Декабристы. Перезагрузка. Книга вторая

Покрывая свой путь сотнями и тысячами раненных и убитых, ежесекундно неся колоссальные потери, целых два корпуса московской армии упрямо рвались к ожесточённо отстреливавшейся 2-йгренадерской дивизии, находящейся под командованием героя наполеоновских войн, генерал-лейтенанта Полуектова Бориса Владимировича.

Правее гренадерской дивизии Полуектова образовалось пустое пространство вследствие того, что 2-я гвардейская пехотная дивизия, с боем отступившая с первой линии укреплений, не успела ещё полностью развернуться и занять назначенный ей новый оборонительный рубеж. Наверное, именно так, ситуацию «со своей колокольни» видел московский главнокомандующий Остен-Сакен, приказывая 2-му и 4-му пехотным корпусам атаковать Полуектова. На самом-то деле наши командующие умышленно сохраняли огромные по нынешним временам интервалы между своими подразделениями, провоцируя врага на атаку. Эти две дивизии на сто процентов были вооружены колпачковыми пулями, а все застрельщики и егеря в дивизиях – ещё и новыми дальнобойными винтовками.

Как и предполагалось, на Полуектова навалилась чуть ли не половина армии Остен-Сакена – дивизии Потемкина Я.А., Юшкова А.И., Ахлестышева М.Ф., Свечина Н.М., Талызина Ф.И., Вуича Н.В., при поддержке 2-я гусарской и 4-я драгунской дивизий.

Но еще до, казалось бы, оторванного и беззащитного Полуектова надо было добежать, дошагать, доползти. Неприятельские дивизии двигались вдоль кромки леса, ежесекундно подвергаясь губительному обстрелу стрелявшей с закрытых позиций артиллерии и егерей, рассыпанных в лесу. Правильно строиться в колонны к атаке, сохраняя боевой порядок, у них не получалось. Помимо того, что наступление велось по пересеченной местности под непрестанным огнем из лесного массива, к этому добавлялись еще и орудия гренадерской дивизии, с флешей простреливающих дорогу на всю глубину, нанося огромные потери наступающим колоннам.

Передовые полки Потемкина перешли на бег, дабы побыстрее оказаться в «мертвой зоне» - в небольшой ложбине перед редутом гренадеров, куда не могли достреливать пушки, но радовался неприятель недолго, в это пространство полетели начиненные пироксилином гранаты …

При приближении к дивизии Полуектова неожиданно для противника мощный и самое главное эффективный ружейный огонь открыла стоящая в версте на необорудованных позициях, но зато у самой кромки леса, 2-я гвардейская дивизия. Атакующий вторым Юшков был вынужден разворачивать на гвардейцев свою дивизию вместе с арт. бригадой. Туда же, на зарвавшихся гвардейцев были брошены 2-я гусарская и 4-я драгунская дивизии.

А на редут Полуектова, закрывающий весь левый фланг мятежных войск, была направлена чуть ли не половина царской армии. Бой был ужасен. Густые колонны московской пехоты, несмотря на то, что оказались под жесточайшим огнем, смело стремились вперед.

Первыми на редут попытались забраться егеря из бригады Шалашникова. Осыпаемые картечами, пулями и гранатами они шли без выстрела, неся ружья под курок, намереваясь открыть ответный огонь, как только доберутся до вражеского бруствера. И некоторая часть егерей, даже добралась до гребня вала, завязав там кровопролитнейший ближний бой. Громоздясь на телах убитых и раненых, они бились штыками, саблями,ножами, прикладами, тесаками, банниками, кулаками … Зеленые мундиры сплошь покрыли склоны возвышенности.

В бой на гренадерский редут врагом бросались все новые и новые полки. Несмотря на отсутствие видимых результатов, сражение продолжалось с особым ожесточением больше двух часов, до тех пор, пока от 2-й гвардейской дивизии, отразившей кавалерийские атаки, не побежала отправленная против них дивизия Юшкова, лишившаяся не только всей своей артиллерии, но и командира, получившего серьезное ранение – пуля раздробила генерал-лейтенанту челюсть, зубы и разорвала язык. И одновременно с контратакой гвардейцев к гренадерам Полуектова подоспели выделенные Фонвизиным последние резервы.

В центре в эти самые часы тоже кипел бой. Артиллерийская дуэль довольно быстро закончилась. Неприятельские артиллерийские роты под прицельным винтовочным огнем в короткое время теряли прислугу и зарядные ящики. Конные роты несли еще большие потери – артиллерийские лошади быстро выбивались, пушки нельзя было эвакуировать в тыл – не хватало людей для поднятия орудий на передки.

Так как орудийная прислуга была начисто выбита винтовочным огнем, Остен-Сакену ничего не оставалось делать, кроме как рискнуть и бросить 1-й и 3-й корпуса в бой на вражеские укрепления – практически неповрежденные и все еще располагающие собственной артиллерией. Редуты, люнеты и флеши второй линии были выстроены все той же буквой «L», где узловой точкой выступал Николо-Малицкий монастырь, там, собственно говоря, все время сражения и размещалась Ставка. При лобовой атаке (а пересеченная лесистая местность вокруг иного варианта и не оставляла) сама конфигурация полевых укреплений позволяла расстреливать войска вражеского центра анфиладным огнём. Что, собственно говоря, и случилось.

Огневой шквал перекрестного обстрела артиллерийских батарей накрыл с головой атакующую вражескую пехоту. От канонады закладывало уши – пушки стреляли без промежутков между выстрелами, подобно неумолкающему раскату грома. Гудели ядра, свистела картечь, гранаты взрывались в воздухе и на земле, поле перепахивалось вместе с солдатским «удобрением» прямо на глазах.

