Превосходство технологий.

Глава 11

Среди разбросанных мертвых тел, поломанной амуниции, оружия, на почерневшей и слегка липкой от крови земле бились два очень опытных воина. Если и не мастера, то совсем не далеко от них. Бились жестоко, умело, изобретательно, бескомпромиссно — насмерть.

Это потом, если выйдешь победителем, можно будет проявить благородство к поверженному. Но для этого надо победителем стать! А надеяться на волю соперника, если проиграешь, лучше не стоит. Поэтому два воина хобол бились насмерть.

Жестко приняв пару секущих ударов на щит от кривого, чуть ли не серповидного лезвия копья Самура, Ктуц быстро понял, что это не дело. Один удар, вышиб планку, второй срезал кусок на два пальца с краю! Пришлось пускать удары вскользь, со "сливом". Но даже так щит продержится не долго, уж больно "злым" оказалось почти чёрное лезвие копья противника. Не быстро, но уверенно разбирает щит на щепы…

Ктуц, отбивая атаки, и сам опасно жалил Самура. Но тот ловко парировал или пропускал мимо себя острый наконечник копья. Удар — отбив, удар — отбив, укол, укол, присесть-отбить, ударить…

Очень плохо, что не видно глаз Самура. Глаза многое могут сказать опытному воину. Страх, спокойствие, отчаянье, уверенность, усталость, злость… Можно даже прочитать, что задумал противник. Не всегда, но можно. А в этих выпуклых, неживых буркалах, испещрённых маленькими дырочками, разве что прочтёшь? Одно можно сказать с уверенностью, Самура тоже опытный воин. Ни разу не отступил прямо назад! Всё кружит в сторону, влево или вправо! Знает, что отступая назад не глядя, можно на раз-два навернуться через лежащее тело, поскользнуться на хрени какой, споткнуться… И Ктуц о том знает, тоже кружит. Упасть в таком поединке, считай — конец. Удар — отбив, укол — уход… Один раз Ктуц сошелся с Самура в клинче и больше не рисковал. Да, он успел ударить противника в коленный сустав сбоку, и теперь Самура слегка прихрамывал, но в ответ заработал по ребрам латной перчаткой, даже кожаный панцирь не особо помог. А ещё Ктуц отбил локоть: ударил им снизу в челюсть под маску, да толку никакого. Самура только головой повёл, а у него теперь локоть ободран и саднит…

И всё же Ктуц был немного более опытен, чуть больше в его арсенале имелось хитрых связок и приёмов. Около десятка ударов копьём он нанёс Самура очень опасных, а парочку так и вовсе смертельных, да вот беда, Самура был Бронзовый! Если бы не это, противник давно обзавёлся бы серьёзными порезами, проколами или рваными дырами, не совместимыми с жизнью. Но, сука, доспех! Ктуц и злился и восхищался мастерством оружейника, создавшего такую штуку. Только царапины, да тупые еле видимые вмятины на поверхности панциря, и ни одного пробития!

Сам Ктуц получил пару глубоких, но не опасных порезов и один укол, что пропорол дублёную кожу панциря, но лишь чуть рассёк грудь. Ктуц вовремя отскочил, да. Вроде нормально пока, но он понимал, время играет не на него. Самура за счёт своей непробиваемости просто вымотает Ктуца и подловит на ошибке…

Удар — уход, укол — укол в ответ, подставить щит. Щит… Ещё немного, и от него останутся только ручка, рваные лохмотья кожи и отдельные фрагменты плашек. Надо рискнуть!

Он резко сблизился с противником, поднырнув под выпад, и ударил ребром щита в голову Самура, так, что она мотнулась, и одновременно подсёк его опорную ногу! Он уже почувствовал, как Самура падает… Вот только хитрец крутнулся вокруг своей оси, используя инерцию удара Ктуца по своей голове, убрал ногу от подсечки и обрушил прямой секущий сверху на него самого. Ктуц только и успел прикрыть голову остатками щита, но наклонить его уже не смог! Половинка его так и отлетела в сторону, сбритая легко и непринуждённо. А кривое лезвие, сделав петлю, устремилось сбоку… Ктуц, словно его озарила вспышка, узнал этот удар! Он попытался отскочить, убирая опорную ногу от свистнувшего лезвия, и даже успел! Вот только почему отступив назад, он рухнул словно под ним разверзлась земля?

