Декабристы. Перезагрузка. Книга вторая

Часть 1. Глава 6

ГЛАВА 6

12.12.1825

Конь, звонко цокающий копытами по обледенелой мостовой, покрытой сверху грязной липкой жижей, вывез меня к выстроенным по-батальонно полкам с развевающимися на ветру знаменами и штандартами гвардейских полков. За спинами войск собрались толпы простого народа.

Первым текст Воззвания к собравшимся громко зачитал Рылеев, причем читал он прямо по газете, распространяемой уже второй день бесплатно. На печать и распространение именно этого номера моей газеты с сегодняшнего дня перешли все столичные типографии, а потому для многих сам произносимый Рылеевым текст Воззвания новостью уже не был, но, тем не менее, Рылеев как истинный оратор старался, как только мог:

- «Бог умилосердился над Россиею, послал смерть тирану нашему. Христос рек: не будьте рабами человеков, яко искуплены кровью моею. Мир не внял святому повелению сему и пал в бездну бедствий. Но страданья наши тронули Всевышняго. Днесь Он посылает нам свободу и спасенье. Братья! раскаемся в долгом раболепствии нашем и поклянемся: да будет нам един царь на небеси и на земли Иисус Христос.

Все бедствия Русскаго народа проистекали от самовластнаго правления. Оно рушилось. Смертию тирана Бог ознаменовывает волю свою, дабы мы сбросили с себя узы рабства, противныя закону Христианскому. Отныне Россия свободна. Но как истинные сыны церкви, не покусимся ни на какия злодеяния, и без распрей междоусобных, установим правление народное, основанное на законе Божием, гласящем: да первый из вас послужит вам.

Российское воинство грядет возстановить правление народное, основанное на святом законе. Никаких злодейств учинено не будет. – И так, да благочестивый народ наш пребудет в мире и спокойствии, и умоляет Всевышняго о скорейшем свершении святаго дела нашего. Служители алтарей, доныне оставленные в нищете и презрении злочестивым тираном нашим, молят Бога о нас, возстанавляющих во всем блеске храмы Господни.»

Затем вперед на полкорпуса выехал князь Трубецкой. Вначале он зачитывал Манифест правительствующего Сената, потом зачитал состав Временного правительства, а затем лозунгами закончил свою речь и передал слово мне.

- Наш народ до вчерашнего дня был угнетен, торговля падала, промышленность стояла, бедность доходила до того, что нечем платить не только подати, но даже недоимки, роптали все – и войска и народ. Но теперь, я верю, все изменится, иго Романовых сброшено! - и, вытянув в мою сторону руку Трубецкой громко закричал: - А теперь, давайте послушаем главу Временного правительства Головина Ивана Михайловича!.. Ура!..

Сначала тихо, а затем все громче и громче «Ура» Трубецкого поддержали гвардейцы, а потом и из глубины людской толпы, заглушив гвардейцев, перемежаясь заорали «Ура!» и «Ура, Головин!»

Народ должен знать своих героев в лицо, думал я, выезжая на коне вперед и обращаясь к разгорячённой толпе:

- Кровопийцы-монархисты, по воле Божьей и людской, получили по заслугам! Нам остается лишь добить всех бежавших безумцев, кто не желает образумиться и верой и правдой служить своему народу и Отечеству! Народ и армия едины! А наш народ, утопив в Неве тиранов, всем четко и ясно дал понять, что он выбирает Свободу, Равенство и Братство!

Перевел дух, выжидая, когда станет немного тише, я, напоследок, что есть силы в легких, закричал:

- Но всегда помните и знайте о главном – наше дело правое! Враг будет разбит! Победа будет за нами! Ура!

- У-у-у-р-р-р-а-а-а!!! – восторженно взревело настропаленное мною людское море, качаясь и выходя из берегов. – У-у-у-р-р-р-а-а-а!!!..

