Ключ к Ледяному Источнику

Часть 10

Синт, несмотря на свою уникальность, прыгал на кровати как самый обычный мальчишка. Лина увела его в комнату после завтрака, как и приказал Ледяной, но сидеть без движения паренек не мог.

— Раз, два, три, четыре, пять. Будем в магов мы играть, — мальчишка отталкивался от тугого матраса и крутился вокруг своей оси. — Первый будет боевой, он взорвется сам собой, — Лина слушала эту дурацкую считалочку вполуха, дети во всех мирах — дети. — Второй будет бытовой, с ним подрался домовой, третья ведьма, потом книжник, провалились ночью в нужник!

Нет, слушать это выше ее сил.

— Да прекрати ты уже прыгать, как кролик-переросток! — Лина сидела на другой кровати, подобрав под себя ноги, и рассматривала книжку с картинками, которую ей подарил Ледяной. — Если все маги провалятся, то кто останется?

— Останутся травники! Это ж ясно, — Синт, похоже, очень гордился принадлежностью именно к этому виду магов. Лина не сдержала улыбки.

— Скажи мне лучше, о всемогущий маг, это что за буква?

— Ты что, читать не умеешь? — Синт собрался посмеяться над незадачливой чужемиркой.

— Не умею! И что тут такого? Стыдно не не уметь, а не учиться! — учительница, она и в Реате учительница. Ей бы еще очки на нос, для полноты образа.

— А зачем тебе учиться? — Синт откинулся на спину и болтал ногами в воздухе. — Тебе все равно твоя жизнь не принадлежит.

Лина тут же захлопнула книгу.

— Синт, — она даже перебралась на его кровать, — а что это значит?

— Вот ты чудачка! Жизнь отдала, а что это значит — не спросила, — Синту уже не дергал ногами, но все еще потешался над Линой.

— Синт, ну мне тогда не до того было…

— Ну да, я понимаю, — мальчишка все же посерьезнел. — Жизнь-то обычно отдают тому, кто ее спас. В благодарность. Ну или за долг, который ничем другим отдать не могут.

— Ну… Примерно так и было, — чужемирке не хотелось вспоминать подробности. — Так что это значит?

— Вот ты глупая. То и значит, что твоя жизнь ему принадлежит. Что он хочет, то с ней и сделает.

— А что обычно делают?

— Ну, вот смотри, есть у тебя… — Синт подумал с минутку, — сюртук! А тут подходят тебе и говорят — вот еще один сюртук, бери. Что ты с ним делать будешь?

— Носить… Наверное… — Лина еще не понимала.

— Ну… вот и с жизнью так…

— Что? Носить?

— Ага… Свой сюртук жалко. Можно сначала чужой поносить.

— Как так? — Лина опешила.

— Чей сюртук вы собрались носить? — ни Синт, ни Лина не слышали, как отворилась дверь. Девушка от неожиданности аж подпрыгнула на кровати.

— Ой, это ты?

— А вы ждали кого-то другого? — наемник спустил с плеча объемный заплечный мешок.

— Нет, просто… — Лина не знала, что сказать.

— Ух ты, а чего ты там понакупил? — Синт подскочил к мешку и начал его развязывать.

— Эй-эй, поспокойней! — Ледяной вроде одернул мальчишку, но сам улыбнулся. — Ну ладно, развязывай. Там почти все тебе.

Сверху в мешке лежали заряженные амулеты, а под ними сплошные травы. Синт принялся их доставать и выкладывать на тумбочку, потом на кровать, когда кончилось место.

— Ух ты, — приговаривал он, разглядывая пакеты, — вот это да… Вот это добыча! Не может быть! Лапка тритона! — это он дошел до чуть влажного пакетика от травника. — Где ты ее достал? Это же, — у мальчонки перехватило дыхание от восторга, — это же!!!

— Редкость, да? — Лина пыталась разделить его восхищение.

— Не то слово! — Синт наконец-то выдохнул.

— А зачем она?

— А я не знаю, — это ничуть не обескуражило мальца. Он все так же восхищенно рассматривал отрезанную конечность земноводного.

— Может, тут найдешь ответ, — Ледяной подал ему затертую и пожелтевшую книгу, которую подарил ему травник.

