чемодан.

Задержанного доставили в отдел без приключений.

Оказалось, туда уже поступило заявление о краже чемодана. Пожилая женщина, приехавшая из района, покупала подарки сыну к свадьбе. Присмотревший ее вор улучил момент, когда она отвлеклась, разглядывая покрывало, а дальше было дело техники.

В дежурной части он со злобой разглядывал Раджабова, не скрывая досады, что попался так глупо, и с вызовом спросил:

— Чем это я тебе не понравился, сержант? Вроде раньше не встречались.

— Чемоданом, — не громко, но с расстановкой ответил Раджабов.

— Приметы так быстро сообщили? — едко ухмыльнулся вор.

— Нет, о краже я не знал.

— Так чего ж ко мне привязался, сверхинтуиция, что ли?

— Какая у меня интуиция? — отпарировал старший сержант. — Все просто, вижу, идет парень как с дискотеки, а в руках чемодан большой, потертый, старенький, да тяжелый. Не вписывались вы друг в друга. Ну, будь здоров!

Вот так Раджабов, ликовал в душе Айдын, чистейшую кражу дал, с вещдоками. Увалень, увалень, а как этого отпел, спокойно, с достоинством. Модный парень, а с дедовским чемоданом торопится — здесь действительно повод для размышления.

Оформив протокол, милиционеры вернулись обратно. Все было спокойно. Они в очередной раз прошли по маршруту в один конец и повернули обратно. Раджабов молчал, попытки Ахвердиева заговорить прервал, не поворачивая головы:

— Отвлекаешься!

Старший сержант мерил асфальт большими шагами.

Айдыну приходилось подстраиваться под него и идти в довольно быстром темпе. «Два шага Раджабова — три моих, — прикинул Айдын. — Ничего, придется привыкать».

Впереди у кафетерия оживленно переругивались трое мужчин. Разгоряченные ссорой, они не обратили внимания на подошедших милиционеров. Двое накинулись на одного и сбили с ног. В руках маленького толстяка в джинсовом костюме блеснул нож. Раджабов с неожиданной легкостью для его огромного тела сделал несколько прыжков и перехватил занесенную руку с ножом.

Видимо, он переборщил, потому что толстяк буквально взревел от боли. Его дружок набросился на сержанта, но сразу попался на прием.

Как выяснилось в дежурной части, вся троица оказалась членами кооператива, и чисто коммерческая беседа, начавшаяся в кафетерии, перешла в конфликт, к развязке которого подоспели патрульные.

На город спустилась ночь. Они шли, вслушиваясь в мерный стук собственных сапог. Прохожих почти не было. Лишь прогуливались у своих домов старушки да владельцы собак со своими питомцами.

— Ну, кажется все, пойдет на спад, — удовлетворенно промолвил Раджабов. — Тебе повезло с дежурством, без особых приключений. Так бы всегда. Мой маршрут — один из самых сложных. Ты попробуй перейти на автопатруль, там полегче будет.

Последняя фраза задела Айдына, но он не ответил. Раджабова можно понять, ему нужен хорошо подготовленный напарник. При задержании вора и тех дерущихся сержант действовал один, от него не ускользнула нерасторопность Айдына, независимо от себя оказавшегося в роли стороннего наблюдателя. Теперь его не покидало ощущение неловкости за себя. Нечего кривить душой, все разворачивалось так стремительно, что он не успел сориентироваться. Обижаться на Раджабова не имело смысла, он прав, двое на маршруте должны нести равную нагрузку, их уязвимость увеличивается вдвое, если один выступает в роли довеска, отсиживается за спиной другого.

До самого конца дежурства никто из них не нарушил молчания.

Дома, сняв форму, Айдын почувствовал, как он сильно устал. Восемь часов непрерывной ходьбы с довольно тяжелой экипировкой — рация, пистолет, постоянное нервное напряжение, — все это дало о себе знать. Спина и ноги гудели, болели плечи. Ужина не было. Утром бегал в роддом, отнес жене передачу, потом засобирался на службу. Утюжился, начищался, испытывая легкую тревогу: как встретят, как пройдет боевое крещение. Вспомнил, что не обедал и не ужинал, но есть не хотелось.

Этажом выше гуляла молодежь, звучала музыка вперемежку с громкими выкриками и топотом ног.

— Время два часа ночи, а им хоть бы хны, — подумал Айдын, — неужели не устали за день?

Вспомнил парней, о которых говорил Раджабов, усмехнулся с досадой. В голову полезли скверные мысли. Одним всё нипочем, никаких нравственных критериев, какими-то левыми путями обеспечивают свое благополучие. Машины, дачи, знакомства. А другие, как, например, он, угла своего не имеют. Мать в районе с двумя младшими дочерями на руках. Дома крышу нужно починить, да никак не получается. Теперь квартиру искать надо, жену с ребенком некуда вести.

Чтобы отвлечься, отжался пятьдесят раз от пола и принялся вычищать и гладить свою новенькую форму.

В детстве он любил смотреть, как это делает отец. Ему едва исполнилось двенадцать лет, когда убили отца, работавшего участковым инспектором милиции. Расправились с ним жестоко, истерзанное тело после длительных поисков нашли в лесу. Преступников задержали через несколько месяцев.