Степи. Сборник. Книги 1-7

Глава 8

— Похоронить бы его... — свешиваясь наружу чтобы продышаться — запах в кабине убивал, произнёс Андрей, — человек всё же...

— Похороним. Обыскал?

— Так точно. Пекаль только, тт-шник.

— Поищи получше, не может так быть чтобы совсем ничего... — я надеялся что на теле будут какие-нибудь документы, или что-то подобное, но единственное что нашлось — коробок спичек и обломанный карандаш.

Так что наши надежды чем-нибудь разжиться оказались тщетны, а к миллиону вопросов прибавился ещё один — чей кукурузник мы обнаружили в сухой казахской степи.

Естественно, кроме того что уже узнали, мы узнать не могли, поэтому, поковырявшись ещё какое-то время у необычной находки и похоронив пилота, мы вернулись к машине.

«Прием, как слышно, прием...» — ожила рация.

— Слышу хорошо! — едва не выронив её из рук, щелкнул клавишей Андрей, — Приём! Вы куда подевались?

Как мы и предполагали, наши нивоводы тоже заметили руины и двинули к ним, ну а рацию конечно же оставили в машине. Причём судя по расплывчатым объяснениям, там они обнаружили что-то серьёзное, и, скорее всего не очень радостное.

В чём мы и сами вскоре убедились.

Останки саманных домишек этого села, или скорее аула — всё-таки казахская территория, до превращения в руины были вполне жилыми: Белая известь свежеокрашенных стен, чистые стекла разбитых окон, аккуратно подрезанные кусты смородины и крыжовника на вытоптанных лошадьми огородах — всё это говорило о том что ещё недавно тут жили люди, и, скорее всего, они оказались здесь точно так же как и мы. Вот только их аул, в отличии от нашей станицы, расположен был почти на самом краю казахской географии, и населяли его, скорее всего, одни старики.

— Тела нашли? — обойдя несколько развалин, обратился я к одному из наших.

— Нет. Следов крови много, но трупы то ли увезли, то ли звери растащили. Сам же знаешь какие тут монстры водятся...

Ну да, если вспомнить устроенное на берегу побоище и предположить что подобные твари побывали и здесь, вопроса — куда делись тела жителей, не возникнет. Наверняка их просто сожрали, а остатки — если они конечно были, утащили куда-нибудь в степь.

Но если с людьми всё более менее понятно, то с устроенным тут погромом как-то не очень. Ладно разграбили, но для чего ломать дома? Ведь если забыть где мы, может показаться будто их из пушек расстреляли, а потом ещё и бульдозером переехали. Тут собственно и домов то теперь не было, так, кое-где сохранившиеся стены, да кирпичные печки с высоко торчащими трубами.

— Как думаешь, — теребя в руках обломок детской игрушки, подошел ко мне Андрей, — давно это случилось?

— Два, три дня назад... Точнее трудно сказать...

Андрей хмыкнул, и отбросил обломок в сторону.

— Мужики говорят те кто тут повеселился следы оставили. Может прокатимся?

— Следы? следы чего?

— Машин конечно же, — Андрей прищурился, — одна вроде грузовая.

Ещё лучше... но вот идея преследовать кого бы то ни было мне совсем не нравилась, я прекрасно понимал что это как минимум неразумно. Спасти мы никого не спасём, а вот навлечь неприятности на себя и на станицу — как здрасьте. Ладно если бы аборигены тут похозяйничали, всё же у нас и техника современная, и оружие огнестрельное. Но машины?.. Плюс кукурузник это ещё...

Так что, выслушав Андрея, а потом и остальных членов «экспедиции» — рвущихся догнать и наказать супостатов, я высказался против преследования в весьма недвусмысленной и категоричной форме.

Вот только кроме Андрея и профессора, слушать меня никто не стал. Уперевшись рогом и возомнив себя великими стратегами, мужики решили ехать по следам, нам же следовало отдать им несколько канистр с бензином — наше нз, и возвращаться домой.

