Декабристы. Перезагрузка. Книга вторая

Часть 3. Таймлайн. Глава 7

ГЛАВА 7

Август 1833 года

Свой отпуск в этом году я проводил в Петербурге, уехав подальше от московской жары. Внешний облик центральных кварталов Петербурга с каждым годом становился всё прекраснее. Воздвигались всё новые и новые здания и сооружения, великолепные образцы русской архитектуры. Дворцовая площадь украсилась творением К. И. Росси — зданием Главного штаба и арки Главного штаба, увенчанной квадригой (четырехконной колесницей). В августе 1832 года был поднят на пьедестал памятник победы над Наполеоном – Триумфальная (Александровская) колонна, придавшая всей площади особую, величественную красоту. Было построено немало и других замечательных зданий: Драматический (Александрийский) театр, новое крыло Публичной библиотеки и т. д.

Преображалась не только Северная столица, но и страна в целом. С лета 1830 года, по указанию Правительства, Центральный банк начал эмиссию новых денег – банковских билетов крупных купюр (один, два, три, пять, десять, двадцать пять рублей) предназначенных для коммерческих операций. В качестве денежной единицы был принят рубль, приравненный к 1 золотнику 78,24 доли (7,74 г.) чистого золота. Было установлено, что банковские билеты обеспечиваются не менее чем на 25 % драгоценными металлами и устойчивой иностранной валютой по курсу ее на золото, а в остальной части – легко реализуемыми товарами, краткосрочными векселями и иными краткосрочными обязательствами. Эмиссия банковских билетов для выдачи краткосрочных ссуд казначейству разрешалась только в том случае, если эти ссуды обеспечены драгоценными металлами не менее чем на 50 %. Банковские билеты должны были приниматься по их нарицательной цене в уплату государственных налогов и сборов в тех случаях, когда по закону платежи выражены в золоте. Быстрое внедрение новых рублей в хозяйственный оборот и вытеснение ими ассигнаций, а также золота и иностранной валюты было обеспечено тем, что по закону все хозяйственные организации, а также финансовые органы были обязаны принимать в платежи рубли как твердую валюту. Центральный банк, выдавая своим клиентам (государственным, коммерческим организациям и кредитным учреждениям) банковские билеты, сам, без каких-то ни было проблем и проволочек, принимал их по всем платежам. ЦБ, как правило, требовал, чтобы кредиты, выданные рублями, обязательно погашались также рублями. Уже через два года удельный вес банковских билетов во всей денежной массе, исчисленной в рублях, поднялся до 75 %.

Кроме того, важно понимать, что Правительство сознательно пошло на хитрость. Теоретически, рублевая купюра, должна была обмениваться на золотую рублевую монету весом в 1 золотник 78,24 доли (7,74 г.). Такие монеты были отчеканены, но в обращение они так никогда и не поступили. Была введена золотая валюта без реального золотого обращения. На купюрах бумажных рублей присутствовала надпись, безусловно радовавшая владельца: «Банковский билет подлежит размену на золото», – я рядом сообщалось: «Начало размена устанавливается особым правительственным актом». На практике золотой эквивалент при размене рублей могли получить только иностранные граждане и компании.

И, тем не менее, рубль всеми рассматривался как золотой. Он не заменил ассигнации полностью – не хватало обеспечения, – и те, ничем не обеспеченные (поскольку все активы шли на обеспечение рубля), продолжали хождение. Потому как новый рубль являлся весьма крупной суммой, его можно было использовать фактически только для больших и оптовых покупок. А в розничной торговле требовались мелкие деньги. И благодаря этому ЦБ получил возможность «безнаказанно» печатать ассигнации, компенсируя эмиссией нехватку налоговых поступлений в бюджет.

Параллельное обращение двух валют – падающих рублевых ассигнаций и устойчивого «золотого рубля» не устранило ряда серьезных отрицательных явлений в денежном обращении. Обесценение ассигнаций после выпуска рублей происходило особенно быстрыми темпами, в связи с сужением сферы их оборота. В результате накануне завершения денежной реформы весь крупный платежный оборот обслуживался рублем, а ассигнации окончательно превратились в мелкокупюрное средство обращения.

Значительные успехи восстановления промышленности, транспорта, сельского хозяйства и развитие товарооборота в течение 1827 – 1832 гг. создавали необходимые экономические предпосылки для завершения денежной реформы. Неуклонно сокращался бюджетный дефицит; рубль прочно внедрился в обращение как твердая валюта; был достигнут активный торговый и платежный баланс; ЦБ сумел сделать золотовалютный запас.

Завершение денежной реформы в основном сводилось к выпуску бумажных копеек, прекращению выпуска и изъятию из обращения ранее выпущенных рублевых ассигнаций путем выкупа их по твердому курсу. В начале 1831 года на основе постановления правительства в обращение выпускаются билеты ЦБ достоинством в один, три и пять копеек. В постановлении указывалось, что новые денежные знаки в отличие от ассигнаций должны выпускаться в обращение соразмерно с потребностями товарооборота. Новым денежным знакам была присвоена сила законного платежного средства; при этом по всем платежам, исчисленным в золоте или в рублях, билеты ЦБ должны приниматься по их нарицательной стоимости. Одновременно выпускаются в обращение разменные медные монеты. С сентября 1831 года, после того как бумажные копейки вошли в оборот, начинается изъятие из обращения ассигнаций путем выкупа их по твердому курсу. Для иностранных держателей предельный срок был установлен – 30 июня 1832 года. Новое денежное средство быстро внедрялось в оборот и обращалось наравне с рублями по нарицательной стоимости. Устойчивость копеек обеспечивалась потребностями оборота в твердых денежных знаках мелких купюр и поддерживалась беспрепятственным их обменом на рубли по твердому курсу при обязательности их приема по всем платежам.