- Отныне, с момента вступления в силу «приказа номер один», который я вам чуть позже зачитаю, в гвардии и в армии наступит долгожданное облегчение для войск! Служба ваша до сегодняшнего дня была чрезмерно суровой. Вас простых гвардейских солдат унижали, били палками, занимали беспрестанными учениями и пригонкой амуниций. Все это выдумывалось вашим прежним начальством – царскими офицерами, коих заставляли вас тиранить с самого верха – ныне свергнутыми и покойными российскими самодержцами. Более, мы этого скотского к себе отношения не потерпим!

Солдатская масса в гвардейских полках от этих слов заколыхалась.

- Царские сатрапы унижали даже ветеранов, наплевав на их заслуги. Антип Осипович Михайлов, выйди сюда!

Ко мне, печатая шаг, с положенной выправкой подошел убеленный сединами гвардеец Московского полка, коего еще со вчерашнего дня определил в свою личную гвардию.

- Этот гвардеец Московского полка, фланговый первого батальона - я похлопал замершего солдата по плечу, - прошел с боями всю Отечественную войну – от Бородина до Парижа! А что он получил от царя в благодарность, спросите вы – так я вам отвечу, хотя нет, пусть лучше вам Антип Осипович сам скажет! Как тебя, Антип, твой ротный воспитывал, поведай нам всем, что ты мне вчера говорил … да погромче говори, чтобы все слышали, а те, кто не услышат, прочитают сегодня в газетах, говори Антип …

Михайлов скромно откашлялся.

- Ну, что сказать вашбродь …

- У нас больше нету благородий и превосходительств. Ко мне можешь обращаться по имени отчеству или господин временный правитель.

- Хорошо, господин временный правитель. Наш бывший капитан, что щас в крепости посажен, стягивал не только мне, но всей роте ремнями животы, как он баял, для лучшей выправки, и мы так весь день перетянутые ремнем службу и несли. Многим солдатам от того делалось дурно, и тогда капитан бил нас за то, что мы, по его словам, «приметно дышим или кашляем». Заставлял друг другу плевать в лицо. А ветеранов, таких как я, чьи ноги исходили десятки тысяч верст, а на шкуре нету чистого от ран места, учил всем этим своим премудростям наравне с безусыми мальчишками-рекрутами! Вот, какую благодарность я от Ляксандра получил!

То, что говорил Антип, было правдой, горькой правдой. Гвардии, бывшей все время на глазах не совсем нормального императора, приходилось особенно тяжело, так как именно она в первую очередь становилась объектом всех этих жестоких нововведений. Достаточно сказать, что плац-парадам гвардейцев учили танцмейстеры, фехтмейстеры, а если хорошо поскребсти, то балетмейстеров тогдашней итальянской оперы, можно было найти в числе главноначальствующих над несчастной гвардией. Боевую машину, прошедшую все европейские войны, Александр целеустремленно превращал в ряженых клоунов, пригодных только для парадов. Военные качества заменились экзерцицмейстерской ловкостью, которые успешно сохранялись в нашей военной системе вплоть до Севастополя. Именно в Гвардию переводили из армии наиболее рьяных экзерцицмейстеров фрунтовиков, людей жестоких и грубых. Особенно печальную память оставил о себе полковник Шварц, садизм которого довел до бунта в 1820 году вверенный ему любимый императора Семеновский полк.

