Король

— Сказал же — вали отсюда в свое тело! И чтобы закончил то, что должен!

— А что я должен?! Эй, кто там?! Что я должен-то?!

Но уже поздно. Меня как пушинку поднимает в воздух, кружит, в небе образуется темное пятно, нечто вроде водоворота, и меня втягивают туда. Я кричу — то ли от испуга, то ли от неожиданности, и…

Боль! О господи…какая боль! Пытаюсь совладать с мыслями — они разбегаются. Когда у тебя ТАК болит, тебе не до размышлений о возвышенном. И вообще — не до размышлений.

Бежать! Прятаться от боли! Ускользнуть! В пустыню?! Нет уж…эдак нарвешься, архангел отхреначит распятием по башке, сразу научишься жизнь любить. Поместят в бродячего пса, и коротай свой век в голоде и холоде. Хмм…как будто в этом теле лучше…

Мда. То ли я поглупел, то боль лишает умственных способностей…

Хоп! Есть! Парю над телом хитрым некромантским облачком и наслаждаюсь отсутствием боли. Ничего не болит! Хорошо!

А теперь осмотримся. Итак…вот моя обугленная тушка. Выглядит жутко. Даже шутить расхотелось, а то меня вдруг пробило на бодрячок. Все равно как укол морфина сделали… Откуда знаю как работает морфин? Делали, делали…в госпитале. После операции.

Ладно, смотрим. Вот эта мумия, обмотанная тряпками — это я. А рядом…да, это они. С одной стороны Сонька, с другой — Хельга и Фелна. Прижались ко мне, греют, накрылись вместе со мной одеялом. Вокруг — все покрыто инеем. Горы!

Хмм…и где это мы? По ходу дела — из города ворков свалили. Стоп! А где Лера?! Лера где?!

Метнулся облачком над лагерем…нет Леры! Герат, еще парни и девушки, вот бабуля лежит…а Леры нет! Неужто убили?! Или там осталась?

Возвращаюсь к своему телу, выбрасываю все лишние мысли на обочину жизни. Мне надо восстанавливать тело, иначе…иначе все напрасно. И подвиг Леры, которая умудрилась дойти до центра Империи (теперь я знаю, как это было трудно, практически невозможно!), найти меня, устроить наш брак. И кстати — я знаю, что она меня искренне любит.

Итак, что там с моей тушкой? Терпеть не могу это слово — «тушка», но как еще назвать вот ЭТО?! Курица гриль выглядит более живой, чем мой многострадальный организм. Я даже полечить себя как следует не могу по одной простой причине — начну восстанавливать ткани — они потребуют строительного материала. А где взять строительный материал? Из других тканей. Ладно, если у тебя могучая броня из мышц и жира — лечись, на здоровье! Только слегка похудеешь, и все. А если ты уже высох, как старый дубовый пенек?

Смотрю. Сплошной клубок из красных и черных нитей. Сразу определяю повреждения, и…удивляюсь. Неужели с такими повреждениями можно жить?! Кто, почему удержал меня в этом теле? Значит, оно необходимо для достижения какой-то цели? Вот только какой?

Начинаю распутывать клубок — вначале убираю черные нити. Просто рву их и отбрасываю в сторону. Нити распадаются на что-то подобное черному песку и с тихим шелестом исчезают в пространстве.

Борьба с черными нитями заняла полчаса, не меньше. Хорошо, что никто не мешает — темнота, ночь, звездное небо…все спят. Сопят, как детишки…я даже улыбнулся, на душе потеплело. Нет, реально — от такого позитива я слегка нагрелся и…стал светиться. Или не отпозитива? А от колдовства? Энергию прокачиваю через себя такую, что раньше мне и не снилось! Интересно, может я на новый уровень перешел, если выражаться игровыми терминами? Неважно. Главное, я теперь могу оперировать гораздо большим объемом энергии, чем раньше, и это меня обнадеживает. Впереди непростое время, и мне надо позаботиться о своей безопасности, и безопасности своих близких. Да, не просто друзей — близких. Друг — это что-то неопределенное, от партнера по выпивке и напарника в рейде по тылам противника, до того человека, который не раздумывая прикроет тебе спину и умрет за тебя. По-моему девчонки уже перешли уровень того, кто прикроет мне спину и стали частью меня самого. Близкими настолько, что понимают меня с полуслова. И даже — если я ничего не говорю.

