Милицейские истории: невыдуманные рассказы о милиции и без милиции. Миниатюры

Операция «Кооперация»

Конец 80-х годов мне запомнился не только неуклюжими реформами, проводимыми правительством СССР, но и существенным смягчением контроля по вертикали, что предоставило на местах некоторую, впрочем относительно небольшую, свободу действий. В стране начался практически НЭП. На волне демократических и, главное, экономических преобразований как грибы после дождя стали возникать различные кооперативы по производству чего-то небольшого: хлебопекарни, кафе, швейные мастерские и тому подобное. Но к предпринимательству люди в СССР относились скорее негативно, чем сочувственно. Ведь десятки лет предприниматели были вне закона. За предпринимательскую деятельность сроки давали, как за убийства, а иногда и больше, чем за убийство. Газеты, кино, книги, телевидение – все настраивало людей против этих «спекулянтов», «мироедов» и наследников «буржуев». Но у них появились деньги, и сразу же появились люди, готовые их отнять. Возникло и быстро нарастало «рэкетирское» движение. Преступники стали объединяться в организованные сообщества и облагать своеобразным налогом тех, кто пытался своим трудом что-то заработать. И практически вся страна как раз именно в этот период стала быстро криминализироваться.

Марат Урманчиев

В это же время началась и, к сожалению, быстро разрасталась, как эпидемия чумы, криминализация и самой милиции. Инфляция набирала обороты, и 230 рублей в месяц, которые получал оперуполномоченный уголовного розыска в чине капитана, стало хватать уже только на неделю. И чтобы поддерживать тот уровень жизни, который мы имели до начала этих процессов, не хватало около 700 рублей. Причем сразу замечу, что уровень отнюдь не шикарный, а весьма скромный. На машину лет 5–7 копить надо было. На квартиру – лет 10–15. Но – можно было накопить. И вдруг этого не стало. Увеличивать зарплаты сотрудникам милиции государство не захотело.

Или не могло. Надо было искать выход из сложившегося положения. Причем искать самим, так как государство, похоже, самоустранилось от этого процесса.

Юрий Яковенко

Выход был в выборе пути. Их было всего два. Первый был очень примитивен, но очень эффективен. Просто присоединиться к преступному миру или даже его возглавить. По этому пути ещё пойдет огромное количество сотрудников правоохранительных органов. И довольно скоро. Другой путь в то время тоже был неординарный, но, по крайней мере, не преступный. Мы в Ленинском районном отделе внутренних дел, в уголовном розыске, сами решили создать кооператив, все став его членами. Дело в том, что в то время в стране частных охранных предприятий ещё не было. Они появятся чуть позже. Но Центральный банк СССР, ввиду быстрого роста преступности в стране, издал распоряжение, запретившее банкам выдавать деньги на зарплату организациям, если те за ними приезжали без вооруженной охраны. А где её, эту охрану, предприятиям было взять? По штату им она была не положена. Надо было что-то делать. И предприятия выделяли человека, он вступал в общество охотников и покупал ружье. Ему на это в виде премии давали деньги. И с этим ружьем сопровождал кассира своего предприятия. Но, конечно, это была видимость охраны, и при этих горе-охранниках грабили кассиров так же, как будто охраны и не было совсем. Да ещё и убивать их начали, отбирая ружья. И когда мы предложили предприятиям свои услуги по охране, желающих быстро набралось очень много. На базе Ленинского ОВД был создан кооператив со звучным названием «Защита». Он заключил договоры со всеми нашими операми, и в свободное от работы время мы стали сопровождать кассиров, вооруженные табельным оружием. Но на машинах предприятий. Несколько месяцев все было нормально. Мы стали получать за эту деятельность около 800 рублей в месяц каждый, что в три раза превышало нашу государственную заработную плату. Вскоре мы купили свою машину, небольшой грузовик, и уже на нем сопровождали машину с кассиром. Наняли гражданского водителя, и стало более спокойно. Один сотрудник с оружием ехал с кассиром в его машине. Другой сотрудник – в машине сопровождения. Причем в дежурной части стали брать автомат, с которым он и ехал во второй машине. Приобрели не легковушку, а именно грузовик. Это мы сделали специально, так как на нем можно было таранить машину преступников или перекрыть им дорогу. Мы же были даже не просто сотрудники милиции, а работники уголовного розыска, и заранее проигрывали те негативные ситуации, которые могли возникнуть, и сразу прорабатывали сценарии их преодоления.

Все вроде правильно, но руководство УВД города и УВД области эту нашу инициативу не поддержало и потребовало прекратить эту деятельность. Ведь в то время власть и подумать не могла о каких-то там кооперативах в милиции. Но прямого запрета официально не существовало. Мы им так прямо и сказали. Мол, мы делаем эту работу во внеслужебное время, по очереди. В свои официальные выходные. На что нам сразу сказали, что у вас не может быть внеслужебного времени. Вы – уголовный розыск. Вы всегда на службе. И днем, и ночью, и в отпуске. Можем любого из вас вызвать на службу в любое время. Наши аргументы, что мы получаем деньги честно, что приобрели машину и усилили технически свой уголовный розыск, что раскрываемость у нас не хуже, чем у других, а иногда и лучше, никакого впечатления на руководство не произвели. Нас стали душить частыми проверками. А недостатки при желании можно найти и у телеграфного столба.

Таким образом, началась «холодная» война между нами и вышестоящим начальством. В случае их победы большая часть уголовного розыска автоматически переходила в лагерь врагов и начинала зарабатывать, получая мзду с преступников. Неужели этого не понимали наши руководители? С нами несколько раз, по поручению вышестоящего руководства, беседовал начальник уголовного розыска Ростова-на-Дону Марат Урманчиев. Он передал просьбу руководства прекратить эту деятельность. К его словам мы отнеслись серьезно, так как он пользовался непререкаемым среди оперативного состава уголовного розыска авторитетом. Нас он понимал, но не он в данном случае принимал решение. Мы это прекрасно понимали. Но оставить охранную деятельность категорически отказывались, так как жить достойно на зарплату, выплачиваемую государством, было уже невозможно. Повышения её не ожидалось. Связываться с криминалом большинству сотрудников уголовного розыска ещё не хотелось. Червь уже появился, но ещё не стал тучным.

Мы в отделе долго держали «оборону» от нападок вышестоящего начальства и даже пошли на крайние меры и написали жалобу самому министру внутренних дел СССР В.В. Бакатину. И послали с ней в Москву одного из наших оперов, Юру Яковенко. Он попал на личный прием к министру, вручил ему жалобу, на словах изложил аргументы за и против. Министр обещал разобраться. О нашей жалобе узнали «наверху», и проверки сразу прекратились. Все притихли. Мы, можно сказать, наслаждались победой. Но примерно через шесть месяцев внесли изменения в закон «О милиции», которым ввели запрет сотрудникам на совместительство и ведение предпринимательской деятельности. Все закончилось. Мы из кооператива вышли, грузовик продали, деньги поделили. И остались с зарплатой 200–250 рублей и со своим стареньким «жигуленком» тринадцатой модели, одним на весь уголовный розыск района. А необходимо было уже получать не менее 1500–2000 рублей в месяц, чтобы поддерживать свой привычный, далеко не шикарный уровень жизни. И милиции был нужен новый транспорт, и связь, и поддержка населения. Ничего этого не было. Что было потом в милиции, что стало со страной и с нами в этот период – описывать не буду. Не хочу. Гордиться там нечем. Нет, конечно, мы продолжали работать, некоторые даже честно. Но одни стали увольняться из милиции, уходя в бизнес, а другие стали делать то, чего мы все и опасались.