Впрочем спорить я не стал, понимая бессмысленность этой затеи, и ещё раз обойдя руины аула, — так, на всякий случай, уселся за руль, предварительно поправив приклеенное в уголке большого уазовского зеркала-лопуха — для улучшения обзора, малюсенькое круглое зеркальце, постоянно сползающее от жары.

Настолько мелкое, что чего-то там разглядеть — по крайней мере мне, было очень сложно, но сам факт наличия хоть какого-то обзора в мертвой зоне, уже радовал. Здесь конечно не особенно нужная вещь, но чем чёрт не шутит, может пригодится ещё.

— Как вы считаете, может стоило поехать с ними? — порядком отъехав от руин, я прервал воцарившееся молчание.

— Да кто его знает... — держась за поручень — дорога еще та, пожал плечами Андрей. — Я уже вообще слабо понимаю чего нужно делать, а чего ненужно...

— В первую очередь нужно передать информация — перебил его сосед, — это сейчас первоочередная задача. Второе — сделал он паузу, — забрать кукурузник, причём срочно.

— А нахрена? Он же разбитый? — обернулся к нему Андрей. Я, кстати, с ним тоже был солидарен, самолет явно не на ходу, а тащить его ради прожорливого мотора и кучки алюминия такая себе идея.

— Вы чего братья, — вытаращился сосед, — это же самолет! На нем же летать можно! И всё это бросить? Да вы...

— Летать? Да он весь в дырах, шасси выдрано, винт погнут, и это только видимые повреждения. — осадил его Андрей.

— И летчика у нас нет. — поддакнул я.

— Да ну вас!.. — отмахнулся сосед, — вечно вы всё портите.

Уточнять что именно мы испортили и почему вечно, я не стал, сосед тоже заткнулся, и спор наш потух как-то сам собой.

Так что дальнейший путь мы проделали в тишине, до брода вообще молчали, а после обменивались лишь короткими фразами, да и то, по делу. Слишком многое произошло, и чтобы всё это осмыслить требовалось немало времени. И уже только на подъезде к станице более-менее разговорились.

— Профессор, — придав лицу торжественности, начал Андрей, — назначаю вас главным по связям с общественностью!

— М-м? Чего? — встрепенулся тот, вылезая из своего угла на заднем сиденье, — что, простите?

— Андрей хочет сказать, что докладывать о результатах поездки будете вы — перевел я ему. И предупреждая его возражения, добавил капельку лести, — как самый продвинутый среди нас.

Сосед вроде собрался возмутиться, но уже открыв было рот, всё же передумал. Может просто решил не спорить, а может подействовала моя лесть.

Как говорилось выше, я не особенно кого знал в селе, и сосед исключением не был, но Сергей Алексеевич, наш глава, относился к нему весьма уважительно, поэтому то мы и подумали что лучше пусть пытают его, тем более что в отличии от нас, он половину дороги продрых, а значит был достаточно отдохнувшим чтобы выдержать допрос с пристрастием.

Один месяц спустя.

— Погоди! — едва не попав под колёса, откуда-то выскочил Петрович.

Среднего роста, среднего возраста, и вообще всего среднего, Петрович — а имени его я не знал, занимал должность посыльного при главном агрономе, и его внезапное появление наверняка с этим и было связано.

— Ну? — морщась от хлынувшей в салон пыли, открыл я дверь.

— Вась, не в службу а в дружбу, докинь пару мешочков до крайней гряды!? — утирая со лба пот, задыхаясь, едва выговорил он.

Крайняя гряда — самый дальний засаженный картошкой участок, примерно в километре от бывшей МТМ, неподалеку от превратившейся в озеро реки.

В принципе, мне и ехать в ту же сторону — в ночь заступать на пост, но мешки ведь он не в карманах принёс, а значит нужно за ними куда-то возвращаться.

