Розы и Револьверы

— Что ты с ней возишься, Дориан! — процедил вампир. — Строптивых надо устранять, пока они не начали создавать проблемы, ты знаешь это не хуже меня.

Морентон загадочно усмехнулся.

— Нет, Диар, здесь ещё не всё потеряно. С теми, кто отчаянно жаждет найти своё место под луной, всегда можно договориться. Не так ли, мисс?

В возникшем молчании я слушала шум океана. Дверь на балкон оставалась плотно закрытой и заслонённой спиной недовольного Диара, так что музыка с голосами были едва слышны. А ещё было достаточно темно.

Морентон развернулся ко мне и подошёл почти вплотную, обдав лёгким ароматом парфюма с примесью едва уловимого запаха мужского тела. Я подняла выше голову и оцепенела под гипнотическим взглядом Ганнибала Лектера.

— Я знаю, чего ты хочешь на самом деле, — негромко произнёс вампир, покрывая мои жилы инеем. Он в упор смотрел мне в глаза, словно бы видел сквозь них мозг и все его импульсы. И совсем не моргал. — Тебе чужда необходимость жить по чужим правилам, тебе претит получать питание из строго охраняемого помещения под строгим надзором посторонних. Ты ненавидишь этот ошейник и эти цепи, в которые тебя заковали обстоятельства. Чувствуешь себя жалкой собакой, которой распоряжаются хозяева, но отчаянно жаждешь владеть своей судьбой сама. И так было всегда. Эта темпераментность, это безрассудство и стремление привлечь к себе внимание — результаты дефектной семьи, возможно, чьего-то предательства и чьей-то смерти… бунта, борьбы против всех, неудачных попыток быть для кого-то идеальной, а стать растоптанной и выброшенной на помойку. Но здесь, в моём мире, в моём родовом имении ты увидела возможность получить ещё один шанс. Ты жаждешь доказать, что можешь. Всем. И себе самой. Ты жаждешь достичь успеха в чужом мире, раз тебе не нашлось места в своём. И добьёшься ты его только в одном случае — заняв правильную сторону.

— Откуда вам знать, чего я хочу? — промолвила я севшим голосом. Вампир улыбнулся, теперь уже не только губами, положил руку на парапет за моей спиной, наклонился совсем близко к лицу и, так ни разу и не моргнув, тихо произнёс:

— Ты одна из нас, не только потому, что живёшь ночью и пьёшь кровь. Не только. И ты встанешь рядом с нами. Помяни моё слово. Времени осталось немного, решайся, пока не поздно.

Он медленно выпрямился, Диар размашисто отвернулся, открыл дверь и влетел в зал. Морентон пошёл за ним, но на пороге вдруг оглянулся и сказал:

— Не стоит больше прятаться на балконе, когда внутри столько интересного! Присоединяйтесь.

Так недвусмысленно ухмыльнулся и ушёл, оставив меня поражённо смотреть в одну точку.

В голове творился полный сумбур, черепная коробка превратилась в блендер, перемолола всё содержимое в жидкую кашу и расплескала во все стороны. Удалось уцелеть почему-то только одной мысли.

Это был намёк? Он видел, как я наблюдала за его извращениями с Элизой и лакеем? Да ну, нет! Что тогда значит — «присоединяйтесь»?!

Ой дура ты, Женя! После всего, что он сказал, тебя волнует именно это?

Похлопав себя по щекам, я застонала в ладони и помотала головой, прогоняя мысли об извращениях, истинных желаниях и месте хоть в каком-то мире.

Долбаный кровосос, психолог-психопат, ненавижу!

— Серый… — буркнула я в ладони. — Расставляя всё по полочкам… Рявкни, если я всё правильно поняла. Они собираются вот-вот устроить людям какую-то опасную заварушку?

Волк запрыгал вокруг меня и не просто рявкнул, а так и разразился нервном рёвом.