После случившегося бунта Семеновского полка порядки в Гвардии еще больше ужесточились. По высочайшему повелению увольнять в чистую по выслуге 25 лет теперь можно было лишь тех солдат, которые ни разу не были оштрафованы за плохой фрунт – оштрафованные же должны были тянуть свою лямку бессрочно. Штрафовали за всякий пустяк, иногда за недостаточно развернутый носок. Мера эта повлекла за собой безысходное отчаяние и имела неслыханное в русской армии последствие – появление самоубийств, неизвестных в суворовские и даже суровые петровские времена, но ставших в тяжелый 15-летний промежуток с 1816 по 1831 год обычным бытовым явлением. Огромные размеры приняло дезертирство, в офицерской же среде – массовый уход со службы. Солдаты дезертировали в Галицию, в Буковину, к староверам, в пустынную еще Новороссию, в Молдавию, к некрасовцам на Дунай, пробирались и дальше – к турецкому султану и в Персию. Шах персидский образовал из этих дезертиров гвардейский батальон! Гвардейцы даже шли на убийства в надежде на то, что они смогут перенести экзекуцию, выжить после нее, и будут сосланы каторжанами в Сибирь!

А в это время, пока я размышлял над словами солдата, на Дворцовую площадь, словно завеса, опустилась тишина. Гвардейцы молчали, и вид у них был весьма угрожающий. Очнувшись от раздумий, я сразу же поспешил успокоить гвардию.

- Помянутый Антипом капитан-изувер сидит в Петропавловской крепости, и скорого его будут судить! А чтобы, подобных этому случаев в нашей армии больше не случалось, помимо прочих, общегражданских реформ, с сегодняшнего дня вступает в силу приказ №1, слушайте его внимательно, я вам его зачту …

ПРИКАЗ № 1

ВРЕМЕННОГО ПРАВИТЕЛЬСТВА О ДЕМОКРАТИЗАЦИИ АРМИИ.

12 декабря 1825 г.

По гарнизону Петербургского округа всем солдатам гвардии, армии, артиллерии и флота для немедленного и точного исполнения.

Временное правительство постановило:

1) Во всех ротах, батальонах, полках, парках, батареях, эскадронах и отдельных службах разного рода военных управлений и на судах военного флота немедленно выбрать депутатов от нижних чинов вышеуказанных воинских частей.

2) Избранным депутатам явиться с письменными удостоверениями в здание Правительства (Зимний дворец) до 29 декабря с.г.

3) В строю и при отправлении служебных обязанностей солдаты должны соблюдать строжайшую воинскую дисциплину, но вне службы и строя имеют право проводить собрания со своими избранными солдатскими депутатами и сообщать им об имеющихся случаях нарушения законов, уставов и приказов по армии. Солдатские депутаты на две недели в месяц имеют право покидать свои воинские части и пребывать в столице для сообщения Правительству о выявленных ими случаях нарушения законности.

4) Настоящим приказом, в условиях ликвидации сословности на общероссийском уровне, отменяется титулование офицеров: ваше превосходительство, благородие и т.п., и заменяется обращением: господин генерал, господин полковник и т.д.

5) Физические наказания, муштровка и в целом грубое обращение с солдатами всяких воинских чинов воспрещается, и о всяком нарушении сего, равно как и обо всех недоразумениях между офицерами и солдатами, последние обязаны доводить до сведения солдатских депутатов и военной прокуратуры.

Настоящий приказ прочесть во всех ротах, батальонах, полках, экипажах, батареях и прочих строевых и нестроевых командах.

подписано главой Временного правительства Головиным Иваном Михайловичем

На самом деле я был намерен собрать этих солдатских депутатов (кто априори в солдатском кругу являются людьми уважаемыми и авторитетными, раз уж именно их избрали из огромного числа претендентов), идеологически обработать их в нужном мне и моей будущей партии направлении, в конце концов финансово прикормить и отправить их обратно в войска в статусе политработников с целью «политического просвещения солдат». В будущем же ССД я намеривался распустить, точнее говоря плавно его трансформировать в обычное армейское политуправление, служащее для работы с солдатской массой. Этот шаг обеспечит мне полный контроль над армией, дабы в будущем никакие генералы не имели бы ни малейшего шанса перехватить у меня нити управления над вооруженными силами. Военные перевороты и прочие хунты молодой Российской республики были совершенно ни к чему, по крайней мере, при живом и здравствующем верховном правителе в моем «скромном» лице.