Отверженный 追放者 Часть II

Откровение часть 2

— Стой! — успела крикнуть она перед тем, как нож прорвал плоть.

Она опустила глаза вниз, на лезвие, что замерло в сантиметре от горла. Губы побелели, стали безжизненными, как у Музы. Её парализовало страхом, слеза замерла на щеке, пересекая шрам.

Кот зашипел и выгнулся дугой. Все остальное замерло, даже снег за окном перестал падать.

— Дай сказать… — прошептала она.

Голос был хриплым, задушенным, будто я уже сдавил глотку железной хваткой. Я молчал, внимательно вглядываясь ей в глаза. Пусть только приоткроет свои пухлые губы, как крик о помощи застрянет в ней навечно.

— Не надо, пожалуйста…

— Это так не работает, — произнес я серьезно. — Извини, поздно.

Лишь я нажал на рукоять, намереваясь покончить с этим, как она зажмурилась и пискнула всего одно слово, что заставило меня остановиться.

— Нож! — вырвалось из неё.

— Что? — спокойно спросил я.

— Перочинный нож, которым ты убил ту женщину в парке. Ты отдал его мне. Я не избавилась от него, а спрятала дома. Если ты убьешь меня, полиция начнет меня искать.

— И что с того?

— Они проведут в квартире обыск, они всегда так делают. Ищут улики, дневники, проверяют переписки… — протараторила она заготовленную речь.

— Я знаю, ну и?

— Они найдут нож в моей комнате. На нём до сих пор следы её крови. И наши отпечатки тоже. Составить цепочку связей будет несложно. Учитывая, что я пропала, ты останешься единственным подозреваемым, только уже в двойном убийстве. Это моя страховка, иначе я бы не пришла к тебе домой. Я не самоубийца.

Хитрая сучка, надо же… Все спланировала, даже отступление.

— Тогда придется выкрасть нож… — пропела на ухо Муза. — Режь её!

Я наклонил голову вбок, задумавшись, потом улыбнулся. Шантажировать меня отнюдь не гениальное решение. С маньяком нельзя договориться, если только не он сам диктует условия.

— Я не куплюсь, — ответил я. — Заберу нож ночью.

— Икари, подожди… — она медленно подняла руки и положила ладони на мою кисть. — Просто подумай на секунду: мы в твоей квартире, за дверью полицейский, ты даже выйти за порог свободно не можешь… Что ты будешь делать потом?

(Она мелкая, разрежем в ванной и положим в мешки для мусора, как стемнеет, вынесем и сбросим в канализационный люк за домом. За две ходки управимся. Главное, разделать её до прихода матери).

— Что-нибудь придумаю, — отозвался я.

— Ика… — её глаза опять стали блестеть. — Прошу, прислушайся ко мне. Я пришла сама, я не закричала, не стала звать на помощь…

— Ты и не успела бы. Ты пришла проверить теорию.

— Я не обратилась в полицию!

— И не смогла бы, у тебя нет доказательств.

— Прошу, дай мне десять минут, потом делай все что хочешь. Дай задать тебе один вопрос.

Мне не хочется её разрезать. Вот не хочется и все тут. Как подумаю, что придется тащить её худенькое тельце, раздевать, как какой-то падальщик, потрошить, отделять конечности… И как-то даже не по себе приходится.

Уловив мои сомнения, она крепко сжала кисть тонкими пальцами.

— Умоляю, Ика-чан, я не закричу, клянусь… Пожалуйста…

Я отвел нож и положил его на столик рядом с недоеденным сэндвичем, прямо между нами.

— Что за вопрос?

Она выдохнула и только после этого позволила себе эмоции. Она задрожала всем телом, схватила с дивана подушку, вдавила её себе в лицо, и закричала что есть сил.

Крик утонул в подушке, я услышал лишь шум ветра из открытого окна.

Я закурил, бесцеремонно пуская дым в её сторону. Пришлось прождать несколько минут, прежде чем она смогла взять себя в руки.

Она села прямо, вытянулась, как на уроке, и запрокинула голову, вглядываясь мне в глаза. Ну… и что это за представление?

— Я знаю, что ты не Рио Икари, — сказала она твердо. — Ответь мне, кто ты такой?

В этот момент мой хрупкий мир треснул и разлетелся в разные стороны.