— Тут недалеко! В армянском! — словно прочитав мои мысли, добавил Петрович.

Армянским называли один из местечковых магазинчиков, по национальности хозяев, и находился он буквально в сотне метров от места где мы сейчас находились.

Естественно этого магазина там уже не было, как не было и всех остальных — колхозный бизнес умер буквально в день перемещения, и теперь там располагался какой-то склад, или нечто в этом роде.

— Хорошо, садись. — кивнув назад себя, — переднее кресло было занято Леонидом, моим новым напарником, — пока Андрея перевели на периметр, я перегнулся и открыл заедающую снаружи дверь.

— Чего в мешках то? — спросил Леонид.

— Химия какая-то вроде. — усаживаясь в кресло, ответил Петрович, — я как-то не вникал, сказали доставить на точку, а транспорта не дали...

— Так на тележке? Два мешочка ведь?

— Ну там почти два... Чуть больше... — нехотя уточнил Петрович.

Леонид усмехнулся.

— К нам то хоть поместятся? Второй рейс делать не придётся?

— Не придётся. — улыбнулся Петрович, и добавил, — наверное...

Забегая вперед скажу, второй рейс делать не пришлось, но загрузили нас по самое не хочу, запихав мешков двадцать какой-то сыпучей и вонючей гадости.

Которую, к слову, нам самим ещё и выгружать пришлось.

Но это я так, не жалуюсь, констатирую просто.

Ведь всё что сейчас не делалось, делалось исключительно ради нашего собственного выживания. Вот только если бы ещё все это понимали.

К примеру. Если уж зашла речь о магазинах. Всего у нас их было девять штук, маленькие, зачастую оборудованные прямо в доме или пристройке, особым богатством ассортимента не отличались, но сейчас, после случившегося, их товары приобрели огромную цену. Та же зубная паста. Вот сколько тюбиков в ванной комнате обычного человека? Один, реже два. А мыло? Максимум несколько кусков. Спички — десять коробков. Соль — пачка, две. Свечки — тоже немного. Бритвы, ручки, ещё какие-то мелочи которых мы не замечаем, но без которых нам будет весьма и весьма неуютно. И владельцы этих магазинчиков, в одночасье, стали обладателями не просто кучки товара на неделю, а реального богатства. И естественно, после решения большинства о «национализации», отдавать свои сокровища на «общак» не хотели, попросту распихав их по разным углам. Повторюсь, опять же, — не все. Были среди них и умные люди.

Двое. Точнее две семейные пары. Одна пара это как раз армяне, хозяева армянского, и ещё одна владельцы самого большого в селе магазина под названием «Удача».

Остальные же решили что возможность подольше чистить зубы и брить морды хорошим станком важнее человеческих отношений, и попрятали весь товар по погребам да чердакам.

Вот только сделали они это не от большого ума. Видимо не совсем дошло, или совсем не дошло, что с нами произошло и где мы все оказались. И из обычных граждан, таких же как все, эти товарищи превратились во всеобщих врагов, в которых разве что на улице пальцем не показывали, и при любом удобном случае старались как-нибудь насолить.

Вот к примеру. Обычная женщина, хозяйка пары небольших магазинчиков, отказалась отдавать добро на общий склад, причём сопроводила отказ большим скандалом и криками на всю деревню. И уже через несколько дней осталась на пустом пепелище.

Конечно, может это и случайность, — всякое бывает, но, согласитесь, какая-то уж больно странная.

Но это я отвлекся, как говорится — Кесарю — кесарево, а мы вернемся к нашим баранам. Точнее мешкам с химикатами.

Разгрузив мешки на поддоны, мы отчитались перед принимавшим товар мужичком, и с облегчением выдохнув, поехали на свой, северный пост.

— Давай-ка поаккуратней... — долбанувшись о дверь на очередной кочке, — а их в поднимающейся траве заметить было достаточно сложно, схватился за поручень Леонид.