Ловец ласточек

Мы принялись за еду. Марию звать не стали. Напряжение спало, но ещё несколько минут никто не говорил ни слова. Решившись, я похвалила готовку Франтишки, и разговор вернулся в спокойное, повседневное русло. Однако за чаем снова наступила тишина, будто бы все выдохлись.

— Знаете, я подумала, может, если вы расскажете о том, что происходило до вашего перехода и как вы готовились, это поможет мне вспомнить?

Я надеялась завязать непринуждённую беседу, но сделала только хуже. Все вдруг помрачнели и опустили глаза.

Первой приободрилась Франтишка.

— Маричка ведь знает о твоей амнезии? Как непредусмотрительно с её стороны было не объяснить тебе такое важное правило. — Она прочистила горло. — Среди странников запрещено обсуждать прошлое. Всё, что было с нами до перехода — табу. Мы оставили это в прошлом и забыли. Ну, или хотя бы стараемся забыть. Так что тебе, Марта, очень повезло потерять память.

— Фани, ты перегибаешь, — одёрнул Кир. — Потеря памяти — это серьёзно. Можешь себе представить, как Марте тяжело ориентироваться в мире, о котором она, в отличие от нас, ничего не знает?

Франтишка не ответила, лишь скрестила руки на груди.

— Если тебе интересна подготовка, то в ней не было ничего особенного, — обратился Кир уже ко мне. — Мы слышали голос, который постепенно рассказывал, как устроен этот мир и что нас в нём ждёт. Что-то вроде лекций, только у тебя в голове.

— А этот голос просто… появлялся однажды?

— Ну, как бы, — он почесал в затылке, — сначала нужно было пожелать попасть сюда…

— Достаточно, Кир, — оборвал Петер. — Хватит уже об этом. Табу нарушать нехорошо. Остановимся здесь, ладно? Марта, тебе же этого достаточно? Извини, но мы правда не можем рассказать больше. Такие уж правила.

Он улыбался, но, как и раньше, ритмично раскручивал чашку в беспокойных руках.

— Да, простите…

— Что ж, пора браться за уборку! — весело воскликнула Франтишка и вскочила на ноги.

— Я в этом не участвую, — сразу же отмахнулся Кир.

— А от тебя мне помощи и не надо. Как и от Петера. Давайте собирайтесь и езжайте домой, нечего тут маячить.

— Понял, принял.

Кир отдал честь, и всего через пару минут они с Петером ушли.

— Видала, какие послушные? — усмехнулась Франтишка, стягивая волосы в узел. — Жаль, что не всегда. Поможешь мне?

Оставив на меня посуду, она вымыла кухонный пол. Потом мы прибрались в гостиной и, наконец, в прихожей. Франтишка работала с завидной лёгкостью — моё же тело, судя по ощущениям, давно отвыкло от подобных нагрузок. Смешных, если подумать, и оттого собственная слабость разочаровывала вдвойне.

— Фух! — Франтишка вытерла лоб и довольно оглядела прихожую. — Вот и закончили.

— Часто ты так убираешься?

— Раз в неделю. А в конце месяца у нас генеральная уборка.

— Не проще ли нанять кого-нибудь?

— Зачем? — она посмотрела на меня с недоумением. — Я отлично справляюсь! Да и мне это только в радость. Снимает стресс, знаешь? Кстати, ты ведь домой? Могу тебя подбросить.

— Не нужно, меня заберут.

— Так это ж тебе сколько ждать, пока за тобой приедут! Давай подброшу, мне несложно. К тому же, — Франтишка радостно заулыбалась, — я хочу ещё поболтать.

Она отчиталась перед Марией, которая так больше и не спустилась со второго этажа; я тем временем позвонила Юлиану. Дождь кончился. Мы вышли на улицу. Влажный воздух сладко пах скошенной накануне травой. Я не могла надышаться им, не могла во всех деталях запечатлеть этот момент в памяти, чтобы потом снова и снова к нему возвращаться. Время утекало, утягивая то единственное мгновение за собой, но горький осадок ничуть не портил прекрасного чувства. Нет, он лишь добавлял ему ценность.

— Марта! Чего ты там зависла? Садись скорее!

Автомобиль Франтишки был ярко-жёлтым, компактным и со скруглёнными углами. Идеальное продолжение её самой.

— Ах, вот и закончился ещё один продуктивный день, — сказала она, выезжая на проспект.

— По меркам Тьярны, вечер только начинается, разве нет?

— У кого как. Я встаю рано, дома сразу спать завалюсь. А ты быстро подсуетилась, купила себе квартиру. Я несколько месяцев жила в общаге, прежде чем переехать.