И лишь упав и больно ударившись о твёрдую колею дороги, Ктуц почувствовал тупую боль в правой ноге. Копьё отлетело в одну сторону, остатки щита в другую… Бросив мимолетный взгляд, Ктуц сначала даже не понял, что увидел. Ниже колена был ровный, чистый срез, из которого даже ещё не пошла кровь. Так бывает, в минуту наивысшего напряжения организм включает удивительные резервы, чтобы выжить. Кровь пойдёт. Через секунды, минуту или две, как повезёт. Вот только Бронзовый Самура…

Он неспешно подошел к нему и положил кривое лезвие на горло. Но ни колоть, ни резать не стал, а просто молча держал его. Ктуц спокойно смотрел в его жучиные глаза.

— Твой отличный воин! — глухо выдохнул Самура, и по голосу было совершенно ясно, что он прилично устал, — Твой мой уважений.

И убрал копьё. А потом развернулся и собрался уходить.

— Клуч! — окликнул он его.

Самура развернулся…

— Ктуц!

Ктуц криво ухмыльнулся. Всё же он оказался прав! Эта стремительная связка была особенно хороша в исполнении младшего вождя Клуча, пропавшего в битве под горой. Он не раз видел этот приём именно у него. И даже сам пытался освоить его. Что-то получилось, но не так великолепно, как у молодого вождя. Как выясняется, не совсем пропавшего.

— Хороший удар, Клуч.

— Выживи… — кинул на прощанье Клуч и ушел вместе со вторым Самура, что так и не проронил ни одного слова.

Ктуц, отгребая локтями, отполз к телеге и привалился к большому колесу. Боль в отсечённой ноге стала нарастать, да и сам срез набух кровавыми слезами. Ещё немного и польёт. Ктуц завозился, пытаясь стянуть с себя кожаный пояс, чтобы перетянуть культю, да вот беда, этот гад за что-то основательно зацепился. Как ни дёргал его Ктуц, тот так и не поддался. Ктуц даже зарычал от злости, дергая его изо всех сил! Секунды, секунды…

Вдруг, из-под телеги, рядом с его лицом вылезла рука и протянула кусок добротной верёвки. Недолго думая, Ктуц связал её в кольцо и набросил на культю. Подобрав обломок сулицы, что очень кстати попался ему под руку, он закрутил верёвку штопором, пережимая рану. Уф, теперь хоть кровью не изойдет.

— Благодарность мой вам, — прохрипел он в настороженные глаза на бледных лицах хоб, что взирали на него из-под телеги.

В ответ ему протянули призывно булькнувшую фляжку. Приложившись к горлышку жадно, от души, хлебнув обычной, но такой вкусной воды, Ктуц почувствовал себя почти счастливым. Хм, усмехнулся сам себе он, — Счастливчик Ктуц.

— Благодарность вам, — приложив ладонь к сердцу, кивнул хоб Ктуц, — Большой благодарность.

Разгром каравана прошел почти идеально. Есть кое-какие тонкости и накладки, но в бою без них никак. Самое главное, никто не погиб. Немного потрепали Головастика и костянок, отожгли на самоходке Крут и графья, обзавелись синяками и ушибами ударники — в основном, от магических атак. В этот раз хобол бились весьма рьяно и стойко. И даже когда замолчал барабан отваги, побежали далеко не сразу. Зато все намахались досыта. А мы с Мими — настрелялись.

Выбрав и оборудовав отличную позицию, били на выбор командиров и особо умелых воинов. В том бардаке, что устроили Бобо со товарищи и Головастик с костянками, хобол, похоже, даже не поняли, что их ещё и издалека убивают.

В первую очередь мы разобрались с шаманом. Могучий дядька попался, первые пару выстрелов Мими не пробили защитный купол. Пришлось отработать по нему спецвыстрелом. Против магического приёма никакой шит не помог. А следующим выстрелом Мими свалила контролёра магического артефакта, тут куполу и конец настал.

