Позывной «Хоттабыч» 3

Какие-то огромные колбы, реторты, перегонные кубы на трехногих подставках, и все это клокочет, булькает и дымит, несмотря на отсутствие «главного лаборанта» в течении очень длительного времени. И вся эта химическая катавасия еще и светилась мириадами незнакомых символов, иероглифов, знаков, складываясь в незнакомые Формулы, Конструкты и Заклинания. Повсюду – по столам, стульям и даже по полу были раскиданы в живописном беспорядке древние манускрипты, едва не рассыпающиеся от ветхости, толстенные растрепанные «талмуды», со страницами, заляпанными какой-то неприглядной дрянью и прожженными кислотой, либо Магией, не редкость и разлохмаченный папирус, погрызенный какими-то насекомыми. Встречались даже глиняные таблички с клинописью! С первого взгляда было заметно, что наш Кощеюшка, оказался не совсем тем, кем мы его привыкли считать – древним душителем-похитителем невест, а личностью очень даже образованной и разносторонней! Вон, одних только языков сколько знает! Ведь читал же он всю эту древнюю муть, разбросанную по лаборатории в таком изобилии? Настоящий, мать его, ученый! А что до тараканов в голове, так у кого их нет? А у всех людей «искусства», неважно какого – ученый там, художник, или писатель, чердак всегда немного накребень свернут. Ван Гог, к примеру, себе ухо бритвой по-пьяни отхреначил, но это никому не мешает считать его гениальным художником. Хотя, я как-то и другую версию слышал, что это его закадычный приятель Поль Гоген отрубил Ван Гогу ухо шпагой, когда они подрались у входа в публичный дом[70].

Не знаю, чего там они не поделили, наверное, очередную бабу, но схлестнулись, как настоящие мужики: на ножах и в пьяном угаре! А как оба протрезвели, так баечку сочинили, чтобы выгородить Гогена – да, дескать, все сам, бес попутал, вот этими самыми ручками взял бритву, да под самый корень и отмахнул! Хорошо, что ухо, а не что-нибудь другое, без чего публичный дом и даром не нужен. Подозреваю, что наш «хлебосольный» хозяин того же сорта, хоть и весь из себя «благородный» Асур… А фляга-то побулькивает!

Но больше всего остального в этой исполинской лаборатории меня поразил два огромных прозрачных чана, наполненных под завязку какой-то жидкость. И в этих чанах в расслабленной состоянии плавало голышом два огромных великанских тела. Я подошел поближе и застыл в немом изумлении, пялясь на неожиданную для этого места «диковинку». Ей бы в Петровскую Кунсткамеру – отбоя бы от посетителей не было! Оба великана в «пробирках» были словно братья-близнецы, хрен отличишь одного от другого. Не иначе клоны. Я пригляделся повнимательнее – черты этих близнецов мне были явно знакомы. Видел уже я одного такого, только в очень и очень усохшем виде – в Усыпальнице Кощея. Вот, значит, каким образом он обеспечил себе бессмертие…

– Узнал? – спросил меня подошедший командир, что тоже не мог оторвать взгляда от Гигантов, плавающих в прозрачных емкостях.

– Еще бы! – Усмехнулся я. – Виделись уже…

– О! Герр Кощей, – произнес Хартман, тоже распознавший в клонах черты породившего их Асура. – И в очень хорошем «свежем состоянии». – И ведь не возразишь.

– Ну, и как вам мои новые воплощения? – громко чихнув, поинтересовался Кощей, выбравшийся из какого-то пыльного угла. В руках он с трудом удерживал огромный светящийся прозрачный «бриллиант», прижимая его к животу. – Правда, они прекрасны? – Он едва не лучился от удовольствия, разглядывая своих клонов-двойников. – Не то, что это жалкое смертное тело! Какой вам больше нравится: левый или правый? – спросил он, указав на свои живые копии. – Никак не могу выбрать…

– Слышь, твое бессмертие, – слегка поморщившись, ответил я за всех, – мы с ребятами не спецы по «мужской красоте». Ты уж сам как-нибудь с этим определись. А нас, уж, освободи от столь "почетного" задания!