С красными нитями пришлось повозиться. Часа два, не меньше. Ресурсы организма невелики, и мне надо устранять повреждения постепенно. Постепенно нарастить мышцы настолько, чтобы они могли работать. Покрыть их кожей. Закрыть кожей череп, который просвечивает через черную корку сгоревшей кожи.

Волосы — куда же без волос? Длинные не буду выращивать, сделаю что-то вроде короткого ежика — лишь бы не лысый. Здесь не любят лысых, длинные волосы — признак свободного человека. Это рабов стригут под ноль, чтобы волосы не мешали работать, и не служили домом для паразитов. Не всех, конечно, стригут — тех, кто в хозработах и вообще на сельском хозяйстве. И да — это уже по желанию хозяина, как и кого постригать.

Закончив, не почувствовал привычной усталости после колдовства. Да, похоже что я перешел на новый уровень. Кто я теперь? Был архимаг, а теперь кто? Бог?

Хе хе…»Уровень — бог!» Смешно, точно. Если бы я был богом — щелкнул пальцами, и все случилось бы так, как я хочу. Лера перенеслась бы сюда — живая и здоровая. У Фелны тут же отросла нога, а все девчонки и бабушка вернули бы себе способность колдовать. Но нет — я медленно и осторожно правлю свое тело, возвращая его к изначальным параметрам.

Осмотрел получившееся…опа! А это что? Откуда такое фиолетовое свечение? И что интересно — светится и тело. Не аурой, нет — а вот так тихонько мерцает в темноте, как какая-нибудь гнилушка в лесу. Да, я видел как светится гнилушка — если как следует присмотреться, и если ничего не мешает — очень даже прилично светится, заметить можно. Справедливости ради надо заметить, что светится вовсе не гнилая древесина, а обитающие в ней грибы, но какая разница? Кстати, аналогия просматривается совершенно определенно — светится не мое худое тельце, от которого остались кожа, да кости, светится Сила, которую я закачал в тело в таком объеме, что хватило бы на несколько архимагов. Ну…мне так кажется. Интересно, если меня такого светящегося коснуться, я током не врежу? Тьфу…девчонки же касаются, и ничего, только сопеть стали еще активнее. Улыбаются во сне…что-то хорошее снится. Может, наши с ними выкрутасы в Академии? Ну а что…честно сказать — вспомнить приятно, как я с ними…молодость, это так здорово!

Чего это я вдруг заговорил, как древний старик? Я так же молод телом, как и до ранения! И девчонки здесь, никуда не делись! Так что все впереди! Леру вот только вытащим…

Да, в том, что Леру надо вытаскивать, у меня ни тени сомнения не возникло. Уверен, что она жива. Я бы почувствовал ее смерть. Мы с ней будто связаны ниточкой. Нет, не той, которая идет к призракам, и заставляет их действовать по моему повелению. Просто ниточкой…любви. Да, я ее люблю. Девчонок тоже люблю, но…немного по-другому. Они друзья-любимые, но Лера…

Кто-то бы сказал, что так не бывает, что для настоящей крепкой любви нужно время, гораздо более долгое время, чем то, в которое мы с ней были. Но это чушь. Вспомнить только: «Любовь выскочила перед нами, как из-под земли, как выскакивает убийца в переулке, и поразила нас сразу обоих! Так поражает молния, так поражает финский нож!» Пафосно, конечно же, но это правда. Так бывает. И у меня бывало. И правда то, что ничего хорошего из этого не получается.

Впрочем, как сказала одна героиня: «Об этом я подумаю завтра!» — и это правильно. Шаг за шагом. Вначале — восстановить себя. Потом восстановлю бабулю и девчонок. И вперед! Вернее — назад, за Лерой.