Честно говоря, я мало стрелял, пара десятков выстрелов, может, чуть больше. Ситуация была вполне контролируемая, всё получалось и без моей помощи, а расстреливать зелёных ушастиков, как в тире…

А вот Мими оторвалась по полной! Хладнокровно и сосредоточенно щёлкала воинов хобол, ничуть не комплексуя. Как у неё получалось совместить жалость к раненым после боя и целенаправленное уничтожение их же во время оного, загадка. Воспитание, поди…

Я же всё больше смотрел и анализировал битву во время самого процесса, так сказать. Что и как происходит, как действует пятёрка ударников, что творит Крук со товарищи, насколько эффективен Головастик сам по себе и в тандеме с костянками. Ну и, соответственно, что и как делают хобол. Всё это надо будет осмыслить, разложить по полочкам, привести к общему знаменателю. Но это позже… А пока пройдёмся по полю боя, пощупаем, так сказать, результат руками.

Когда мы спустились к каравану, ответственные хоб, которых я взял с собой в поход, до поры до времени сидевшие в засаде, уже вовсю занимались своими соплеменниками. Часть из авторитетных товарищей вытаскивали толкателей из-под телег, отводили в сторону, объясняли, что и как дальше с ними будет происходить. Другие вовсю собирали хабар, пихая в бездонные сумки и сундуки всё подряд: оружие и доспехи, без разницы в каком состоянии, украшения, одежду, всё, что представляло, с их точки зрения, мало-мальскую ценность. А эти "хомяки" и одинокую бусину не постесняются из трещинки какой выковырнуть. Я уже оставил тщетные надежды переубедить хоб не тащить в гайгуль всякий шмурс. Если я, конечно, прямо прикажу, то никто из них меня не посмеет ослушаться. Даже камень-накопитель не поднимут. Но сейчас ситуация позволяет, так что пусть ребята расслабятся.

Кто-то деловито стаскивал раненых в одну кучу, под присмотром Бронзовых Самура, естественно. Так наказала Мими ещё перед началом боя. Некоторые хоб оценивали приобретения в виде груженых металлом телег. Бобо, Мур и Безухий прохаживались перед кучкой сдавшихся воинов, поглядывая одним глазом на окружающую суету. Головастик и костянки гоняли разбежавшихся по лесам и весям более трусливых или сообразительных и шустрых хобол. У них была эксклюзивная задача не столько догонять и добивать, сколько подгонять и пугать, чтоб к своим бежалось быстрее.

В общем, когда мы подошли, уже вовсю шла упорядоченная и организованная работа. Ну, я тоже сейчас "поработаю"! Дойду до экипажа машины боевой, что переминался возле самоходки немного в стороне, и сразу за "работу". Вот только сначала одно дело сделаю…

— Ну, бестолковый ты ушлёпок, я ведь тебе говорил?

Короткую, но энергичную, в чём-то даже красивую и смертельно опасную драку Ктуца и Клуча я наблюдал с большим интересом. Не знаю, честно, если бы победил Ктуц и попытался бы добить моего Самура, я бы, наверное, в него выстрелил. Но даже сейчас, в этот момент, не уверен, смертельно или всего лишь ранил бы…

— Почему ты, чучун лопоухий, не слушаешь Великого Господина Мо?

Ктуц лежал, привалившись к тележному колесу, вполне благополучный. Бледный, побитый, облитый чёрными потеками крови и пота пополам с грязью, но живой. Живой и даже обихоженный. Кто-то — а кто кроме хоб? — обмотали его отрубленную ногу плотной тканевой бобышкой, подсунули под спину и голову какие-то тряпки, сунули в руку фляжку и кусок сушёного мяса…

— Тебе пляжа мало оказалось? Э?

Ктуц смотрел на меня и улыбался во все свои подпиленные зубы.

— Молчишь, шаламбуд!

— Мой рад видеть Великого Господина Мо! Мой опять бейся с Господином Мо! Опять живой окажись!