Ангел для Дьявола

Глава 37

— Что здесь происходит? — устремившись к окровавленному, согнувшемуся дугой старшему Дюрану.

Огастин перехватил мою руку, остановив, предупреждая строгим тоном голоса:

— Не смей, Челси! — злостно шипит он — Не смей, ставить под сомнение моё правление!

— Он твой брат! Как ты можешь думать о троне в такой момент? — возмутилась я.

— Обсудим это позже! — заключил он, оставаясь на гране взрыва.

Мне ничего не пришлось, как послушаться и остаться стоять на месте, рядом с Огастином. Телом овладел холодный мандраж, от которого всеми силами хотелось избавиться.

Леон не сводил с меня свой тяжёлый взгляд, тягостно дыша. Его лицо в кровоподтёках и ушибах, а шея прикована большим огненным ошейником. Когда-то белоснежные крылья — потеряли свою безупречность, лишившись половины перьев с ран которых капала кровь.

Ошейник на шее натянули, словно предчувствовали его вспышку гнева, которая последовала: он резко преобразившись в дьявола, стал вырываться, а звон цепи нещадно глушил слух. Совсем недавно и я была обладательница подобного ошейника, благодаря Леону. Только вот в ответ зла ему я не желаю, как и не желаю смерти, что сейчас кричал в его адрес народ огненного мира. Я не забуду то, что он сделал для Готье и Меган — это бесценный поступок для меня! Это значимо для меня!

— Нужно прекратить весь этот кошмар! — умоляюще проговорила.

— Леона сегодня казнят и тогда всё прекратиться, — невозмутимо резюмировал Огастин.

Дар речи меня покинул, потому как в моей голове не укладывались его слова. Мне становилось дурно с пониманием неразумности действий Огастина.

— Зачем? — только и смогла выдавить из себя я.

Дальше происходило, что-то невообразимое, такое во снах не увидеть и в сказке не придумать. К Леону стали приближаться шесть магов, они стали тянуть с него магическую энергию. Леон уже крайне слаб, поэтому оказывать сопротивление уже абсолютно не мог. За спиной Леона встали ещё два мага, в их руках блеснули огромные, огненные тесаки. По их смирной стойке, я поняла, что они стали ждать приказа короля. На что способен Огастин мне остаётся только гадать, но я как можно тщательнее старалась состряпать умоляющую гримасу лица, демонстрируя свою позицию по данному поводу, чтобы не выкинул какой-либо ерунды бушующей в его голове.

В свою очередь народ, который неустанно желал смерти Леону, наконец-то утих, с упоением предвкушая долгожданное решение. Я же содроганием боюсь услышать смертный приговор для старшего брата от младшего. Ведь, приговор прозвучит для обоих сразу, такое не забудется, с этим грузом придётся жить. Кому лучше от этой казни? Правильный ответ: ни-ко-му!

Тревожная обстановка витала в воздухе так, что эта тишина нещадно глушила. Мне, кажется, я слышу дыхание каждого, тяжёлое и неумолимое.

— Убить! — с коровьей безмятежностью вынес вердикт и ни один мускул не дёрнулся на его лице, его выбор сделан.

Маги по приказу подняли вверх тесаки и уже были готовы пролить кровь. Однако я не смогла остаться в стороне пронзительно крикнув во всё горло:

— Нельзя!

Огастин обернулся одарив взглядом диких глаз. Он был не на шутку зол и народ незримо стал отступать, предугадывая волну злости от короля. Порыв безграничной силы в нём ощущала и я, но была не готова отступать, бросая всем видом вызов.

— Пошла прочь! — разгневанно указывает пальцем в сторону Огастин. — Ты испытываешь моё не безграничное терпение!

— А что будет? Прикажешь так же казнить? — повторяю жест и тыкаю пальцем в сторону Леона, который смотрел на нас исподлобья. — Нет же разницы, кто перед тобой родной брат или любимая женщина?

— Увидите её! — махнул он двум куэнам стоящих в стороне.

— Думала, приняла внутреннего деспота в тебе, полюбила все твои изъяны, но ты удивляешь своей жестокостью каждый раз, как в первый! — выплюнула ненавистно, когда мои руки были сжаты, неприятными, потными руками куэнов.

Уходя, я тихо заключила:

— Если закончишь начатое, то я не хочу тебя больше знать!

Лицо Огастина исказилось, а у меня сердце замерло, от понимания, что у него что-то щёлкнуло в душе. Возможно, мои слова звучат слишком, но я не могу поступить иначе. Мы разные в этом и ошибка нашего воссоединения. Наверное он сейчас жалеет, что связался со мной. Жалею ли я? Жалею. Мы пытка для друг друга, нам никогда не прийти к одному знаменателю он — дьявол, я ангел, этого не искоренить из нас.

Меня оставили в одной из комнат замка на втором этаже, закрыв дверь на ключ. Сильно уставшая, с обмякшим телом легла в кровать. Сил не осталось. Выжата словно лимон, что незаметно для меня сон овладел мной.

Беременный живот уже изрядно заметен и наверное только слепой сегодня не посмотрел презрительно в его сторону. Ребёнок высасывает постепенно мою магию и с каждым днём всё сильнее, набирает обороты в росте, что конечно, не может не пугать.

Сколько я так проспала мне не известно, но меня разбудил грохот. Не сразу поняла, что загрохотала дверь, потому что вырвали её с корнями и она безнадёжно рухнула на пол.

От боязни пошевелиться диафрагму свело судорогой, в последствие чего стало трудно дышать. В комнате стояла кромешная темнота, но силуэт незваного гостя озарялся огнём и был очевиден. Огастин в своём зверином, дьявольском обличие предстал передо мной. Огонь полыхал и трещал, издавая раскатистые звуки по комнате.

С неистовым страхом в душе, с бешено колотившимся сердцем села на край кровати.

— Челси! — раздался утробный голос Огастина.

По коже спины прошёлся марш мурашек, а в горле застрял колючий ком, от которого я поспешила избавиться.

Огастин замолк и склонил виновато голову, огонь тела его погас и он слился с темнотой.

— Не представлял, насколько тесно любовь граничит с ненавистью, — прохрипел с досадой. — Наши отношения бесконечная борьба то что мне видеться нормальным и в порядке вещей, то для тебя — это зло. Я много раз принимал твою сущность, но ты в ответ мою ни разу! Я защищал, мстил обидчикам твоим, только и здесь я был для тебя плохой.

— Огастин, — хотела возразить я, вскочив на ноги.

— Молчи! — рявкнул приказным тоном, посмотрев дикими, красными глазами — Ты, приняла мои чувства за слабость, но это далеко не так! Замок и каждый житель — в твоём распоряжение, как родишь наследника, можешь быть свободна. — пауза — Я выпускаю птицу из золотой клетке!

Моя душа рассыпалась на крупицы в отражениях, которых я представляю выступающие из своих глаз капли слёз. Потому позволяю себе окончательно сдаться и не бороться, не спорить, не оправдываться, а плыть по течению. Время всё расставит на свои места.