Благоговение и восхищение сошли с мальчишеской мордашки, уступив место сосредоточенному интересу. Наморщив лоб, Синт принялся листать книгу, проговаривая про себя отдельные рецепты. Он водил пальцем по строчкам, периодически ежился, как от страха, или усмехался, пряча озорные искорки в глазах. Лина с любопытством наблюдала за ним, улыбаясь переменчивости мальчишеского лица. А Ледяной наблюдал за ней. За ее улыбкой, за тем, как она сидит на кровати, сложив руки на коленях. За тем, как она заправляет за ухо выпавшую прядь волос.

— Пойдемте в город? — Лина аж вздрогнула от вопроса наемника.

— В город?

— Ну да, там праздник будет. День первоцветов.

— Ух ты! Пойдем, пойдем, пойдем! — Синт тут же бросил книгу и скакал теперь вокруг Ледяного. — А ты мне купишь яблоко в карамели? Пожаааалуйста.

— Куплю, — Ледяной улыбнулся. — Там на площади карусель ставят.

— Карусель! Настоящую! — Синт уже почти кричал. — Пойдем быстрее, — мальчишка пулей выскочил в коридор.

— Накинь плащ, — наемник обернулся к Лине. — Там сегодня ветрено. И, наверное, действительно надо купить ему сюртук, — он посмотрел на Синта. — А то не довезем нашего ценного мага до Берьяты.

Лина понятия не имела, почему он так назвал Синта, но упоминание сюртука заставило ее вспомнить их с мальчишкой разговор. Она нахмурилась:

— Слушай, а куда мы, собственно, едем?

Ледяной посмотрел на нее так, будто она спросила что-то неуместное. Но Лина не собиралась отступать:

— Не в храм же?

— Не в храм, — нехотя ответил он, развернулся и пошел прочь из комнаты.

— А куда? — она шла шаг в шаг рядом с ним, намереваясь получить ответ на свой вопрос.

— Отсюда поедем в Берьяту, — он вышел в коридор и повернулся к ней спиной, закрывая дверь.

— А потом?

Он развернулся, и они оказались лицом друг к другу. Между ними было меньше полуметра. Наемник шагнул вперед и оказался почти вплотную к Лине. В который раз. Он смотрел ей в глаза. Чужемирка просто утонула в этой голубизне зимнего морозного неба. В этом холодном море спокойствия. Смотрела на него, как кролик на удава, боясь шелохнуться.

— Потом, — произнес он тихим вкрадчивым голосом, — мы поедем ко мне домой.

Еще мгновенье он смотрел на нее, желая убедиться, что вопросы закончились. А Лина попросту потеряла дар речи. От этих глаз. От этого голоса. Он забрал ее жизнь, и они едут к нему домой? Зачем? Ну ясно же, зачем! Что-то в районе желудка бывшей учительницы радостно затрепетало. Бабочки? Не, не они. Крупновато для бабочек.

Ледяной обогнул застывшую от восторга чужемирку и ушел по коридору в сторону обеденного зала. Лина выдохнула. Только сейчас она поняла, что последнюю минуту не дышала. К нему домой. Развернулась, запахнула плащ и поспешила за своими спутниками, уже ушедшими на улицу. Чужемирка прятала в ворот дурацкую улыбку, но сердце ее пело: они едут к нему домой!* * *

Ледяной, пожалуй, и сам себе не смог бы объяснить, почему он решил пойти на праздник. Он шел по городу и смотрел на суетливых веселых горожан. Они совершенно непривычно его раздражали. Он всегда был терпелив к людским глупостям и редко отвлекался на странное поведение окружающих, но не сейчас. Этот хохот, радостные возгласы, крики приветствия через всю улицу.

Наемник стиснул зубы и поспешил прочь. Ругаясь, свернул в переулок и наткнулся на семью — муж с женой и мальчонка лет пяти. Ребенок шел между отцом и матерью, держа их за руки, и качался, поджимая ноги. А его родители болтали между собой, совершенно не глядя по сторонам. Оттого и чуть не столкнулись с Ледяным. Женщина ахнула, покраснела, подтянула к себе ребенка. Мужчина чуть отступил, учтиво кивнул, обогнул стоявшего столбом наемника и, подхватив жену под руку, продолжил путь. И ровно в эту секунду Ледяной понял, что попросту им завидует, что он хотел бы вот так же идти по городу с… Линой? и Синтом? Да какая разница! Ему в кои-то веки захотелось стать частью этой веселой толпы. Вот просто захотелось!

