Отверженный 追放者 Часть II

Глава 23

16 лет назад.

Сатоши-сан сделал глоток из чайной кружки и вернул её в блюдце. Хоть он и был японцем до мозга костей, но предпочитал настоящий китайский зеленый чай. Да и, если сознаться, то и чайные церемонии западных соседей его очаровывали.

Японец до мозга костей… Хм, каков параллелизм, ведь Сатоши-сан знал о мозге все!

Он мог бы стать прекрасным нейробиологом, его статьи печатали а «Ши-логи» и «Иша-сан Роути», но истинной страстью для него оставалась психология. Этот предмет захватил его полностью и не отпускал. Тем более что его клиника была одна из немногих профессиональных больниц, готовых оказать достойную медицинскую помощь психически больным людям.

В Японии всегда была сложная ситуация с лечением психиатрических заболеваний, в обществе эта тема до сих пор является табуированной и отношение к больным, мягко говоря, остается предвзятым.

Только подумать, новый век на пороге, а оценочное суждение и упертость до сих пор лидируют в обществе. И это, несмотря на рекордный в мире процент самоубийств, на массовые убийства, как в Сагамихаре, на растущее количество шизофреников! А мы продолжаем закрывать на проблему глаза. И ничто не может сломать систему.

Стереотипы. Вот главный враг науки.

80 % японцев считают, что причина психической нестабильности — дефект самого человека. Его слабость, сложный характер, нервозность, дурное воспитание, но никак не болезнь! Получается, что в глазах общественности, больной виноват сам в том, что болен и просто обязан этого стыдиться. Более того, позор ложится не только на него, но и на всю семью, что должна скрывать бедолагу от обычных, здоровых людей. И так получается, что он нежелателен в обществе, ибо опасен, а излечиться не может.

Да что там говорить, — половина страны, на основании опросов, считают, что депрессия не настоящая болезнь, а придуманная! Как с таким средневековым мышлением воевать⁈

Так что Сатоши знал, что сражается с ветряными мельницами и выступает против охоты на ведьм. Но он был лучом прогресса. Кто-то должен это делать.

Будучи директором клиники, он старался помогать своему персоналу и довольно часто проводил закрытые сессии с пациентами. И конечно, никогда не проходил мимо заинтересовавшего его случая.

Вот и сейчас он ждал одного «особенного» пациента. Его привезли в больницу три дня назад, медикаменты оказывали очень слабое воздействие, его лечащий врач лишь разводил руками, не зная, что и предпринять. Случай был интересный, Сатоши не терпелось увидеть экземпляр воочию.

Он выглянул в окно, на двор больницы. Прекрасная в этом году весна, как по нотам. Сакура только расцветает, а уже весь сад покрыт розоватым цветом. Погода солнечная, как раз для прогулок или рыбалки. Сатоши очень любил рыбалку, а улов всегда передавал старому другу в Ити-тё, который готовил в своей лавке сашими.

Нет вкуснее сашими, чем пойманное собственными руками, так ещё одзисан говорил.

Прекрасная погода, просто прекрасная…

Сатоши приоткрыл окно и закурил, он позволял себе иногда эту слабость в кабинете, когда было «лиричное» настроение. Вместе с сигаретным дымом он с наслаждением улавливал запах цветов, что доносился с улицы.

В дверь постучали, она отъехала и в кабинет вошел санитар вместе с пациентом.

— Егара-сан, вот пациент, которого вы просили привести сразу после утренних процедур! — отчеканил медбрат.

Он скорее был похож на военного или охранника, но никак ни на сотрудника больницы, но что поделать, в этой сфере выбирать не приходилось, да и больные бывали буйные, что уж тут скрывать.

Пациент вел себя спокойно, он опустил голову и смотрел в пол, будто провинившийся школьник. На вид ему было не больше двадцати, длинные растрепанные волосы падали на лицо и чрезвычайно ему мешали, что было заметно по нервным попыткам их убрать и сдуть.

— Спасибо, оставьте нас, — произнес врач, обращаясь к санитару. — Дальше я сам.

Служивый поклонился и вышел, парень остался на своем месте, стоял не шелохнувшись.

— Прошу, присядь, — мягко сказал Сатоши, показывая на удобное кресло. — Расслабься, здесь тебе никто не навредит.

Парень неловко прошел по кабинету и уселся, положив руки на колени.

— Меня зовут Сатоши Кинто, я директор этой больницы, — представился врач. — А тебя как зовут?