Больше часа по всему полю только ревела канонада, да из облаков дыма на редуты бросались стайки обезумевших имперских солдат. К тому же, в середине боя, был произведен массированный обстрел пороховыми ракетами …

Конструированием и организацией производства боевых ракет в Петербурге при Охтинском пороховом заводе занимались Картмазов и генерал А. Д. Засядко. Картмазов начал с экспериментальных работ в войсках, и в 1813 г. создал опытные образцы 2,5 и 3,5-дм ракет, но Засядко принадлежит заслуга превращения ракет в боевое оружие. Засядко сконструировал боевые и зажигательные ракеты трех калибров: 2, 2½ и 4-дм, а также разработал треножный станок для запуска ракет. Ракеты системы Засядко имели хорошие баллистические данные и обладали дальностью полета до 3 верст.

А еще раньше, западнее перепаханного взрывами поля у Малицкой слободы, петербургская конница, преследующая разбитую имперскую кавалерию, обходя находящиеся на марше пехотные корпуса Остен-Сакена, преследовала и гнала неприятеля до самых его резервов – 5-го корпуса окопавшегося у Волжской переправы. Здесь северяне были встречены совсем не ласково, пушечно-ружейным огнем и обращены назад. Потребовалось около часа, чтобы рассеявшиеся преследованием эскадроны сплотились вновь и, постепенно убыстряя темп до легкого галопа, подобно лавине устремились на восток, одним лишь своим грозным видом разгоняя беспорядочно выходящих из боя подразделения вражеской пехоты.

Первыми, недалеко от Малицкой слободы, под удар с тыла попали резервные дивизии Криштофовича и Набокова. Здесь же находился и сам главнокомандующий генерал-фельдмаршал граф Ф. В. Остен-Сакен. Прорываясь сквозь интервалы пехотных кареев, петербургская кавалерия была встречена батальонным огнем и отвернула. Конные полки переформировались и пошли во вторую атаку. На сей раз, были выдвинуты вперед «пулеметные» тачанки особого эскадрона, с легкостью опрокинувшие неприятельские каре. Врубившись в дивизию Криштофовича, они прошли ее насквозь, оставляя за собой трупы убитых солдат, и сходу обрушились на дивизию Набокова. На место убитых свежие шеренги заступали места, с яростью и ожесточением лезли умирать под стрекот пулеметов. Передовые эскадроны были вооружены многозарядными револьверами, а также снаряжёнными к ним барабанами. Под непрестанным ружейно-пулеметным огнем каре рассыпались, превращаясь в кровавые груды тел. В этой кровавой вакханалии погиб и Остен-Сакен.

Тут дрогнул и атакующий наши укрепления центр армии Остен-Сакена неожиданно для себя угодивший в кольцо окружения. А до этого целый час агонизирующий на Малицком поле, стремительно редеющий, лишенный всякой возможности укрыться от смертоносного огня.

Немногим раньше посыпался и стал бросать оружие правый, противостоящий генералу Полуектову фланг. Правда окружить там монархистов не получилось, но результат был зачетным – целых два корпуса, избиваемые с трех сторон – 2-й гренадерской, 2-й гвардейской дивизиями и рассыпанными в лесу 46-м «финским» егерским полком. Корпуса, под все тем же воздействием безнаказанно расстреливающей их артиллерии противника, обратились в охваченную паникой людскую массу, в толпу беглецов устремившихся на юг, к Волге.

Выходя из укреплений, северная пехота с криком «УРА!!!» бросалась на окруженные и контуженые войска монархистов. Неорганизованная масса полностью деморализованных пехотинцев была совершенно не способна к тому, чтобы дать отпор. Целые батальоны и полки бросали ружья, поднимали руки вверх, офицеры размахивали белыми платками в знак капитуляции.

Победа была полная! Лишь немногие разрозненные части Остен-Сакена непосредственно принимавшие участие в этом сражении сумели-таки вместе с 5-м корпусом эвакуироваться на правый берег Волги. Большая часть московской армии оказалась в плену, около тридцати тысяч полегли в этом кровопролитном бою. Наши потери убитыми и раненными, прямо скажем, в первую очередь благодаря техническому превосходству, были на порядок меньшими, нежели у противника. Надо признать, что московская армия совершила чудо с военной точки зрения, продержавшись так долго, несмотря на столь страшные потери.

Ударить по охранявшим плацдарм 5-му корпусу петербургская армия не сумела, вернее не смогла. Войска, истощённые и ослабленные тяжелейшим сражением, были смертельно вымотаны страшным, длящимся весь день сражением и последующей работе с десятками тысяч пленных. Все наличные резервы также были полностью задействованы в бою и истощены.

Лазаретные фуры и развернутые медицинские полевые лагеря были переполнены ранеными. Как это часто и бывает, не хватало ни врачей, ни лекарств, ни перевязочных средств.

Впоследствии, по общепринятому мнению историков, сражение под Тверью стало последним, в котором кавалерия применялась по правилам, установленным еще со времен наполеоновских войн. Кавалерия, ранее так часто дававшая решительный поворот в бою атаками своих подвижных масс, стремительно утрачивала свое прежнее значение, теперь успех дела во многом определялся плотностью поражающего огня. Отныне кавалерии отводилась охранительная роль при начале и в ходе боя и решительная - реализуемая в ходе преследования противника после его поражения и отступления.

Что касается интенсивности огня, то случившейся под Тверью бой был революционным. Впервые огонь вели не плотные построения солдат, а солдаты в разомкнутых строях. В дальнейшем, эти тенденции в русской армии не только закрепятся, но и еще и более разовьются.