Он смотрел на улицы, украшенные цветами, и вспоминал Лину, собиравшую букет в предместьях Мельхорма. Ему снова хотелось увидеть этот восторг и нежность в ее глазах. Смотрел на карусель, и вспоминал мальчишку, которого совершенно точно никто не водил на городские праздники. Ему хотелось порадовать их! Ну, и немного себя.

Окончательно его соблазнили запахи уличных жаровен. Целые поросята, куры, говяжьи голени крутились на вертелах, щедро поливаемые скисшим вином. Сказав самому себе, что поесть в городе будет точно вкуснее, чем в таверне, наемник решил провести остаток дня на празднике.

Синт продолжал прыгать, теперь уже по улице. Он, кажется, уже даже о карамельном яблоке забыл, все его мысли были на карусели.

— А она большая? — он не умолкал ни на секунду. — А там качели есть? Или только карусель? А столб не ставили? Я могу на столб залезть! Я знаешь, как хорошо лазаю? Я всех быстрее на столб залазил в своей деревне!

— Синт, да успокойся ты, — Лина не выдержала такого потока восторга. — Давай дойдем до площади, и все увидишь.

А наемник просто улыбался. Шел, смотрел на мальчишку, на идущую рядом Лину, восхищенно разглядывающую украшенный цветами город, и улыбался.

Реата была крупнее Вольхольма. Улиц, переулков и улочек в ней было не счесть. И все разные, непохожие друг на друга. В квартале кузнецов каждое крыльцо и каждое окно было отделано кованым орнаментом. Где проще, где сложнее. Кузнецы соревновались в мастерстве, вывешивая на свои двери железные молотки в виде голов зверей или причудливо сплетенных канатов. Портняжные кварталы отличались флагами у дверей и разряженными в пух и прах манекенами в больших окнах. Пекарни можно было найти по запаху. Разглядывать их было совсем не обязательно.

Центральные улицы были вымощены странным зеленоватым камнем. Существовала легенда, что главный маг этого города очень любил луга. Но так как разнотравью в центре города не место, то он обратил траву в камень. Для удобства горожан. Ледяной не знал, правда это или нет, но выглядели дороги действительно, как застывшая трава. Именно весной это казалось особенно красивым. Развешенные повсюду гирлянды цветов только усиливали ощущение большого луга. Дома и торговые лавки, скрытые под праздничными декорациями, почти не выбивались из общей картины цветущего поля.

Отовсюду звучала музыка, шумели дети, галдели торговцы. Манящий аромат теплой выпечки смешивался с резким и ярким ароматом жареного мяса. Толпа людей увлекала за собой в поток и заражала весельем.

Лина, раскрыв рот, разглядывала чудеса большого и богатого города: витиеватую роспись стен, резные двери, башни, венчающие почти каждый крупный дом, заборы, сплошь увитые вечнозеленым плющом. Синт, получивший, наконец, свое яблоко, тянул всех в сторону площади.

Несколько кварталов сходились в одной точке, создавая стройную картину: небольшой пятачок пространства с одной стороны был обрамлен торговыми лавками — самыми лучшими, самыми красивыми и, конечно, самыми дорогими — с другой стороны гордо и чопорно стояло то, что в родном мире Лины назвали бы мэрией, а тут звалось — дом главы города и обитель магов. В центре площади была сооружена деревянная карусель, рядом стоял силомер с огромным молотком и очень высокой шкалой, мишень для метания ножей. Ближе к краю стояли лошадки-качалки, на которых, однако, не просто было удержаться и взрослому. Никакого крепления или опоры не было. Более того, кажется, деревянная спина этой лошади была щедро вымазана салом, так что удержаться на ней мог либо везунчик, либо очень опытный наездник. Горожан, считающих себя таковыми, хватало. Но все они быстро или очень быстро сваливались, под дружный хохот толпы. Ну и, конечно, стоял столб с подарками наверху. Кажется, пока что сняли только одну пару сапог.