Есть у меня одна мыслишка…как поднасрать моим так сказать нанимателям. Суки — взяли, и списали меня в расход! Это надо же! Гниды какие… Кровь бы мою у них выцарапать, чтобы больше не могли надо мной хулиганить. Это ведь они устроили что-то вроде джи-пи-эс навигатора! Смотрят на точку, она двигается. Застыла на недельку — ага, добрался! Давай-ка мы бомбанем по нему! Скоты чертовы…слов нет, один мат!

Впрочем, мне, как военному, не привыкать к тому, что меня в любой момент могут списать. Например только ради того, чтобы навесить себе очередной орден. Сталкивался с таким делом, даже вспоминать не хочу. Чудом выжил…

Но сейчас надо думать не о том. Полетал, посмотрел на девчонок, хотел качнуть в них Силы, но не стал. Разбужу ведь, лечение, оно так просто не проходит. Это зуд, это боль. Особенно, что касается Фелны. Начнет расти нога — так будет болеть и зудеть, что на стенку полезет. Чувствую, что смогу и быстро вырастить — без всякого мутагена, силы теперь у меня хватит, но…надо видеть ее тело, надо осторожно вливать энергию — мало ли как оно пойдет. Ну, ничего…подожди, милая! Займусь тобой по-полной! Всеми вами! Будете красотками краше прежнего! Глаз не отвести будет! Хе хе… Пошлете меня нафиг и найдете себе другого мужчину. Ну что же…если так получится — да пусть, что теперь поделаешь. Но я буду очень рад, если вы останетесь сомной…

Ныряю в свое тело с некоторой опаской, но…все отлично. Боли нет. Есть небольшая слабость и ужасно хочется есть, но в остальном — я в полном порядке. Ура! И я с блаженной улыбкой засыпаю. Все будет хорошо! * * *

Соня потягиваясь вылезла из-под одеяла, и тут же заклацала зубами от холода. Повизгивая, подпрыгивая на месте, натянула на себя верхнюю одежду, и тут же принялась выполнять комплекс упражнений, чтобы разогреть застоявшуюся кровь. Весь лагерь еще спит, хотя солнце уже показало свой огненный край из-за пологой горы. В горах спится так, что кажется — врезали поленом по затылку. Воздух наверное тут такой.

Соня бросила взгляд на куколь, которым сейчас был ее любимый мужчина, и на глаза у нее набежала слеза. Она любила этого парня до умопомрачения, он снился ей ночами, она мечтала о его теле, и…ужасно хотела от него ребенка. Маленького такого…беленького….как Кел. Да, она уже привыкла звать его Келланом — хотя иногда и сбивалась на «Пета». Да какая разница, как его звать? Главное, чтобы он был рядом!

Что-то показалось ей странным и в положении тела, и…она сама не знала — в чем. А! Пар над дыркой в одеяле, которым был накрыт Кел, поднимался…точно, гуще, чем раньше! До этого больной дышал едва-едва, дыхание почти незаметно, а тут…вокруг отверстия в куколе — иней, а из дырки просто-таки фонтан теплого воздуха!

Соня бросилась к Келу, отодвинула с его лица одеяло и ошеломленно уставилась в безупречно гладкое, с невероятно белой и чистой кожей лицо! Местами прилипли кусочки сажи и струпья, и еще что-то неприятное, больное, но было видно — ЭТО облезает с него, как кусочки грязи с придорожного столба под струями зимнего ливня! Ресницы на месте! Волосы, у него волосы на голове!

Соня замерла в ошеломлении, даже дышать забыла, а Кел вдруг открыл синие-пресиние сияющие глаза, и улыбнувшись своей белозубой улыбкой сказал:

— Привет, милая. Давно не виделись. Соскучился по тебе!

И Соня бросилась ему на грудь и зарыдала — в голос, счастливо, и одновременно горько — так, как плачут женщины, встретившие своего мужчину, чудом вернувшегося из самого страшного горнила войны..