— Нет-нет, я ничего не покупала. Я живу у друга.

— Друга? — Франтишка подозрительно прищурилась.

— Просто друга.

— Конечно-конечно, я ни на что и не намекаю, не подумай.

— Он мне помогает. С амнезией приходится тяжело.

— Понимаю. И как тебе Тьярна? Нравится? Я от неё просто в восторге.

— Да, тут хорошо. — Я бросила взгляд на вымытые дождём улицы. В окнах домов зажигался свет, и мне становилось тепло на душе. — Слушай, а в Тьярне много странников?

Франтишка задумалась.

— Человек пятьдесят где-то, точно не скажу.

— И они совсем не собираются вместе? Мне казалось, это было бы естественно. Мы ведь все пришли из одного мира, все мы… близки в каком-то смысле.

— Так или иначе странники сбиваются в группы. Собираться прям всем-всем вместе было бы чересчур. Хотя это, конечно, смотря что ты подразумеваешь под «собираться». Да, нет такого места, куда странники бы стекались. Хотя раньше было, знаешь? Континентальный Совет сколько-то там лет назад озаботился и учредил организацию, через которую странники предоставляли людям свои услуги. В городах пооткрывали офисы и обязали странников там работать. В те времена вся вот эта магическая инфраструктура только развивалась, а наши способности ценили куда больше, потому что технологии были не ахти. В общем, мы действительно были нужны, вот короли эту организацию и придумали. А потом — технологический прогресс, передовые научные открытия — и всё, люди прекрасно справляются с опасной магией без нас, и способности наши, ну, большая часть, уже не впечатляют на фоне всяких телефонов и телевизоров. Организацию и прикрыли за ненадобностью, офисы отдали на другие нужды, а странники стали болтаться без дела. Спасибо хоть деньгами нас продолжают обеспечивать. Так вот тусовка и загнулась. Кто знает, может быть, тогда отношения между странниками были совсем не такие, как сейчас. И это ещё надо иметь в виду, что странников с каждым годом прибывает всё больше. А так и не скажешь, правда? Впечатление такое, будто нас раз-два и обчёлся. Я сама, кроме ребят из агентства, почти никого не знаю. Ах да, насчёт агентства! Его Маричка открыла, естественно, уже сильно после того, как госпрограмму свернули. И о нём все в Тьярне знают, только оно всё равно никому не сдалось.

— Это не потому, что в агентстве сотрудников мало? С таким скромным набором способностей неудивительно, что клиентов нет. Предложить нечего.

— Проблема в том, что и работать к нам никто не идёт. Какой бы полезной способность ни была, её нужно сначала разрекламировать, а это время. И удержать нового сотрудника можно только непрофильными заказами, которых нет. Были ребята: приходят к нам все такие воодушевлённые, а через неделю увольняются, потому что им скучно. Ещё я слышала, что некоторых Маричка не принимала, представляешь? А вообще, очень немногие странники хотят помогать простым людям своими «силами». Это грустно, но это так. Лучше бы всех заставляли работать, как раньше.

Автомобиль остановился.

— Ну, вот и приехали! Рада была провести с тобой время. Надеюсь, ты задержишься у нас дольше, чем на неделю.

Франтишка помахала мне на прощание, автомобиль тронулся с места и уже скоро скрылся за поворотом.

— Как в агентстве? Осталась довольна?

Юлиан сидел на диване с книгой. Спокойный и в хорошем настроении, каким я привыкла его видеть.

— Пока сложно сказать.

— А что коллектив? С другими странниками тебе, должно быть, проще общаться.

Я неопределённо повела плечами и села рядом.

— Они странные.

Юлиан засмеялся:

— Само собой. На то вы и странники.

— Я имею в виду, с ними как будто что-то не так.

— Ну, ты ведь тоже не совсем в порядке, — заметил Юлиан и тут же опомнился: — Прости, ляпнул не подумав.

— Ничего. На правду не обижаются, — ответила я, хотя в груди что-то уязвлённо сжалось.

— Спросила про Приглашение?

Осознание пронзило меня, точно стрела. Тело бросило в жар.

— Забыла.

— И ладно. Спросишь в другой раз.

Если другой раз случится, подумалось мне. Однако сердцем я уже чувствовала странную тягу к агентству, желала вернуться туда, пусть и понимала, что вполне могу найти себе лучшее применение, что, возможно, мне не стоит связываться с теми сомнительными людьми. Но это стремление, смешанное с тоской… я не в силах была противостоять ему.

И прошло ещё очень много времени, прежде чем я разглядела в своей душе, что искала и что обрела.

Слишком много, чтобы пытаться что-либо исправить.