Серебряная река 2

Глава 30

Я вложил в руку Су Сяолин мешочек с серебром.

— Ты обходишься мне слишком дорого.

Я не должен ей платить. Су Сяолин вела себя безрассудно и глупо. Ей следовало выполнить мои указания, чтобы искупить вину.

Я боялся, что брат Су Сяолин не протянет до приезда Яу Цяця. И Фухуа не торопился участвовать в его судьбе.

Неприятно знать, что чья-то жизнь от тебя зависит. Ещё сложнее — порвать эту тонкую нить.

— Так чем всё закончилось? — спросил я для проформы.

— Старший брат И пришёл и всё уладил, Старший брат хорошо отнёсся ко мне, — ответила Су Сяолин. — Этот Хуан кричал, что его ударили духовной силой, поэтому он применил свои навыки! Сумасшедший! Никто из нас не достиг стадии Возведения основы!

— Я бы не был так этому рад.

— Простите, учитель. Учитель… Может ли эта Су спросить?

Я приглашающе взмахнул рукой.

— Учитель Вэй… Старший брат И сказал мне… Он сказал, что Старший учитель Пэн хотел забрать нас в Осенний дворец. Чтобы мы вернулись обратно. Учитель Вэй, почему вы не позволили? Эта Су знает, что ученики — только обуза. И вы вовсе не хотели быть учителем, и не хотели брать учеников.

— Ученица Су, ты стала слишком смелой, — холодно ответил я. — Ты давно не чистила нужник?

— Простите, учитель.

— Сколько шишек тебе нужно набить, чтобы начать думать своей головой? Учитель один раз — отец навсегда. Пэн Чанчунь может не знать об этом, но я — знаю.

— Простите, учитель!

— Иди. Когда встретишься с И Фухуа, расспроси его о Бянь Жэне. Если он что-то задумал, я хочу об этом узнать.

— Слушаюсь, учитель.

— Ах, да! Ваше наказание ещё не окончено. Скажи Ли Ю, что он должен пойти вместе с вами.

Отправив ученицу Су восвояси, я уселся на циновку и задумался.

В Зале Усердия прохладно и тихо, пахло бумагой и тушью.

Вэй Шуи не хотел быть учителем? Тогда зачем стал?

Что за странные новости.

Впрочем, девчонка могла ошибаться. С другой стороны, она знала Вэй Шуи дольше, чем я.

Что за дело учителю Пэну до учеников Летнего дворца?

Зачем возвращать их обратно?

Может быть, Пэн Чанчунь не так уж и плох? Он не мог противиться решению Старейшины Фу, а стоило тому отойти от дел — решил перекроить всё по-своему?

Но если старик так заботлив — отчего запретил ученикам идти на гору Ледяных змеев? Разве это не мешает их возвышению?

Или возвышаться должны только послушники Осеннего дворца, а остальным отведена роль отбросов?

Почему всё идёт не так, как в дурацкой книге?

***

Сидя под деревом гинкго, я наблюдал за учениками.

Практика даоинь[26] очень красива.

Сорок четыре формы плавно перетекали одна в другую. Каждая форма — совершенство, отточенное веками.

Ученики хорошо освоили это искусство, их движения были похожи на танец. В саду царила аура безмятежности. Только поскрипывал под ногами песок, да шуршала ткань мягких одежд.

Мерное дыхание учеников успокаивало.

Даоинь — это основа. Это взращивание жизни. Гармония между внешним и внутренним.

Взяв из стоящей рядом корзины камень размером с ноготь, я запустил его в маленького злодея. Тот сбился с шага и бросил на меня недоверчивый взгляд.

Подумав мгновение, я бросил второй камень. Цай Тай ойкнул, но продолжил движения.

Хоть один из них увернётся?

Я с любопытством расстрелял целую обойму камней.

Ученики стойко сносили удары.

Что за глупцы мне достались!

Взяв горсть мелкой речной гальки, я швырнул сразу всё, едва сдержавшись, чтобы не добавить духовной силы.

Ученики продолжили практику.

Когда отворачивался учитель, куда девалось их терпение и послушание? Разве не эти же дети постоянно нарушали правила Ордена?

— Братец Вэй, ты опять наказываешь учеников? — раздался любопытный голос Яу Цяця.

— Я их наставляю, — ответил я, поднимаясь.

— О! Уважаемый Мастер Вэй! Эта ничтожная Яу просит вас разъяснить суть наставлений.

— Что, по-твоему, я сейчас делаю?

— Бросаешь камнями в учеников.

— Разве способен я на такую жестокость? — Я поднял палец вверх. — Я воспитываю в учениках ум.

— Ум?

— Когда-нибудь до них дойдёт, что от камней можно увернуться.

— Твои ученики стойко противостоят ударам судьбы, — улыбнулась Яу Цяця. — Это тоже неплохо.

— Гибкая ива распрямляется после бури, тогда как могучий дуб лежит поверженным, — без раздумий ответил я и швырнул камень в Су Сяолин.

Девушка дёрнулась в сторону и увернулась.

— Ученица Су, — окликнул я Су Сяолин. — Ты сбилась с шага и исказила движение. К утру напиши тысячу слов на тему: «Сохранение внутренней гармонии».

— Слушаюсь, учитель Вэй.

— Остальные — тысячу слов на тему: «Камень, как часть Великого Дао».

— Братец Вэй, — тихо сказала мне Яу Цяця. — В чём суть твоего урока? Что бы ни сделали ученики, они будут неправы. Где твоя справедливость?

— Барышня Яу, в мире нет справедливости. Это лучший урок, который я могу дать.

— Братец! Эта Яу не может понять, добрый ты или злой. Идём и поговорим немного. Твои ученики справятся сами.

Мы отошли поодаль, и Яу Цяця начала разговор.

— Братец Вэй. Я ругала тебя, что ты даришь мне все эти вещи… И ты стал посылать учеников, чтобы отдать их мне! Маленькая Тыква сказал мне, что ты изобьёшь его, если я не приму подарок!

— Зачем мне его бить? Я просто съем его ужин!

— Братец Вэй! — я рассмеялся, глядя в широко распахнутые глаза Яу Цяця. — Братец Вэй, — сказала девушка тише, — ты ведь даришь их только чтобы позлить Бянь Жэна. Это нехорошо.

— Кто сказал тебе эти глупости?

— Но ведь раньше ты так не делал!

— Раньше мы не были знакомы, — напомнил я. — Сестрица Яу, послушай. Ты учишь моих учеников, но не берёшь плату. Подумай, как мне неловко. Бянь Жэн ни при чём. Не скрою, мне приятно издеваться над ним, но на самом деле я лишь хочу отблагодарить сестрицу Яу. Не будь такой хмурой. Этот глупый учитель был неловким, но хотел только хорошего.

— Ладно, — протянула Яу Цяця. — Этот Бянь всё время про тебя говорит. Это портит мне настроение.

— Так прогони его. Хочешь, я с ним поговорю?

— Нет-нет, что ты! Не нужно!

Я вздохнул. С Бянь Жэном нужно что-то решать.

— Барышня Яу. Ты не знаешь, насколько силён этот Бянь Жэн?