Позывной «Хоттабыч» 3

– Охренеть! – произнес я, не переставая пялиться на «картинку», словно сошедшую со страниц какой-нибудь волшебной сказки. – Я б тут пожил на пенсии месячишко-другой, – мечтательно вздохнул я, – а то и пару-тройку годков, как нефиг петь! Согласен бросить здесь свои кости, командир?

– Да кто ж нам позволит, Хоттабыч? – вопросом на вопрос ответил Головин. – Погоди, ща хозяева примчатся и поганой метлой нас отсюда погонят! Рылом мы не вышли, старина, чтобы жить вот в эдакой красоте…

– Ну, это мы еще посмотрим, кто тут рылом не вышел! – ворчливо «пообещал» я.

– Ты это, Хоттабыч, – толкнул меня в бок командир, – особо здесь не газуй. Это там, – он указал движением глаз «в небеса», – на верху, ты очень уникальная особа. А здесь, в этом тайном заповеднике Асуров, ты такой же, как все…

– Ага, – буркнул я, не преставая любоваться бескрайними просторами настоящего подземного мира, – только ростом маловат.

– Ну, может поэтому и связываться с тобою побоятся…

– Это еще почему? – не понял я.

– Ну, маленькие, они все такие… говнистые – себе дороже трогать, – неожиданно выдал тупую шутку командир, и следом громко заржал.

Да, похоже, он так напряжение снимает, понял я. События нескольких последних часов нас изрядно измотали и, если бы не ударная доза живой водички, наше состояние было бы куда плачевнее. Но пока жить можно – страх остаться навечно замурованными, пусть и в огромном, но абсолютно безжизненном зале – та еще перспективка. Но мы выбрались! Похоже, удача нас вновь заметила. Я еще раз пробежался взглядом по окружающим красотам. Лепота, да и только! От распахнутых дверей местного «вокзала» убегала вдаль желтая дорожка. Вот только кирпичика на ней отливали металлическим красноватым блеском «презренного металла».

– Это чевой-то? Золото, командир? – Я присел на корточки и прикоснулся пальцами к прохладной поверхности кирпичной дорожки.

– Не знаю, – ответил оснаб, – но очень на него похоже.

– Шоб я так жил! – пораженно выдохнул я и попробовал расшатать крайний кирпичик. Но он, падла, не поддался, а сидел, как влитой. – На совесть сделано… – с деланным равнодушием заявил я.

– А ты, Хоттабыч, небось уже и прибарахлиться хотел? – Не упустил своего шанса позубоскалить командир. – Знаю я вас – стариков-Плюшкиных[58]! – Шуточно погрозил мне пальцем Головин. – Только отвернись – подметки на ходу срежете!

– Командир, ну это же реальная тема! – Пока все спокойно, можно и позубоскалить в волю. – Нам с тобой такого кирпичика в любой стране мира на год безбедного житья хватит! А то и поболе! – Нужно поселить в голове у Хартмана мысль о моей безмерной алчности. По прибытию Рейх его всяко нациковские Мозголомы потрошить будут. Пусть думают, что мою с командиром преданность тупо можно купить. Первый вброс мы уже на «вербовке» Вревского сделали, когда князь Головин согласился взять за мою доставку солидный куш в рейхсмарках. А сейчас и я подброшу будущей «пищи для ума».

– Смотри, Вторник! Смотри… – талдычил в голове Магистра очухавшийся от неудачи с «пропуском» в мир Агартхи Кощей. – Такого ты больше никогда не увидишь.

– А дорожка действительно из золотых кирпичей? – поддался на провокацию Магистр.

– Действительно, – ответил Кощей. – Но что злато-серебро – лишь тлен, не стоящий особого внимания! Здесь, в Агартхе, куда больше тайн и секретов, за «отгадки» на которые можно отдать жизнь! И не одну… Только не понимаю, отчего все так пустынно? Ни души? Неужели все настолько расслабились, пока меня не было? Что-то здесь не то… Только вот что.

Магистр почувствовал, как «подселенец» в его сознании начал творить какую-то очень мощную Волшбу. От фигуры азиата в разные стороны начал расползаться едва видимый Магическим Зрением какой-то Колдовской Туман. И едва он заслонил собой красочно-пасторальную картинку Агартхи, как она дрогнула. Новая и нелицеприятная действительность медленно появлялась из небытия, как изображение на фотобумаге, брошенной в проявитель.

– Писец, Вторник! – нервно бухнул в его голове Кощей. – Приплыли! Это Морок Кроноса.