Парень угрюмо молчал.

— С тобой хорошо обращаются? — поинтересовался доктор.

— Нет… — ответил пациент. — Меня привязали к кровати белыми ремнями. Привязывают каждую ночь…

Он сказал именно так: «белыми ремнями». Как будто важно то, что они белые. Обычно так не говорят, другой бы сказал: «меня привязывают к кровати каждую ночь», но этот парень сконцентрировал внимание на ремнях. Странно, но интересно.

Сатоши взглянул мельком на папку с файлом, чтобы вспомнить фамилию больного.

— Извини, но это для твоей же безопасности, Комори-сан. Мы не хотим, чтобы ты себе навредил.

— А зачем мне себе вредить? — непонимающе пожал плечами парень.

— Ты сказал, что тебя привязывают белыми ремнями. Тебе важен цвет ремней? Это тебя раздражает?

— Нет, — качнул он головой. — Мне не нравится, когда привязывают.

— Комори… — Доктор пододвинул стул и сел поближе к пациенту. — Я хочу с тобой познакомиться, узнать почему ты тут. Помочь тебе.

— Я не знаю, почему я тут. Совсем-совсем не знаю, — шмыгнул носом он.

— Тебя ведь привезли из Осаки, верно? Ты помнишь, как там оказался?

Парень вновь тряхнул головой.

— А что было до этого? Что последнее ты помнишь?

— До того, как оказался здесь?

— Да, до того, как ты сюда попал.

— Я был дома. С мамой.

— А потом вдруг оказался в Осаке?

— Нет! — топнул он ногой. — Потом… я не могу рассказать. Это секрет, мама сказала, чтобы я никогда никому не рассказывал.

— Что же, хорошо… Скажи, что тебя беспокоит? Может быть, что-то болит? Или ты видишь странные вещи?

— Все беспокоит, все вокруг странное. Вы странный, погода за окном странная, мое тело тоже не моё!

— Хм, как интересно.

— Вы можете мне помочь? Вернуть меня назад?

— Назад? Домой, ты хочешь сказать? Да, думаю, что я смогу помочь. Мы здесь этим и занимаемся, возвращаем людей домой.

— Хорошо, — будто бы успокоился он. — Я не хочу здесь быть. Все лица ненормальные, да и у меня тоже.

Сатоши не нашел что ответить. Комори поднял голову, осматривая кабинет. Безразлично прошелся взглядом по обоям, по стенду с наградами и благодарностями, по столу. Глаза остановились, сфокусировались на игрушечной машинке на столе. Игрушку оставил сын Сатоши-сана, когда прошлый раз навещал отца в клинике. Комори внимательно изучил машинку, а после этого взглянул на картины на стене. Одна из них заинтересовала его больше обычных, он уставился на неё не отрываясь.

Сатоши проследил за его взглядом. Картину, которая так заинтересовала Комори-куна, написал один из бывших пациентов клиники, шизофреник. На полотне были изображены люди, идущие по мосту под палящим солнцем. Картина походила на творение экспрессиониста или ребенка, с какой стороны посмотреть. На самом деле, это было то ещё убожество, если честно, но снимать её Сатоши не хотел, она была поводом для гордости.

— Тебе нравится рисунок, Комори-кун? — ласково спросил он.

— Нет, — признался парень. — Картина плохая, её дурно нарисовали.

— Тогда почему ты на неё так смотришь?

— Обычно на стены вешают только хорошие картины, а не такие. Почему вы её оставили?

— Знаешь, Комори, а мне больше нравятся плохие картины, чем хорошие.

— Почему? — удивился он.

— Они вызывают больше чувств. Мне кажется они прекрасны в своей драматичности, понимаешь? Такие картины — образ настоящего фиаско, человеческого неуспеха. Сколько сил было вложено, какие мечты питали художника, а результат… Трагедия.

— Вы также относитесь и ко мне? — неожиданно спросил он. — Для вас я — уродливая картина?

— Нет, конечно, нет! — воскликнул врач. — Я просто хочу тебе помочь! Вернуть тебя назад, как мы и договаривались. Ты же хочешь обратно?

— Я уже не знаю.

— А как же мама? Ты разве не хочешь к ней вернуться?

Комори посмотрел в глаза доктору, взгляд изменился, стал грубым, безжизненным.

— Нет… — ответил он спокойно. — Моя мама мертва, теперь я понимаю.