Исключительно высокие темпы экономического роста и расширения товарооборота в 1831 и 1832 гг., вместе с восстановлением нормальной скорости обращения денег, обусловили значительный рост потребности хозяйства в деньгах, что обеспечивалось эмиссией банковских билетов. Денежная масса с момента окончания реформы до конца 1832 года возросла почти в четыре раза! Такой значительный рост денежной массы в обращении не нанес ни малейшего ущерба ценности денег – валютный курс и покупательная сила денег даже несколько повысились по сравнению с их уровнем в начале реформы.

Эмиссия была использована в качестве ресурса кредитования предприятий и частного бизнеса. Резко возросшее кредитование, в свою очередь явилось одним из важнейших факторов ускорения темпов развития всей экономики. С 1 июня 1830 года по 1 сентября 1832 года балансы банков, вклады и текущие счета выросли в несколько раз, что было связано с общим развитием хозяйства, развертыванием товарооборота, а также существенным ростом закупочных цен на зерно (естественно при ограничении зернового импорта путем поднятия пошлин), благо активно создающаяся сеть государственных элеваторов помогала бороться с посредниками-перекупщиками, закупая с/х продукцию напрямую у производителей.

Таким нехитрым образом поднимались платежеспособность и жизненный уровень более 90% населения/избирателей. Эти меры были продиктованы не только заботами по повышению рейтинга у электората, но и носили далеко идущие стратегические планы, напрямую завязанные с дальнейшим индустриальным ростом. Основное условие развития промышленности (помимо инвестиций в основные фонды, квалифицированных рабочих и т.п.) это наличие покупателя на производимые ею товары. И этого самого пресловутого покупателя можно было заполучить несколькими способами: путем аннексий территорий или захвата колоний – в последующим используя зависимые от метрополии рынки для экспансии туда промышленной продукции – самый популярный способ; экспорт товаров – развитие собственной промышленности в расчете на лояльность иностранных покупателей; и, наконец, американский путь развития промышленности (многими странами впоследствии позаимствованный) основанный на становлении и саморазвитии внутреннего рынка, формировании пула платежеспособных покупателей, прежде всего внутри собственной страны. Мы пошли по еще не проторенному «американскому пути» …

Итак, денежную систему удалось удержать, а количество денег в стране увеличилось в четыре раза! Это привело к эффекту, подобному тому, которого достиг Франклин Рузвельт в 1930-х годах XX века, нечто подобное в те же 30-е проделывал и Сталин. Пионером же был Генри Форд, основатель автомобильной индустрии США, который вдруг стал платить рабочим своих заводов не виданную по тем временам зарплату – 5 долларов в день – и этим спровоцировал профсоюзы в других отраслях на требования по повышению зарплаты. Так появился «американский средний класс», класс людей, для которых покупка автомобиля стала обычным делом. США, как государство, тоже в накладе не осталось, скачкообразно с нуля развив свою автомобильную промышленность и смежные с ней отрасли.

В наших же условиях «лишние» деньги, вброшенные правительством, при одновременном принятии целого ряда прорывных, прогрессивных законов, в том числе и регулирующих экономическую деятельность, привели к взрывному росту частного предпринимательства, что вылилось в акционерное учредительство и биржевой ажиотаж. Фабрики не успевали изготовлять товары, которые быстро расхватывались; строились новые заводы и расширялись старые; удваивалось число рабочих часов, работали ночью; цены на все товары и заработки росли непомерно. Таким образом, начался быстрый рост производства, сопровождавшийся вечным спутником промышленного подъёма - инфляцией. Темпы последней не отставали от поражающих воображение темпов роста экономики, однако инфляция (прежде всего ассигнаций, стоящих к концу денежной реформы уже какие-то доли копеек) не вызвала падения вексельного курса, причиной чего стала фактическая изоляция русского денежного рынка от внешнего рынка.

Рынок внешний, в первую очередь международный финансовый, для нас накрылся «медным тазом» в начале 1831 года, когда произошел окончательный разрыв с Ротшильдами. Далее «плясать под их дудку» стало нецелесообразно и ущербно во всех отношениях. У правительства к этому времени уже были достаточные внутренние резервы, ранее бравшиеся кредиты исправно погашались, в принципе, развиваться мы могли бы даже в условиях полной автаркии.

Торговой блокады, правда, не произошло, полностью прерывать экономические связи с Россией Европе было совершенно не выгодно, да и влияние Ротшильдов и многих других банковских домов в европейских столицах серьезно пошатнулось. Хоть и опосредованно, но в этом был виновен я! А все благодаря «придуманным мною» купонным облигациям государственного займа, что у нас с 1829 года пошли главным образом на финансирование активно развертывающегося железнодорожного строительства. Когда вводился в обращение этот новый инструмент, то никто не предполагал, что европейцы эти ценные бумаги внутренних госзаймов так быстро обратят против главных финансовых воротил на континенте!