Курьерская служба

«Циммеръ Эльдаръ Матвеевичъ. Подпоручикъ. Рангъ — стажёръ-новичокъ. Рейтингъ — 0 балловъ. Выполненныхъ поручений — 0. Заработано премиальных — 0 руб.».

Половину из функций я уже успел интуитивно освоить, но кое-какие новые приёмчики показались весьма полезными. За время практики Самира несколько раз тесно прижималась плечом, вглядываясь в монитор и как бы случайно клала руку на мою, перехватывая мышку, тут же отдёргивая и смущаясь.

Реакция моего организма на подобную близость и прикосновение была соответствующей возрасту и степени воздержания. Добавляло пикантности то, что Алла то и дело бросала на нас хмурые взгляды, почти не скрывая ревность. Да, думалось мне, надо что-то решать. В бордель, что ли? Сид что-то упоминал про филиппинок-массажисток, но к подобным платным средствам я прибегал всего пару раз за все мои жизни. Когда занимаешься любовью не за деньги — это намного приятнее.

Нет, подумалось мне, надо что-то решать, и решать цинично и поскорее. А неземная любовь к Нинель Кирилловне подождёт.

В конце занятия на экранах повисла мелкая, но очень подробная схема занятия, напоминающая шпаргалку. Пара человек сфотографировали её на свой мобильник. Затем пришёл методист, приведя достаточно молодого парня-блондина, вылизанного, в странном фиолетовом пиджаке и со здоровенными золотыми кольцами на каждом пальце.

— А сейчас, господа студенты, будут проведены мероприятия по нейропрограммированию. Ваше присутствие на месте будет означать согласие. Рекомендую положить конспекты перед собой, можете пролистать, если вам так удобнее, а затем откинуться на спинку кресла.

Самира и ещё один парень-азиат тут же поднялись с места и молча ушли.

— Религия не позволяет! — тихо проворчал Лукьян. — Ладно, посмотрим.

Парень начал ходить по рядам, подходя к каждому из студентов, касаясь конспектов, экрана рихнера, а затем на секунд десять застывая около лба. Нейропрограммирование — это очень дорогая процедура, вспомнилось мне. Всего пара тысяч человек по стране умели делать это. Памятуя о случившимся со Светозаром Михайловичем, я, признаться, испытывал некоторое волнение. Уж нет ли здесь какой-то подставы, и мою личность опять перепишут? Но судя по реакции моих соседей, процедура была привычной, ничего плохого не происходило. Юноши и девушки просто закрывали глаза, несколько секунд сидели неподвижно в креслах, Алла, например, тихонько пробормотала:

— Шик!...

Когда дошла очередь до меня, а ледяные пальцы нейропрограммиста коснулись висков, лёгкая короткая боль прошила кожу головы и ушла куда-то вниз, но затем стало нестерпимо приятно и интересно. Весь цикл лекций за два дня, включая мельчайшие детали, прокрутился перед глазами и, казалось, запечатался в сознании настолько прочно, что я мог повторить даже интонацию лектора, наклон строк и курсив каждой буквы на доске.

Когда я открыл глаза, я увидел, как нейропрограммист, направляясь к следующему курсанту, на миг обернулся и, слегка нахмурившись, пробормотал:

— Странно... редкий случай. Очень мощный барьер.

Когда закончили с последним, группе дали посидеть в креслах пять минут, а когда начались смешки и досужие разговоры, попросили на выход. После занятий у меня предстояли занятия по кобудзюцу. Я уже успел позвонить Сергею Сергеевичу, моему будущему тренеру, вызвал такси и подошёл попрощаться с однокурсниками, как вдруг ко мне подбежала Алла:

— Слушай, ну чего, — он упёрла палец в моё плечо, то ли смущённо, то ли с упрёком. — Полку повесишь? У Гали что-то не получилось.

Намёк, жест и смущение были более чем многозначительными. Ответ я дал сразу, хотя решение далось мне с трудом. Определённая часть меня просто кричала, что нельзя не воспользоваться таким предложением. Что всё очевидно. Что я должен бросить все дела и планы и помчаться в эту тесную арендованную квартирку юной и открытой для отношений девушки, чтобы там...

Но нет, сказал разум. А моя природная рассудительность, ответственность, подкреплённая невыжженной частью стеснительного характера моего реципиента и его же влюблённостью, подтвердили выбор.

И тут же мозг предложил компромисс.

— Мне нужно на занятия по рукопашке. Давай ближе к полуночи, если ты не...

— Ну, вешать полку ближе к полуночи как-то слишком, — немного разочарованно усмехнулась Алла. — Ладно, завтра тогда поговорим. Успешного... чего бы там ни было.

Когда я ехал в такси, то подумалось, что второго шанса не будет. Скорее всего, теперь она потеряет интерес и переведёт отношения в разряд дружеских. С другой стороны, так будет куда лучше и комфортнее для работы, потому что служебные романы, особенно в таком раннем возрасте — серьёзная помеха карьере и стажировке. Да и тренировка куда важнее. Нарушать договорённость с тренером было бы неправильно.

Мы ехали по району достаточно унылых пятиэтажек. Такие районы середины двадцатого века постройки есть в каждой реальности, которую я посетил — при росте рождаемости и урбанизации всегда возникает потребность в дешёвом городском жилье.

Припарковавшись у весьма симпатичного здания с колоннами в античном стиле и заплатив таксисту, я пошёл искать нужный вход. Главный, как сказал Сергей Сергеевич, не подходил и мне пришлось миновать ворота, у которых курила парочка студентов-люмпенов, смеривших меня презрительным взглядом, но не приставших. Видимо, подумали, что я курьер при исполнении и мне лучше не мешать.

Во внутреннем дворе, в крыле, в котором располагался спортивный зал, обнаружилась посеревшая табличка «Клубъ кобудзюцу Сай. Вторникъ, четвергъ, пятница». Миновав коридор и поискав по стрелкам на стенах нужную дверь, я спустился в цокольный этаж и вошёл в тесное и слабоосвещённое помещение.

А в следующий миг мне по носу прилетело черенком от швабры.